Каждый телеканал ищет «формулу успеха». И очевидно, что успех «предприятия» зачастую в руках инженеров наших телеиллюзий — писателей, сценаристов, которые своими фантазиями окунают зрителя в сериальные страсти. Писатель Марина Медникова — личность в киномире известная. Несколько лет она работала редактором объединения «Дебют» на киностудии имени Довженко. Ее имя — в титрах многих известных картин. А ее книги активно издаются. В последнее время одно из профильных занятий г-жи Медниковой — сериалы. Пожалуй, она и есть тот самый «инженер телеиллюзий», который каждый раз ищет оригинальную «формулу любви», наполняя ежевечернюю жизнь телезрителя иллюзорными страстями и душераздирающими сюжетами. В ее послужном списке такие нашумевшие фильмы, как «Сестры по крови», «Держи меня крепче», «Чужие тайны». Об изнанке сериалотворчества Марина Медникова подробно поведала в интервью «ЗН».
«Никто не знает, «что» понравится народу завтра»
— Марина Николаевна, какой сюжет у вас именно сейчас «засвечен» на мониторе, как говорится, над чем работаете?
— Знаете, именно теперь я понимаю вахтовиков, которые качают нефть или валят лес. Но после изматывающей работы всё-таки возвращаются домой. Закончила очередной марафонский забег — сериал «Держи меня крепче» — и вернулась. Пафосно, но отражает суть. Есть такой литературный анекдот. Встречаются два поэта. «Ну, как дела? — Вчера целую ночь писал, глаз не сомкнул. — О чем? — О любви. — И как получилось? — Уф, закрыл тему!» На сегодня я закрыла для себя тему писания сериалов. Уже лезут в голову новые литературные сюжеты, ссорятся, кто первый. Один — просто первоклассный. Еще не знаю, во что выльется — в сценарий, роман, а может, в пьесу. О чем, промолчу. Все сказанное, даже в полном одиночестве, самому себе — мгновенно считывается с ауры конкурентами. Не успеешь оглянуться, а твою придумку уже кто-то записал.
А из близлежащего… Пишу сценарий по своей книге «Смерть олигарха». Перечитала — отличная вещь, самой понравилось. Кроме того, столько накопилось необщения, нечитания, неведения… Наверстываю. Тем более что моей замечательной внучке Станиславе уже почти три года. И на пьедестале приоритетов она — номер один.
— А можно ли вычислить формулу успеха долгоиграющего фильма? Ведь даже многие высокобюджетные сериалы так и не дотягивают до рейтинговых ставок, которые на них делались?
— Этот вопрос соизмерим разве что с вечным: что есть смысл жизни? Ведь ответ на него так же тёмен и неконкретен. Похоже, сейчас на ТВ главной фишкой стало приготовление еды. Готовят на телеэкране все — звезды, звездочки, незвезды, туманности, черные дыры… Специалисты, аматоры и просто заглянувшие на огонек духовки. Жонглеры ножа и дуршлага, виртуозы вилки и ложки. Мир свихнулся — эдакая одна большая кухня. Культ жрачки. Сколько чего положить, как приправить, где запечь и как подать. С серьезнейшим видом, с вдохновенными лицами. Нащупана животрепещущая тема. Ахти нам, ахти! Как же мы до сих пор жили без суфле и волованов с грибочками? Давай наверстывать. В дополнение к клиповому мышлению насаждать желудочно-кишечное. Одно другое чудо как дополняет!
— С этим действительно не поспоришь…
— Возможно, спросите: к чему это я говорю? Рецепты, конечно, важны. Без них — никуда. Когда в незапамятные времена зарождался латиноамериканский сериал, поваренная книга его создания опиралась на трёх китов — любовь, страсть, смерть. А киты, в свою очередь, классически стояли на одной большой черепахе — борьбе за восстановление справедливости. Вот и весь, собственно говоря, рецепт! И очень точный. Вспомните, как потрясла неокрепшие души советского народа рабыня Изаура! Сколько афоризмов внесла в советскую речь! Рецепт тот же — любовь, страсть, смерть, восстановление справедливости. И уже современный феномен — Катя Пушкарева. Опять по тому же лекалу — любовь, страсть, восстановление справедливости. Правда, на сей раз — без смерти. Просто в комедиях не умирают. Тут есть два вопроса. Первый понятен: важно, в чьих руках находится это универсальное лекало, насколько умело им пользуются. И второй — необъяснимый и до сих пор не имеющий ответа. Берусь утверждать: что понравится народу — со стопроцентной уверенностью не знает никто. Какими бы точными весами ни взвешивать количество соли, перца и специй. Иной раз, забегая на очередной сериал, просто диву даешься — ни рожи, ни кожи. Ни ступить, ни молвить не умеют. А вот, поди ж ты, рейтинг нормальный и даже неплохой. Чем хуже, тем лучше? Чем примитивнее, тем доходчивее? Чем больше разжевано, тем легче глотать? Не хочется так думать. Я бы учредила приз, лично от себя. Тому, кто сможет изобрести в сериальном сюжете нечто, выходящее за колею, идущую все по кругу да по кругу: женщина в опасности — психушка, тюрьма, больница, кома, амнезия, потерянные дети, восстановление справедливости. Бредём и бредём по этой борозде. Как шахтерские лошади. Правда, подозреваю, что у обладателя моего приза рейтингов не будет вообще.
