Украина всегда славилась отличной операторской школой. Жаль, что в последние десятилетия и эта школа (и многие другие «киноуниверситеты») мало проявляли свое мастерство ввиду объективных исторических причин. И еще, увы, мы не часто оглядывались назад, вспоминая подлинных мастеров своего дела — кинооператоров-уникумов, прославивших отечественный кинематограф. Среди них Феликс Гилевич.
Именно «его глазами» в свое время миллионы зрителей увидели популярнейшие фильмы «Узник замка Иф», «Рожденная революцией», «Ярослав Мудрый», «Короли и капуста», «Искусство жить в Одессе»... Все это украинское кино, снятое или на студии имени Довженко, или на Одесской киностудии. Феликс Гилевич, которому на днях исполнилось бы 70, прожил недолгую жизнь — 56 лет. Сгорел как метеорит, пронесшийся по звездному кинонебу. Болезнь оказалась сильнее его желания жить — увы, он так и не доехал в Германию на операцию. Конечно, остаются фильмы, воспоминания… В несколько необычной форме режиссерских диалогов «на два голоса» специально для «ЗН» своими воспоминаниями о коллеге поделились Григорий Кохан (вместе с Гилевичем они создали мегахит советского ТВ — сериал «Рожденная революцией») и Николай Рашеев (их совместная работа — «Короли и капуста»).
Григорий Кохан. Феликса мы с режиссером Владимиром Савельевым буквально «перетащили» на студию Довженко. Одна из первых наших работ — «Гонщики». Ее до сих пор показывают студентам как образец операторского искусства. Когда я ему предложил снимать гонки в Риге, он моментально загорелся: «И можно будет снимать из кабины гоночной машины?». К съемкам тщательно готовился. За свои деньги купил объектив, способный «приближать» и «удалять». Мало того, что он снимал из автомобиля, несущегося со скоростью 300 км в час, так еще и нашел машину по ремонту освещения на столбах, взобрался на самую верхотуру, и из дребезжащей на лестнице подвески чудо как четко снял. Ему самому было интересно учиться, преодолевая естественные страхи.
Николай Рашеев. А если учесть, что он знал о том, что у него внутри все подвешено на ниточке… Ведь у него был врожденный порок сердца, а он шутя испытывал судьбу.
Г.К. Никогда не говорил об этом. Он у меня спускался даже в шахту в картине «Ищу стронций-90» в канализационные люки в «Рожденных революцией». Помню, когда с Жариковым они вылезли из люка: один в форме милиции
42 года, второй наперевес с камерой, их окружили зеваки... Феликс, толкая Жарикова, пошутил: «Сволочь, прятался там со времен войны!». И ему поверили.
Н.Р. Те, кто его не знал, воспринимали его шуточки за чистую монету. Однажды мы из-за этого едва закат не упустили. В «Королях и капусте» в последний съемочный день у меня работали Джигарханян и Гафт. Они должны были появиться в кадре на фоне американского голубого неба. Поздняя осень. Смотрим на горизонт, где-то в тридцати километрах проклевывается чистый закат. Приехали в бухту Ласпий. Лучшую часть натуры захватил пионерский лагерь. Расположились в сторонке за оградой. Только начали работать, выбегает встревоженная сторожиха: «Кто вы такие?». «Шпионы!» — не задумываясь, ответил Феликс. Не припомню, чтобы в городе так быстро появлялась милиция. Драгоценные минуты уходящего солнца были потрачены на выяснение отношений. Сначала он и с милицией лицедействовал. У него это здорово получалось. Теперь-то я понимаю, почему он так усиленно лицедействовал. Зная свои сердечные проблемы — это было для него вроде прикрытия, маски.
Г.К. Как-то я наблюдал за ним в Москве на одной выставке. Симпатичная японка рассказывала о ядерной трагедии. Все слушали, затаив дыхание. Но создалось впечатление, что японка видела только одного слушателя — Феликса. У него даже глаза увлажнились. Он держал ее взглядом...
В пятой серии «Рожденной революцией» он напросился на эпизод без слов. Сыграл бандита по кличке Длинный. Сам по нескольку раз выставлял камеру. Ему предстояло сначала выражением лица и походкой передать состояние человека, озабоченного слежкой. В завершение его героя убивали. Он упал как подкошенный, лицом вниз на каменные ступени у собора. Для большинства актеров падение — отдельная сцена. Они к ней готовятся, даже трюкачи подстилают что-то мягкое. Феликс все выполнил натурально — все одним махом!
Н.Р. У меня на съемках он реально рисковал жизнью, забравшись в клетку со львами. Как-то приехал мой друг, режиссер Паскаль Обье. По заказу французского телевидения он собирал материал о студиях мира. Захотелось его чем-то удивить. Мы в ту пору для нашего ТВ снимали «Рассмешите клоуна». Дрессировщик львов Шевченко предупредил, что нужно бояться не того зверя, который смотрит в глаза, а того, кто за спиной. Не могу сказать, что Феликсу было приятно или он не боялся, но снимал-то хищников во всех ракурсах. Репортаж дрессировки из клетки получился самым ярким эпизодом в двухсерийном фильме.
А в «Королях и капусте» он рядом с Караченцовым сыграл алчного слепого музыканта. Две недели он разучивал движения, воспроизводящие мелодию, чтобы под фонограмму их повторить. Настоящий музыкант определит, что левая рука у него была зажата намертво. А правой, ничего, справился. Снимал при этом его помощник, но камеру он всякий раз выставлял сам.
