В декабре 2008-го исполняется сто лет со дня рождения писателя, поэта, переводчика и драматурга Матвея Талалаевского. Даты его жизни — 1908–1978 — предполагают ряд определений, первым из которых могло бы быть «советский писатель», далее – «киевский писатель»… И так до точного энциклопедического: «Матвей Талалаевский, еврейский и украинский поэт, драматург». Сюжетная линия его судьбы ярко иллюстрирует обстоятельства «писателя киевской секции Союза писателей СССР».
Ирина Матвеевна Талалаевская, дочь писателя, несколько лет назад передала архив отца в Центр по изучению иудаики при Киево-Могилянской академии. Рукописи, статьи, переводы, рецензии и публикации — идеальный материал для литературоведческой диссертации. Интерес к творчеству идишистских писателей требует от исследователя не только знания языка идиш, но и интереса к невероятно болезненной странице истории украинского отделения Союза писателей СССР, «еврейская секция» которого, независимо от степени свободолюбия и искренности веры в идеалы советской эпохи, пережила все ужасы изнанки тоталитарного режима.
Имя Матвея Ароновича Талалаевского не входило в список рекомендованной литературы школьников и студентов СССР; он не возглавлял списки так называемых писателей первого ряда. Но статьи о нем можно найти в большинстве ведущих украинских энциклопедий и справочников советских времен.
Родившись в многодетной еврейской семье в одном из местечек Житомирской губернии, Мотл оказался не только в географическом, но и в эстетическом поле одного из лучших сочинений Шолом-Алейхема. В восьмилетнем возрасте вместо классического хедера — школы для еврейских детей — отправился работать пастухом. Спустя два года, в 1919 году, их большая семья переезжает в Киев, где, впрочем, вопрос о трудоустройстве остается по-прежнему актуальным: Матвей работает разносчиком воды и папирос, чистильщиком обуви, помощником рыночного фокусника, а затем подмастерьем на кондитерской фабрике.
Революция уничтожила категорию «черты оседлости» и все связанные с ней унизительные стереотипы, первым из которых было жесткое ограничение в сфере образования. Служба на кондитерской фабрике закончилась для талантливого мальчика в еврейском Педагогическом техникуме, после которого он стал студентом литературного факультета Киевского института народного образования.
* * *
В 1924 году стихотворение шестнадцатилетнего поэта было впервые напечатано в стенгазете, а с 1926-го его стихи печатались в идишистском издании «Юнге гвардия». Будущему писателю повезло с учителем: находясь в эпицентре расцвета еврейской культуры в Киеве 1920-х гг., Матвей Талалаевский учился в литературном кружке Давида Гофштейна. В 22 года издал первую книгу стихотворений на идиш — «Улицы и улочки».
В 1930-х годах Матвей Талалаевский был постоянным корреспондентом идишистской и украинской прессы, печатаясь в журнале «Пролит», «Литературной газете» (Киев) и харьковских изданиях «Штерн», «Ройте Велт» и «Юнгер бой-кланг».
Межвоенный период в СССР был счастливой эпохой для культурных начинаний тех, кого со временем переименуют в «космополитов» или, в лучшем случае, в представителей «национальных меньшинств». Это было прекрасное время для писателей, чьи идеалы искренне совпадали с идеалами страны и эпохи. Окончив институт, Матвей много и плодотворно работает. Невероятная трудоспособность, кстати, была отличительным признаком гуманитарной элиты его поколения: много позже благодаря этому счастливому свойству — сосредоточенности, самодисциплине, наконец, чувству долга, — Матвей Талалаевский сумел справиться не только с потрясением несправедливой ссылки, но и с ее последствиями, прожив много лет после изнуряющих сталинских лагерей.
* * *
Окончив институт, Талалаевский сотрудничает с киевским ТЮЗом и Театром рабочей молодежи, работает в редакции газеты «Молодой пролетарий» и издает восемь поэтических сборников: «Геслех ун гасн» («Переулки и улицы», Киев, 1930); «Комъюгишер фармест» («Комсомольское соревнование», 1932); «Эрдн колвиртише» («Земли колхозные», 1934); «Аф дер вох» («На этой неделе», 1934); «Фун фулн харцн» («От всего сердца», 1935); «Ин майн Украине» («На моей Украине», 1937); «Хеймланд» («Родина», 1939); «Либе» («Любовь», 1940).
Тридцатые годы были годами расцвета творчества писателя. Существование еврейской секции в Союзе писателей Украины тогда еще никому не казалось странным, и Матвей Талалаевский входил в состав организационного бюро. Его деятельность не ограничивалась поэзией и журналистикой: безукоризненно зная идиш и украинский, он написал ряд пьес для взрослой и детской аудитории драматических, кукольных и музыкальных театров; две его постановки, — «Сердце матери» и «Честь» — победили на республиканских театральных конкурсах.
* * *
В первые дни Великой Отечественной войны Матвей Талалаевский, эвакуировав жену и дочь в Уфу, отправился добровольцем на фронт. Он прошел всю войну, до марта 1946 г. сотрудничая в качестве военного корреспондента с газетами «Советская Украина» и «Сталинское знамя». Материалы еврейского писателя печатались также на страницах газет «Правда», «Літературна Україна» и т.д. Труд Матвея Талалаевского был отмечен двумя орденами и тремя медалями.