«Технология иногда придумывается на ходу»
— В некоторых своих сюжетах вы как бы переносите бразильские страсти поближе к нашим вишневым садочкам и киевским многоэтажкам. А чем же, на ваш взгляд, отличается градус тех импортных страстей, от наших?
— Соглашусь на «как бы». Мне вообще иногда кажется, что пишешь одно, а воспринимается читателем нечто иное. Ибо меня меньше всего занимают разборки и прочая псевдокриминальная шелупонь. Не могу даже сказать, что нарочито заворачиваю в привычный для читателя фантик свои впечатления от жизни. Просто хочется, чтобы прочитали до конца. И вместе со мной попытались понять, что с нами всеми происходит? Так сказать, кто виноват и камо грядеши. Разобраться бы, кто ты есть в наваристом бульоне современной действительности, которым угощает нас уставшая от нашей самодеятельности планета. А градус страстей не обязательно занимать у Бразилии или Петербурга. Градус, на мой взгляд, или есть, или его нет, независимо от географии. И хвала тому, кто этот градус способен донести до читателя и зрителя, не понизив. Хрестоматийно: криминальный сюжет, сюжет об опасностях жизни — самая резвая лошадка для донесения смыслов. Ведь кто все-таки злодей — вопрос вопросов. Сделать же главным движителем сюжета — кипение страстей и игру ума во много раз сложнее. Классики это умели. Хорошо бы суметь и нам.
— Марина Николаевна, а какова предыстория вашего сюжета о «Сестрах по крови»?
— Как-то мне пришла в голову коллизия — женщине богатой и успешной в больнице перелили кровь женщины «из низов», золушки. И сестрами по крови стали люди, категорически несовместимые в обычной жизни. Показалось, что возникла термопара, которая может дать смысловой и сюжетный ток. Сложилась группа во главе с продюсером Юрием Минзяновым. Мы нашли нескольких талантливых ребят в сценарную группу. Саша Зеленко, Лена Терешкова, Катя Давыдова, Таня Калужина, Оля Боева — почти все выпускники Киевского театрального института. Способные и заведенные на успех.
— И какова «технология», скажем так, создания сюжета подобной мыльной оперы?
— Технологию и алгоритм работы над сценарием мы придумывали на ходу: изобретали велосипеды, колёса, порох, бумагу, находили способ добычи огня и руды. Как эмбрионы во внутриутробном развитии проходили весь цикл преображений и превращений. Мне пришлось идти впереди. Не как Чапаеву на боевом коне. А как главному автору, создателю сюжета и образов. Собирались, обсуждали, медитировали, спорили, острили, хохотали, обижались, мирились… Хорошее было время. А тогда казалось, что мы — в шахте. Во глубине сибирских руд. На полгода выключились из быта. Первые серии уже пошли в эфир, а конец фильма маячил лишь в общем замысле. Стало легче, когда окончательно поняли своих героев в актерском воплощении. Актерам сериалы тоже даются нелегко. Поначалу не видишь общей картины, движешься ощупью. Но наступает момент, когда все раскладывается по полкам, и материал начинает самостоятельную жизнь. Иногда герои даже совершают поступки, неожиданные для авторов. Как писал в письме Лев Толстой — не могу ничего поделать, моя Анна сама просится под поезд.
— Но вы свою «Анну» под поезд толкали всем трудовым коллективом?
— Написание сценария для сериала — труд, безусловно, коллективный. Многое ли зависит от главного автора? Очень. Но не всё. На каком-то этапе к сотворчеству подключаются актёры. Они предлагают, придумывают, просят, советуют и советуются. Они за такой длительный срок производства сродняются со своими героями, болеют за них. Ходатайствуют за них. Лоббируют их интересы. Например, Николай Добрынин, исполнитель роли Васьки, так фонтанировал идеями, что пришлось переосмыслить всю роль. И из третьестепенной, почти фоновой, она стала просто украшением сериала. Со многими артистами мы расставались друзьями.