Г.К. Он во всем старался добиться достоверности. Не случайно я сейчас вижу фрагменты из нашего сериала, которые пытаются выдать в телепередачах за документальные кадры. Непосвященные, видимо, считают, что у нас был абсолютный доступ к хроникальным архивам, не понимая, что это всего лишь мастерство оператора.
А уж по поводу его гениальности влипать в нелепые ситуации ходят легенды. Как-то мне самому довелось доставать его из шахты лифта… Мы снимали фильм «Тайник у красных камней». Участвовала Антонина Лефтий. Ее приехал навестить муж, режиссер Леонид Осыка. В гостях оказался выдающийся актер, «голос» «Семнадцати мгновений…» — Ефим Копелян. Гуляли до поздней ночи… Когда все разошлись, я не мог заснуть, чудилось, что зовет кто-то. Выглядываю в окно. Никого. Выхожу из номера, в длинном коридоре пусто, но все равно кто-то протяжно кричит: «Григорий!». Оказалось, что они с Копеляном часа полтора просидели в шахте лифта... Двери лифта были открыты, несмотря на то, что он находился на ремонте. Хорошо что дирекция сообразила вниз подстелить матрасы. Чудо, что падение со второго этажа обошлось для обоих без травм!
Н.Р. Феликс никогда не «прибивал камеру гвоздями», не зажимал актера в рамки композиции. Есть такое понятие «закатать хорошую композицию», чтоб желаемые предметы (дерево, куст роз, уходящее солнце) находились в фокусе. Актеру рисуется черта, выйдя из которой, он уйдет из кадра. Феликс мог спокойно с камерой пойти за актером, если видел, что момент выхода и сама игра удачны. С таким оператором и дублей получается меньше.
Г.К. В «Рожденной…» он без меня снял эпизод, когда при смене власти уносят портреты старых вождей и вывешивают портреты новых. Я этот фрагмент не отследил, но когда министр МВД Щелоков просматривал фильм, возмутился: «Почему Сталина и Берию у вас в картине носят вниз головой?» Я сам, честно говоря, этого не заметил... Пришлось покаяться и этот кусок вырезать. Феликс не очень жаловал советскую власть. Он подмечал разного рода «уродства» и лихо их подбрасывал в сюжет.
Н.Р. Он на ходу придумывал реплики героям. В «Королях и капусте» три раза менялась власть. Каждый диктатор по-своему вел предвыборную пропаганду. Первый по сценарию: «В каждой деревне будет своя санитарная машина». Второй получил «обещание» от Феликса: «Каждый житель Анчурии будет иметь свой граммофон». Он же предложил не церемониться с памятниками диктаторам. При их смене прикручивать к одному и тому же каменному телу разные головы.
Г.К. Однажды Феликс так увлекся, что во время съемок едва не сжег «Мосфильм», хотя он был очень ответственным человеком. Приходил раньше, чтобы проследить за сооружением декораций. Для съемок фильма «Ярослав Мудрый» воздвигали собор высотой десять метров, и он следил, чтоб мастера не халтурили. Ему с камерой предстояло передвигаться по вспомогательным лестницам и мостикам. Один из эпизодов с разъяренным отцом, не разделяющим пристрастия сына к церковной росписи, заканчивается трагически… В их ссору вмешивается девочка. Попав под руку, она падает с высоты колокольни. Артистка как раз благополучно приземлилась в гамаке, натянутом внизу, а вот ее голубой шарф в полете, зацепился за осветительные приборы. Феликс был так увлечен изящным парением шарфа, что не выкрикнул вовремя: «Стоп!». Шарф упал на неизолированные осветительные батареи. И пламя мгновенно перекинулось на деревянные декорации…
Н.Р. В нашей последней с ним работе —«Одинокий волк» — предстояло снять неприкаянный ночной город. Он прочел сценарий. Это была история человека, который, двигаясь по карьерной лестнице, превращается в волка. Как передать видеорядом метафору «озверевший город»? А он смог. Наш Киев на пленке Гилевича выглядит безысходно трагически. Думаю, он передал свое тогдашнее состояние… Хотя в душе надеялся на операцию в Германии. У него на руках уже были билеты. Но за две недели до даты выезда его не стало.
Г.К. Он мечтал увидеть Париж — и удалось. После «Трех мушкетеров» его пригласил на Одесскую студию Георгий Юнгвальд-Хилькевич для съемок «Узника замка Иф»...
Н.Р. Те, кто раз попробовал с ним работать, знали, что его нужно хватать, начиная с проб. У Феликса был нюх... Он пробовал... Искал. Он был человеком, который идет не «откуда», а «куда»... Двигался, стараясь поймать вечно ускользающий и вечно меняющийся мир, увиденный то чужими, то своими глазами.
Из досье
Гилевич Феликс Ильич. Родился в Киеве в семье служащих. Закончил операторский факультет Киевского института театрального искусства. Работал фотокорреспондентом издательства «Укррекламфильм» (1957—1960). Был фотографом студии «Киевнаучфильм» (1960—1963). Ассистентом «Укрхроники» (1963—1966). Оператором Киевской студии научно-популярных фильмов (1966—1969). В 1970-м перешел на киностудию им. Довженко. Лауреат Государственной премии СССР (1978). Среди его наград золотая медаль Всесоюзного кинофестиваля спортивных фильмов в Тбилиси, серебряная медаль Международного кинофестиваля спортивных фильмов в Кортина де Ампеццо, Гран-при Международного кинофестиваля в Оберхаузе за фильм «На-та-ли». Скончался 26 июля 1992.