Фестивальные заметки - формат витиеватый. Как бы "вообще" и о чем-нибудь в частности. Первый фестиваль сценических искусств Time of Theatre ("Час Театру"), прогремевший в Ивано-Франковске, как раз и предполагает эти два крыла - общее и частное.
Пробил "Час"
Фестивальная карта страны скудеет. Формальное количество древних, еще советских фестов, более-менее сохраняется. Но художественной событийности, активного влияния на сценический процесс, медийного резонирования этих разнокалиберных, еле тлеющих, допотопных "эстедешных" кумовских смотрин - да-да-да…
Нужен ли стране общенациональный театральный форум? Наподобие "Маски" (или чего-нибудь аналогичного)? Это уже поднадоевшая риторика. Возможно, и нужно. Кому-нибудь. И многим. Но при соблюдении очевидных условий. Художественная адекватность. Творческая (конкурсная) честность. Отсутствие коррупционных схем…
Фестивальные поползновения (в столице, в частности), как известно, иллюстрируют давнишное литературное: "Дай миллион, дай миллион!". То есть здесь, в центре, театр начинается не с вешалки. А с вожделенного бюджета. И ним же (бюджетом) все часто и заканчивается. В тот момент, когда его распилят и обглодают кости. Друг другу.
Внешне логичная, но внутренне извращенная практика - прежде деньги, после стулья (как бы "творчество") - мало-помалу подводит к тревожной черте. Тут уж и пальцем никто не пошевелит, если не откусит миллион от спонсорских или госбюджетных ассигнований!
Да, это бизнес, законы рынка. Но искусство театра и обстоятельства игры в теперешнем трудном полувоенном времени, на мой романтичный взгляд, иногда должны смещать акценты. И по возможности отходить от чистой формулы наживы (на основе фестивального продукта) - в сторону креативности и альтруистичности творческого порыва. Да. Как это и случается иногда. Не без успеха, кстати.
…То есть, на примере обозреваемого фестивального проекта могу предложить радостный иллюстративный повод - для докладов "все лучшее снизу" - и В.Кириленко, и Н.Княжицкому, и даже лидерам фракций, увлекающимся культурой.
"Суп из топора", кстати, не лучший рецепт фестивальной окрошки. Однако если десятилетиями ждать миллионов, - вообще ничего не дождешься.
В общем, веселые ребята из прикарпатского театра (Ивано-Франковск) прежде выносили идею. Потом - заразили ею свой театр. Чуть позже заразили и местные власти (те, спасибо, пособили материально).
И далее. Пригласили в город разные-разные дружественные театры. Но не по кумовскому принципу. А согласно формуле заданного концепта. И о ней (формуле) несколько слов.
Назвали новый форум креативно. Time of Theatrе. Как бы - театральное время, время театра, т.д. И попали не пальцем в небо, а в десятку. Поскольку время, которое мы не выбираем, отражается в наших буднях разными-различными красотами-гримасами. Время войны. Время патриотизма. Время иллюзий. Время очередного потерянного поколения…
И тут - да, это вовремя - Час Театру. Так как только подлинный театр может концентрировать в своем зрачке - все "иные" времена (и нравы).
По замыслу местных концептуалистов, время театра не предполагает конфликтности внутри фестивальной афиши. Так как Театр - безмерный, вневременной и безграничный "хронотоп". В нем вечность и миг взаимодействуют - как братья. В нем традиции и авангард братаются - как родственники. Эксперимент и классика не ворчат друг на друга, а пытаются - прислушаться.
То есть время театра - не только "в пику" теперешнему времени раздора, но и в унисон нынешнему времени очищения, катарсиса…
…В рамках феста с интересным докладом выступила талантливая, честная критик Анна Константиновна Липковская. Она точно сформулировала все "то", что на поверхности, однако навела резкость в объективе. И сегодняшней театральной ситуации в стране поставила тревожный диагноз - тромбоз. Закупорка вен. Отсутствие коммуникаций, циркуляции свежей крови. Моя хата скраю, упакованная утюгами и плазмами (а во дворе злой пес), - это ведь тоже собирательный образ родного театра.
