Геннадий Сидоров |
Может быть, вы будете смеяться, но 17 июня 2003 года я поняла, что есть-таки правда в жизни. Режиссер-дебютант Геннадий Сидоров победил в фестивальном марафоне. И как! Приз Гильдии киноведов и кинокритиков России, приз ФИПРЕССИ, приз за лучший дебют и главный приз фестиваля «Кинотавр» — «Золотая роза». За многие годы работы на фестивале подобного успеха я просто не помню.
Наша встреча с Геннадием Сидоровым произошла после закрытия фестиваля, утром, когда он действительно проснулся знаменитым.
— Геннадий, присоединяясь к сонму искренних поздравлений, не могу не полюбопытствовать: вы чувствовали, что победа будет столь фееричной?
— Нет, говорю абсолютно искренне. Когда после очень престижного приза ФИПРЕССИ мы получили еще и приз за лучший дебют, я успокоился и положил костыль на пол (Сидоров еще не оправился после автомобильной аварии). И когда при объявлении главных призеров фестиваля услышал свою фамилию, вначале ничего не понял и на какое-то мгновение оглох. Уже позднее, вспоминая этот момент, я подумал: неужели счастье приходит в сопровождении глухоты? Затем было разное — поздравления, поцелуи, банкет, журналисты… Я пришел в номер, выпил два стакана водки и лег спать, выведя для себя формулу абсолютного счастья — глухота плюс два стакана водки. Шутка, но тогда я так чувствовал…
— Кому первому позвонили после церемонии закрытия?
— Своему сынуле — Вовчику, Волецику. Ему уже 15 лет, он работал у нас в картине ассистентом художника и тоже имеет отношение к победе.
— Вы не только режиссер и исполнитель роли майора в фильме, но и автор сценария. Как возникла сама идея картины?
— Парадоксально, но это случилось в Австрии, в Инсбруке, в альпийском зоопарке, где мы гуляли с женой, гениальным, на мой взгляд, режиссером Ларисой Садиловой («С днем рожденья!», «С любовью. Лиля»). Может быть, это просто была ностальгия по дому. Очень хотелось в Москву, даже, скорее, в Брянск — вот и придумалась эта незамысловатая, на первый взгляд, история.
— Где нашли своих старух?
— Да просто сели в джип и поехали выбирать натуру. «Притормозили» в деревне Клоково Сусанинского района Костромской области.
— А как старухи восприняли «киношный десант»?
— Они очень доверчивые, очень любят кино, и когда в деревню приехала съемочная группа из 40 человек, с автобусами, камерами, различными кабелями и проводами, шумная и непредсказуемая, они приняли нас очень доброжелательно. Более того, старухи мои очень любопытные. Еще не понимая, что мы делаем, они с готовностью откликались на любую просьбу. Например, говорю: «Надо здесь встать и постоять». Беспрекословно становятся на указанное место и стоят сколько нужно. «Все, — говорю затем, — ты уже «засветилась» в кино. Будем работать дальше».
Некоторые, правда, не сразу приняли нас. Помните Галю-матерщинницу?
— Совершенно потрясающая бабка!
— Нет-нет, не бабка, не бабулька. Только старуха! Я ведь не просто так назвал свой фильм. Так вот Галя-матерщинница поначалу не хотела сниматься ни в какую. Но на площадку приходила регулярно и «костерила» меня на чем свет стоит: и к колодцу-то нельзя подходить и трогать его руками, а уж тем более садиться на сруб мягким местом… И я не думал, что мне удастся ее расположить к себе. А потом, когда снимался эпизод приезда узбеков, спросил, а если подобная ситуация случилась бы в их деревне, что бы она сказала? И Галя все сказала! Я не буду повторять, можно? (Смеется.)
— Как долго снималась картина?
— Ровно сорок один день.
— И все вечера, насколько я понимаю, проводили вместе со своими старухами?
— Конечно. Мы болтали с ними. Они наливали мне самогончик, и начинался разговор по душам. Ведь в России, чтобы расположить к себе человека, необходимо выпить с ним по чарочке. И тогда тебе поверят.
— Геннадий, а как появился в фильме персонаж, которого можно назвать «сельским дурачком»?
— Это отдельная история. У меня есть друг, ученик Евгения Матвеева, Игорь Неупокоев, делающий, мне кажется, величайшее по своей душевности дело. Он создал «Театр простодушных». Его актеры — люди с ограниченными физическими возможностями, которых называют даунами.
Игорь давно приглашал меня посмотреть спектакли, которые он ставит. И в один прекрасный вечер, решив отдохнуть от написания сценария, я пришел к нему. И увидел Сережу Макарова — он «прима-балерина» в этом театре. И понял: его нужно, необходимо снимать! И переписал сценарий под Сережу. Теперь, если помните, фильм начинается с него и им заканчивается. Потому что он — не даун, он — Иванушка-дурачок, которого все любят. Он — сама истина, потому что не умеет лгать, всегда говорит правду. Вспомните стишки, которые он произносит в конце фильма:
Как в Стране мы Дураков
Долго будем мучиться…
Нам поменьше б м…..в —
Все у нас получится!
Хай-не-не!
Я безумно тоскую по тому пространству, которое называлось Советский Союз и которое мы потеряли. Может быть, ситуация в нашем фильме — маленькая модель нового общества. Мы хотели сказать: люди, если к вам на родину приходит человек другой веры, другой национальности, но без злого умысла, без автомата, и начинает на вашей земле делать добрые дела — восстанавливать электросвязь например — дай Бог ему здоровья! И после всех катаклизмов, происшедших в фильме, финальная песня узбека, обосновавшегося в русской глубинке, звучит так:
Я пьян. Но я пьян не от вина,
а потому что счастлив.
Я счастлив оттого, что все хорошо.
И потому, когда я счастлив, —
я пьян!
И — крутится
построенный им ветряк…