— Как часто вы работаете над адаптацией других сериальных сюжетов?
— Здесь следует прояснить терминологию. Адаптацией называется работа над приобретенным зарубежным форматом. Обычно за основу берутся сюжеты апробированные, имевшие зрительский успех во многих странах мира. Так знаменитая Катя Пушкарева в заграничном оригинале была «Дурнушкой Бетти». Сценарная и продюсерская работа заключается в соотнесении, например, латиноамериканских реалий и характеров с нашей действительностью. Таков «Татьянин день» и многие другие сериалы. Я в таких форматах не участвовала. Мы писали сценарии оригинальные. От сюжета до образов и реплик героев всё наше. Это сложно. Почему один фильм идет в эфире так, а другой эдак однозначно не ответишь. Тем более, не хочу оценивать работу коллег по цеху — со своими собственными проблемами справиться бы.
— Вы же работали над сюжетом «Держи меня крепче», который запустился сразу после успеха шоу «Танцы со звездами»…
— Идея не моя. Она родилась в недрах «СтарМедиа» и пришла ко мне как данность. Был, на мой взгляд, абсолютно верный продюсерский расчет — использовать интерес телезрителей к бальным танцам. Подхватить волну успешнейшего проекта «Танцы со звездами», выдержавшего уже три сезона. Круг основных образов будущего сериала был очерчен, а сюжет сочинила я. Что получилось, что не очень — это уже для разбора полетов.
«Сериальная Украина работает на сериальную Россию»
— Кто из режиссеров, с которыми вы работали (или еще не работали), вам ближе всего по духу? Кому отдали бы свой новый сюжет безоглядно?
— Ближе всего по духу Тарантино! А «безоглядно» лучше не отдавать никому и ничего. Потом оглянешься и пожалеешь. Доля сценариста незавидна и достойна сочувствия. Кроме него практически все творческие работники — вольные сыны эфира: что написал на полотне, нарисовал на бумаге, изваял в глине, высек в мраморе, составил из дизайнерских заморочек, сочинил на чистом листке бумаги, тем и явил себя зрителю-читателю. Как оригинал. Дабы глупость каждого была видна. А мы — заложники. Всех. Продюсера, режиссера, оператора, актеров. Спросите любого сценариста, доволен ли он окончательным товарным видом своего продукта?
— Можно спросить…
— Ответ известен заранее. Идеальный фильм складывается только в голове сценариста. Умный, изящный, смешной, грустный. С Брэдом Питтом и молодым Джеком Николсоном. Потом посмотришь на экран. Брэд Питт, блин! Бывают приятные исключения. Совсем другими, например, я представляла себе героев «Сестер по крови». Но кастинг удивил. А потом и покорил. Да, картинка на экране иная, чем мне представлялось. Но — мне понравилась. Со временем я в актеров и влюбилась. Практически во всех.
На чужие мыльные оперы иногда забегаю. Это зрелище — не для меня. Понятно всё с полуслова. Не критикую коллег, ничего личного, грустная констатация. Потом отслеживаю пунктирно: а не придумали ли чего новенького? Кажется, пока не придумали. Или я не заметила. А жаль.
— Чего вам чаще всего «жаль»?
— Лично меня обижает массово-плохое качество диалогов. Испытываю слабость к живости ума и речи. Хочется услышать нечто. А километрово тиражируемая жвачка: а он тебе что, а ты ему что, и кто же с кем остался — удручает, укачивает. Скажете — от такой слышим? Увы, почти согласна. Но я стараюсь. Приходится выдавать словесные гэги в больших объемах, чтобы некоторое их количество все же проскочило через сито производства и прозвучало с экрана. Шучу, конечно. Вернее, брюзжу. А если серьезно — мне повезло с продакшн-студией. «СтарМедиа», молодая, дерзкая, с куражом, рискнула начать свою деятельность с моих «Сестёр по крови». Риск настоящий, немалый, ведь все практически новички-мыловары. Но Влад Ряшин и Юрий Минзянов поверили в меня. А я поверила им. И первый блин у нас получился не комом, а если и комом, то вроде даже аппетитным. И зрителей, судя по рейтингам, сериал нашел.
— Нынче возникают разговоры, будто бы нынешний производственный сериальный бум в Украине ненадолго, поскольку Россия будет сама для себя и снимать, и для себя же показывать. Вам известны такие прогнозы?