По подсчетам г-жи Липковской, в Украине всего-то восемь театров находятся в прямом подчинении идеологии и финопеки Министерства культуры. Из условных 120. То есть все остальные - 110 или 115 (кто как считает) - просто-напросто предоставлены собственным комплексам, своеволию местных властей либо вообще беспризорные... Это не значит, что их нужно "контролировать", но хотя бы осознавать, что они есть - стоит…
Как выстроить между ними (театрами) коммуникации, как взбодрить творческую кровь, дабы избежать тромбоза?
Попытки качественных фестивальных собраний - с честными диалогами, откровенными обсуждениями (а не пьянствами и фуршетами), попытками копродукции, обменом опытом и кадрами - что еще остается… как не это?
Великий и прекрасный Римас Владимирович Туминас однажды заметил, что главная миссия театрального дела - гармонизация пространства. В каком бы пространстве ты ни обитал. Хоть на дне, хоть в подводном царстве. А если в провинции, то гармонизация хотя бы в том, что настраиваемся на театральный праздник, обновляем гардероб, включаемся в умный сценический диалог. К чести ивано-франковской аудитории, замечу, что она - подлинно театральна. Способна настраиваться и на радикальный эксперимент, и на хрестоматийную классику. Воспитали, значит.
Матрица. Перезагрузка
В пространстве Time of Theatre организаторами предопределен специальный тематический уклон. Украинский Контекст. Следует понимать так: в афишу собирали спектакли не с миру по нитке и не с бору по сосенке, а исходили из сверхзадачи… Выстроить в фестивальную линейку знаковые тексты-матрицы украинского театра. И дать возможность критикам-зрителям поразмышлять на темы вечности и опять-таки сиюминутности - на основе сценических адаптаций тех или иных произведений.
И еще: дать возможность в который раз убедиться - никакие временные воронки не способны деформировать подлинные матрицы украинской культуры. Таковыми, в частности, и являются тексты Т.Шевченко, И.Котляревского, Леси Украинки, М.Кулиша,
Г.Квитки-Основьяненко.
Все это - фестивальный пасьянс.
Хрестоматийную, скажем так, линию в афише представляли лицедеи Черновицкого театра им.О.Кобылянской. Не мудрствуя лукаво, они определили жанр своего "Сватання на Гончарівці" Г.Квитки-Основьяненко - как лубок. Вечная комедия про Стецька, кассовая кормилица многих поколений и коллективов, тем не менее, может быть не только лубочной, но и модерно-гибкой, пластичной. Иронично-симфоничной. Как это когда-то получилось у режиссера Виктора Шулакова, поставившего в 80-е "Сватання" в Киеве, в Молодом театре. И этот спектакль по сей день - свежий и живой, востребованный молодым зрителем.
Среди ожидаемых мною матриц в афише почему-то не оказалось "За двома зайцями"
М.Старицкого и "Кайдашевої сім'ї" И.Нечуя-Левицкого. Прекрасные произведения, которые все театры страны (поголовно) амортизируют с нечеловеческой активностью, как раз на сцене часто и теряют - от сверхактивной переамортизации. В отсутствие интересных сценических решений и соответствующих актерских индивидуальностей эти же матрицы иногда норовят подвинуть на территорию провинциальной комедийной "вампуки"… Обидно.
О матрице под названием "Енеїда", открывавшей фестиваль, приходилось писать и прежде. Замечу только, что спектакль, технология которого предполагает экспромт, импровизацию, обновляющуюся выдумку, не костенеет, а развивается, качественно видоизменяется (судя по отзывам строгих коллег).
