«Бог там, где его себе представляют, то, что нам сделали, — сделала человеческая рука», — говорит Сара Ацмон, в 11 лет прошедшая через концлагерь Берген-Бельзен вблизи Дебрецена. Саре повезло — она не попала в газовую камеру, выжила. Не так, как отцу, брату, сестре… В лагерях, в том числе и на территории Украины, погибли 60 ее родственников, «прекрасных и дорогих людей». В апреле 1945 Венгрию освободили американцы. Сразу после чего Сара с уцелевшими родными переехала в Палестину, где жизнь потекла счастливо — она стала матерью шестерых детей, бабушкой 14 внуков. Со страшными воспоминаниями о «делах рук человеческих» можно жить, но рано или поздно наступает момент, когда ноша, отягощающая душу, становится тяжела, — и в пятьдесят лет Сара Ацмон взялась за кисть. Не напрасно ее рассказ о «дворе дьявола», показанный посольством Израиля в Национальном музее (25.09—10.10), обладает особой эмоциональной достоверностью. Он вынуждает людей в Израиле, Америке, Венгрии, Германии, Испании, Швеции (в 2000 году ее выставка в Стокгольмском историческом музее открыла международную конференцию, посвященную трагедии Холокоста) остро осознавать «то, что не может осознать нормальный человеческий мозг».
Состояние ребенка, часами стоящего на снегу босыми ногами, выглядящими, как одна сплошная рана. Непосредственно в тот момент девочка старалась не думать о происходящем: «Тогда я внушала себе, что находилась не там, а где-то в другом месте, и наблюдала издалека. Только так я могла сохранить здравый рассудок». Ужас, застывший в глазах отца, когда ему сбрили бороду… Унижение поруганных, обритых наголо женщин… Тела, кишащие вшами и клопами… Горы пепла и костей… Полная безнадежность жертв… «Особые» методы, которыми в Берген-Бальзене их уничтожали, — закрывая людей в вагонах без еды и туалетов, заставляя маршировать до изнеможения…
Сара Ацмон уверена: она выжила, чтобы «изобразить то, что мы тогда чувствовали». Не ради того, чтобы заставить себя жалеть, но остановить эскалацию антисемитизма, ненависти и насилия, возвращающие человечество в лагерное прошлое шестидесятилетней давности: «Взгляните, средства массовой информации делают нас ответственными за все, что происходит. Мир не считает справедливым то, что мы отвечаем на выстрелы. Просто уже привыкли считать евреев жертвами».
Помимо выставки Сары Ацмон, стоит упомянуть и другие, посвященные скорбной дате трагедии в Бабьем Яру, — «Воспоминание: искусство концлагеря Флоссенбюрг» в галерее «Мистець» и «Mamelochn» Мартина Гертрампфа в Союзе художников — обе организованы Гете-Институтом. Возможно, благодаря тяге фашистов к приукрашиванию созданной ими же ужасной действительности, в «художественной мастерской» Флоссенберга сумели выжить художники Р.Груне, Х.Валяйтер, М.Вольф, Ф.Михл — рисуя забавные поздравительные открытки, или виды замка Флоссенберг в романтическом духе… Превосходно улавливающий психологическую сущность человека минимальными художественными средствами Мартин Гертрампф свой фотопроект «Материнский язык» посвятил проблеме сохранения культурной идентичности евреев, живущих в постсоциалистическом ареале. Фотограф варьирует один мотив — умудренных жизнью стариков в молитвенном облачении, но в глубине взгляда его моделей — все, что только можно было сказать на эту тему…