— Россия никогда и не прекращала писать и снимать, и показывать себя и для себя. Эта индустрия у северного соседа развита по-взрослому. Почти как космическая. Россия свои проблемы успешно решает. Не секрет, что часто с нашей помощью. И ни в чьем поощрении и сочувствии не нуждается. Да, сериальная Украина работает на сериальную Россию. И неплохо работает! Не хуже. А порой и лучше. Тут естественен вопрос — почему не на себя?
— Почему же?
— Дело в том, что производство сериала, особенно долгоиграющего — забава недешевая. Дорогое удовольствие. Никто не хочет работать себе в убыток. Россия дает несоизмеримый с нашими масштабами рынок сбыта сериальной продукции. Существует стойкое мнение, что украинский (по всем компонентам — языку, проблематике, актерам и проч.) сериал — дело убыточное. Получается, что Россия может себе позволить сериал, Мексика — может, Колумбия — может, Аргентина — может, Гондурас, кажется, тоже. А Украина — нет. И дело не в креативе, не в отсутствии сценаристов, режиссеров, операторов, композиторов, актеров. Не в недостатке производственных возможностей. А в кошельке и в национальной воле, о которой все только балагурят. Но, как некогда сказал поэт: «А вірші їхні, як в презервативі. Все наче є. А от дітей — нема».
Любопытное наблюдение: начало сериального бума в Украине было встречено презрением, уничижением и побиванием камнями со стороны культурологической элиты. Ей и невдомек, что в докиношные времена роль сериалов исполняли, например, романы Дюма, Майн Рида, Купера. Сплошной сериал произведения Вальтера Скотта, Михаила Старицкого, Панаса Мирного. Но о сериале всерьез говорить в приличном обществе было неприлично. Дюжину лет назад наши впередсмотрящие от культуры так же закатывали в смолу и перья национальный шоу-бизнес, как явление недостойное. С шоу-бизнесом одумались. Та же реабилитация ждет и сериалы. Жаль только потерянного времени. Если мыльные оперы живут и процветают, подминая под себя прочий телевизионный продукт, то, может быть, они что-то отмывают в душах?
«Все мы живем мифами…»
— Есть мнение, что в своем романе «Крутая плюс, или Террористка-2» вы исследовали… феномен «нового украинца». Получается, что вы выводите не только разные «формулы любви» на телеэкране, но еще и «формулу нового украинца»?
— Не припоминаю, что была столь категорична. «Новый украинец» как явление поболе будет, чем герой любого произведения. И литературой еще не просвечен. Но вы натолкнули меня на мысль…
— Во многих ваших книгах и сериальных историях заявлен образ женщины-феминистки. Это — личное?
— Прямо сразу же наотмашь — «феминистка»? Никакие феминистки меня по жизни не волнуют. Просто люблю и уважаю женщин. Не всяких, а с разбором. Мне нравятся самодвижущиеся, которым интересно быть существительным, а не прилагательным. Они от этого получают такое же удовольствие, как от любви. А для этого нужно, чтобы в женщине присутствовал остаток от женщины. Поясню: когда ее ум, характер, профессионализм безоговорочно конкурентоспособны в любой сфере. Когда ей в кайф «построить глазки» классно выполненной работой, пококетничать умом и креативом. Когда она способна на поступок. Но при этом еще и…
— Что?..
— Видите ли, все мы живем мифами. Некоторые из них настолько древние, что с веками слежались в монолит и практически не расщепляются на составные. А напрасно. Сравните два мифа — «настоящий мужчина» и «настоящая женщина». В каком из них больше соответствия жизненной правде? Да ни в каком. Но в женском варианте — больше точек соприкосновения с реальностью. Тем более сейчас. Изощренной формой кокетства через демонстрацию интересной личности, а не вторичных половых признаков сегодня владеет много женщин. Нет сферы, кроме, наверное, горно-рудной, где бы слабый пол не побивал рекорды. Не прочь привлечь к себе внимание личными достижениями? И прекрасно! От этого результат не меняется. А мужчины, скрывая множество своих слабостей, вынуждены из последних сил выбиваться, чтобы соответствовать придуманному «мачизму». Отсюда и вывод: может быть, настоящих женщин оказалось столь много потому, что критически усыхает контингент настоящих мужчин. Угрожая нам полным своим исчезновением. Как атавизм вроде аппендицита. Какой феминизм, какой феминизм, Бога ради!
— В этом году киностудия имени Довженко будет отмечать 80-летие. Какие самые памятные сюжеты связаны у вас со студией, где вы когда-то работали?