Этот ивано-франковский спектакль, повторюсь, попытка перечитать бессмертную матрицу И.Котляревского по вертикали. Оттолкнувшись от земли и поднявшись в небеса фантазии. Лишенный каких-либо ожидаемых бутафорских излишеств-эффектов и достаточно минималистский в плане сценографического арсенала, тем не менее, этот спектакль - объемный и многоплановый. Будто бы существующий в режиме 3D. И перебрасывающий мостик времени - от старинного троянского берега (сюжет И.Котляревского) к берегу нашей современности… А уже на этом берегу звучит не только гомерический смех, но обнаруживаются и недавние следы запекшейся крови…
Поэма Котляревского благодаря сценической транскрипции ивано-франковцев (реж. Р.Держипильский) обнаруживает современное конфликтное звучание. И, перефразируя Е.Вахтангова, театр в этом случае существует не только ради праздника добрых чувств, но и ради пробуждения чувств дремлющих, скрытых…
Львов. Город контрастов
Город-побратим Франковска - Львов. Оттуда высадился внушительный десант. Спектакли, вошедшие в афишу Time of Theatre, на мой взгляд, проясняют и некоторые особенности состояния театральных дел в городе Льва.
Заньковчане показали две постановки. Не традиционные многофигурные костюмные полотна, а спектакли с камерным уклоном. "Божевільна" (о несчастной супруге Ивана Франко Ольге Хоружинской) - моно-история, разыгранная Александрой Лютой. В основном на высоких регистрах, на форте, на белом звуке. Актриса одаренная, увлеченная. Но режиссерские тиски (Алла Бабенко), предполагающие открытую экстрему, не оставляют поля для маневра - для сценического парадокса, скажем так. Когда, играя экзальтированную и безумную, актриса должна бы проявить и разум ее, и тихую печаль сумасшайки. Собственно, по Станиславскому: играя злого, ищи, где он добрый.
Театр им.Заньковецкой представил также "Катерину". Вокально-пластическую драму по мотивам поэмы Т.Шевченко. Режиссер Богдан Ревкевич явно владеет способностями режиссера-композитора, выстраивая спектакль в стиле вокально-хореографических - поэтических - переливов. Женский спектакль (заняты только актрисы) уходит от концертной формы и движется в сторону элегичной ритуальности. Можно было отдельно и строго говорить о видении художника (Наталья Тарасенко), но это другая тема.
Как, впрочем, другая тема - и состояние самого этого театра. Сужу только по увиденному (во Львове, в частности). Скажем, в репертуаре заньковчан есть полотна наподобие "Ярославна - королева Франции", которые трудно вписать в какой-либо внятный современный сценический формат. Кроме школьных постановок, разве что. В этом репертуаре царит не только классика, но и псевдосовременная иногда откровенно халтурная драматургия. При том я не устаю кланяться большим мастерам коллектива. Которые как-то так и существуют - в системе контрастов - кризисов и редких успехов. В системе тромбоза.
Трудно предугадать сценическое будущее, например, того же Ревкевича. Мне кажется, руководство театра должно его больше задействовать. Он проявляет хотя бы творческий непокой. А в его спектакле есть мысль, послание (хотя огрехи, разумеется, есть).
Контраст контрастов - с львовской пропиской - продукция муниципального театра им.Леси Украинки. Который недавно возглавил Алексей Коломийцев, придя в полуразрушенное старое здание.
Если в новый дом впускают кошку, чтобы там витал комфорт, то в старый дом решили запустить змия-искусителя - в виде Коломийцева. Поскольку, очевидно, иные "виды" в этом здании не приживаются. Для консервативного театрального Львова (так мне видится издали) этот режиссер вроде "Салмана Рушди" - иноверца, оппозиционера, провокатора. В его сценических провокациях, между тем, есть и невероятный молодежный задор (труппа обновилась максимально). Показанная на фестивале Divka, использующая матрицы И.Котляревского и И.Озаркевича, возможно, не самый совершенный "мюзикл" в этом городе и в этом мире. Но под завязку забитый тысячный зал франковского театра почему-то стонал от удовольствия...