Сохранилась переписка писателя с женой и дочерью. Архив насчитывает больше 400 писем писателя, в которых он, щадя близких, смягчал впечатления военных лет, скрывая подробности некоторых ее эпизодов, ряд которых его современник, художник Зиновий Толкачев, затем вписал в цикл работ «Освенцим». Летопись Талалаевского отличается замечательным оптимизмом, — одной из самых характерных черт мышления советского человека. Накануне осады Киева он пишет жене:
«Я уверен, что фашистам Киев никогда не взять: он обороняться будет, он укреплен. Пережили мы очень трудное время, когда под Киевом рвались снаряды, и немец был почти что на Сталинке и Соломенке. Голосеевский лес горел; Ирпень, Пост-Волынский и т.д. — все это было у него, и сейчас почти-почти отвоевано. Мы уверены, что Киев будет советским, но готовы на все. Нам никогда не был так дорог Днепр, как теперь, улицы Киева, люди Киева. Я готов отдать обе руки, обе ноги, а если нужно — и жизнь, только бы Киев был советским, только бы фашисты не ступили на его площади и улицы».
Матвей Талалаевский также поддерживает связь с еврейской интеллигенцией, переписываясь в том числе и с поэтом, секретарем Еврейского антифашистского комитета Ициком Фефером. В 1942 г. Фефер просит у Талалаевского материалы для газеты ЕАК «Эйникайт» («Единение»): «Очень прошу Вас, имея малейшую возможность, пишите для «Эйникайт», для зарубежной еврейской печати, для еврейского радиовещания. Ваш очерк «Евреи на фронте» послан нами в еврейскую печать Англии и Америки. Как видите, Ваше слово звучит!».
В годы войны, работая в тандеме с журналистом и поэтом З.Кацем, писатель издал вместе с ним несколько книг очерков и стихотворений на русском языке: «Разведка боем» (1941), «Сталинградские стихи» (1943), «Легенда» (1946), «Солдат и знамя» (1947). После окончания войны Матвей Талалаевский издал еще одну книгу на идиш — «Ви а солдат» («По-солдатски», М., 1946).
* * *
Антисемитская кампания в СССР 1947– 1953 гг... Диапазон обвинений властей находился в пределах «борьбы с безродным космополитизмом» с одной стороны и «делом врачей» с другой. Для обвинений в государственной измене или идеологической невыдержанности необязательно было поддерживать отношения с американским еврейским распределительным комитетом «Джойнт», который был переименован Сталиным из благотворительной в «международную еврейскую буржуазно-националистическую организацию». В большинстве случаев было довольно анонимного заявления завистливого соседа.
В то время как члены Еврейского антифашистского комитета были уже расстреляны, а множество еврейских и украинских писателей украинской секции Союза писателей Украины находились в ссылке, Матвей Талалаевский оставался в стремительно редеющих рядах писателей, чей способ мышления и безукоризненная с точки зрения светского человека биография пока ничем не раздражали представителей власти в УССП СССР, — и продолжал много и успешно работать. В 1949 году вышла первая книга стихотворений М.Талалаевского на украинском языке «Твои сыновья»; в 1947 году написаны и опубликованы стихотворения «Лехаим» («За жизнь») и пьесы «Ойфн ганцн лебн» («На всю жизнь») и «Ан орт унтер дер зун» («Место под солнцем»); «На всю жизнь» в 1949 году стала одной из постановок Киевского ГОСЕТа.
* * *
Судьба остальных «космополитов» не миновала писателя. Осенью 1951 года его арестовали и с приговором «к 10 годам лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовых лагерях строгого режима» отправили в казахстанский лагерь Степлаг, где он провел почти три года. Отчаянное положение человека, преданного собственной страной, писателя, поэта и журналиста, орденоносного майора Советской армии, вынужденного работать уборщиком в столовой, в письмах Матвея Ароновича жене и дочери мягко определяется в качестве «несчастья», которое «пригодится для будущего романа»…
В архиве писателя сохранились материалы, свидетельствующие о концертах, которые он организовывал в лагере.
* * *
После смерти Сталина Матвей Аронович вместе с многими другими несправедливо осужденными был реабилитирован. Но при этом в июне 1955-го ему приходится оправдываться в записке Киевскому обкому КПСС — реабилитации оказалось недостаточно.
Тем не менее самое страшное действительно осталось позади. И Матвей Аронович понемногу осваивается с новой действительностью.
В этот период он пишет несколько пьес для украинских театров — «Первые ландыши» (1957) и «На рассвете» (1964), много переводит на украинский язык еврейских писателей М.Даниэля, И.Бухбиндера, адаптирует для украинской сцены «Маленького принца» А.Сент-Экзюпери, переводит на украинский Януша Корчака, А.Толстого, К.Паустовского, Е.Шварца, М.Горького, А.Гайдара, Л.Кассиля, М.Твена, А.Дюма.
* * *
Беседуя с Ириной Матвеевной Талалаевской, я спросила, как отразилось на его характере пережитое. Она вспомнила, что на вопрос о том, как он может здороваться с людьми, которые так страшно предали его в недавнем прошлом, писатель ответил: «Видишь ли, человек слаб; а слабость нужно прощать».
В 60—70-е гг. проза и поэзия писателя печатается в журнале «Советиш геймланд»; он заканчивает автобиографический роман «Дер мамес бух» («Материнская книга»), опубликованный в «Советиш геймланд» в 1977 году, где описал жизнь еврейской семьи.
Матвея Талалаевского не стало в 1978 году. Его роман «Йоршим» («Наследники») посмертно опубликован на страницах «Советиш геймланд» в 1979 году. Семья издала сборник его стихотворений «Ин лебн фарлибт» («Влюбленный в жизнь», М., 1978).
В сталинской мясорубке советских еврейских писателей не спасала ни искренняя вера в идеалы СССР, ни преданность отечественной литературе. Судьба и творчество Матвея Ароновича Талалаевского сполна раскрывают особенности украинско-еврейской литературной среды советских времен, доказывая, что цельность характера и невероятная трудоспособность способны преодолеть самые страшные обстоятельства.