— Эта студия — действительно огромный кусок моей жизни. Иван Миколайчук, Боря Ивченко, Женя Хринюк, Яна Грис, Саша Итыгилов, Виля Калюта, Рита Криницына, Таня Деревянко, Лёня Осыка, Артур Иосифович Войтецкий, Сергей Иосифович Параджанов, Александр Валентинович Горский, Василий Васильевич Цвиркунов… Множество старых друзей и уважаемых мною людей теперь только в памяти. На том далёком берегу, который проступает теперь сквозь ностальгическую дымку. Это была другая жизнь. Интересная — по-иному, жесткая — по-иному, безжалостная — по-иному. И талантливая — в меру таланта каждого. Вот о чем подумалось. Тогда все ругали власть, несущую жесткую идеологическую регламентацию и цензуру: шаг вправо, шаг влево, известно что. Когда оковы пали, выяснилось, что особого желания, да и умения делать творческие шаги навстречу свободе, которая встретила радостно у входа, практически ни у кого и нет. Жалко одно — не дожили до сегодня люди, которые могли удивлять и тогда. Что бы они сделали сейчас! Доживи до наших дней все титаны украинского кино, может, и не дали бы продать студию оптом и в розницу. Не дали бы присыпать пылью лет поэтическое украинское кино как всемирный феномен. Который нынче приватизировали для победы на фестивалях многие — от Кустурицы до Павла Лунгина. Посмотрела недавно Лунгинский «Остров» — ба, киноязык от начала до конца наш: студия Довженко, 70-е годы ХХ столетия. Один к одному. А цитаты из поэтического украинского кино сейчас рассыпаны по всему мировому кинематографу. У самых модных режиссеров. Только никто не ссылается на первоисточник. Грустно, господа. Не могу взять в толк, почему нет на телеэкранах украинских киношедевров 60–70–80-х годов? Будто они арестованы, будто снова их, как тогда, положили на полку.
А выпускники нашего, довженковского, «Дебюта», к которому я была причастна как главный редактор, не потерялись. Андрей Дончик, Галя Шигаева, Саша Игнатуша, Сергей Лысенко, Дима Томашпольский, Виктор Приходько, Олесь Янчук работают, снимают, пытаются удивить. Удачи им.
— Марина Николаевна, несколько общий вопрос напоследок: что вас сегодня более всего обольщает на ТВ и что более всего отвращает от оного?
— Я смотрю ТВ нерегулярно. Во время большой работы над тремя подряд сериалами не смотрела вообще. Сейчас полюбопытствовала — ничего не изменилось! За время своего «великого несмотрения» я ничего не потеряла. Не оцениваю новостное, во всех видах, вещание. Как вещь прикладную и безальтернативную. Это — бифштекс любого телевидения. Но вот гарнир к нему можно и должно оценивать. Довольно грустное впечатление складывается, к сожалению. Если правда в том, что телевидение идет за зрителем, то зритель в таком случае представляется явлением однородным и одноклеточным. Поведенным на бодряческих ток-шоу с клинически-бессмысленным словонедержанием, на слюнявых историях с философской глубиной детской игры в дочки-матери, на обилии голого блондинистого тела, извивающегося под одну бесконечную волынку про л-л-л-любовь. У этого воображаемого зрителя клиповое мышление — бежала через мосточек, ухватила кленовый листочек… Ключевое слово здесь — бежала. Быстрее, невнятнее, пестрее, громче! И зритель, как папуас, понесет бесценные меха и брильянты своего внимания в обмен на огненную воду и стеклянные бусы. Это впечатление во многом навеяно новогодней телевакханалией, но и не только ею. Но ведь мы, зрители, не такие. Правда же? Мы — умницы, мы хотим, чтобы с нами разговаривали по-взрослому. Фиксация фрагментов реальности, не связанных между собой, это еще не вся реальность. Когда-то придется разомкнуть порочный круг: мы, мол, показываем то, что любит зритель, а зритель смотрит то, что мы ему показываем. Разорвать трудно. Я это сама ощущаю.
КСТАТИ…
Главным редактором «Дебюта» у довженковцев Марина Медникова была вплоть до краха киностудии. Но со временем судьба свела ее с издательством «Кальвария», которой понравилась рукопись ее романа «Тю!». Впоследствии это же издательство выпустило в свет ее романы «Террористка», «Крутая плюс». В журнале «Киев» был опубликован ее первый роман «Ой». В издательстве «Дулибы» вышла книга «Смерь олигарха». В настоящее время Марина Медникова надеется на сотрудничество с издательством «Грани Т».