Сам этот мюзикл, как провокация, довольно робкий. Пытающийся угодить и киевским радикалам, и львовским традиционалам одновременно. Череда эпизодов, как в диафильме, лишена сценической вязи, клейкости мотивировок. Но это ладно, это же "постдраматический театр" и сам режиссер - как украинский пациент немецкого доктора Ханса-Тиса Лемана. В его спектакле - наглость, эмоциональность, расхристанность, фантазийность. Есть несколько замечательных молодых актеров, которым мэр Садовой просто обязан повысить зарплату. Стыдно, что эти люди нищенствуют, получая по 1000 гривен.
Еще один контраст - "Лісова пісня" театра имени Леся Курбаса. Спектакль, уже окутанный терпкой дымкой легенды, признанный одним из главных сценических откровений нового века. Несколько лет назад Андрей Приходько раскрыл Лесю Украинку не только сквозь обряд и волшебство фольклорных мотивов, но и сквозь злую публицистическую накипь. Когда в свое время впервые увидел эту "Пісню", она воспринималась как предостережение. Теперь это едва ли не приговор. Спектакль, тем временем, дышит, растет, не сжимается подобно шагреневой коже, а излучает новые смыслы и рифмы.
Повзрослев, мудрее и трагичней стала Мавка (ее замечательно играет Оксана Козакевич). Раньше это была лесная дикая девочка, волею рока брошенная в омут злого человеческого пекла. Теперь это девушка с собственным "я", ведомая в мир людей - своей любовью, завязанной на отчаянии. А уже отчаяние и порождает безумие…
Зона. Притяжение
Хэдлайнер Time of Theatre - "Сталкеры". Спектакль Киевского Молодого театра (копродукция с "Золотыми воротами") вышел за рамки просто успешного спектакля. И превратился в общественное событие. Миллиардеры, депутаты, главные телезвезды страны, - все считают своим долгом прийти в Молодой и поплакать над судьбой 86-летней чернобыльской бабы Приси. Ее (без грима) играет Ирма Витовская. По этому поводу я уже шучу: мол, после Сергея Таруты и других высокопоставленных зрителей осталось дождаться в Киеве на этом спектакле только Ангелу Меркель, Мишель Обаму и Елизавету Английскую… Вот тогда - "жизнь удалась".
Современную пьесу Павла Арье режиссер Стас Жирков перечитал как трагикомедию. Хотя все же трагическое довлеет в тексте. Но не зря еще Эрик Бентли говорил: "гнев в драматургии нуждается в дисциплинирующем воздействии юмора и остроумия…"
И вот праведный гнев драматурга, направленный против уничижения маленького человека, против "зоны" отчуждения, которой частично стала и наша жизнь, будто бы остужается режиссерским остроумием и каскадами актерской изобретательной характерности-комедийности.
Дома, на малой сцене Молодого, артисты играют о маленьком космосе, который для каждого - родина. Пусть и загрязненная радионуклидами, но своя, единственная. На новой площадке (а это огромная сцена ивано-франковского театра) маленький космос вынужденно разверзается - и переходит в состояние космической бесконечности. В виде безбрежного задника сцены. Витовская, как всегда лихо, подчиняет себе и эту галактику…
Который раз наблюдаю ее в роли старой бабы - и вот улавливаю: каждый раз по-разному - внутренне - она относится к героине своей. Во Франковске, по просьбам трудящихся, актриса нон-стоп отыграла два спектакля подряд. Еле на ногах держалась, но выстояла. И сквозила в ее бабе не только прежняя лихая удаль, но еще и тихое журчание ручья - скорбная житейская горечь. Вот, например, дочери говорит с упреком: "Ти - порожня…" В этот раз актриса произносит свой текст вовсе без укора. Или, скорее с укором себе самой, матери: ведь недоглядела…
В общем, в теперешней бабе Присе (а это уже образ-миф современного театра) стало больше интровертности, больше внутреннего мерцания и сдавленного крика.
Сама артистка, по моим ощущениям, для родного города стала кем-то вроде "станиславской Сары Бернар" (Станислав - исконное название Ивано-Франковска). Ее постоянно сопровождали какие-то поклонники, местные СМИ. А она умно и хитро упивалась своей популярностью. Зная себе цену... И, естественно, в этом - тоже театр. То есть time of theatre.