«Лілу_після_тебе» — это повесть о женщине и для женщины. Но не спешите ставить на нее клеймо дамского чтива — этот рассказ не вписывается ни в один из критериев женской прозы. Да, у книги есть сюжет, но он настолько пронизан тонким психологизмом и многочисленными символами, что иногда нетрудно в них запутаться.
Главная героиня находится в постоянном поиске Лилу — девушки, с которой она в детстве жила рядом, имела общих друзей, но так никогда и не встретилась. У Лилу соломенные волосы и васильковые глаза, она живет в просторном доме с аквариумом и может позволить себе делать все, что захочет.
Она — идеал, олицетворение другой жизни, яркой и насыщенной, к которой так стремится героиня, все время попадая из-за этого, типичного для провинциального городка стремления, в разные переплеты вместе со своей подругой Марьяной. Нельзя сказать, что эти истории из жизни слишком уже увлекают, тем не менее, вне их не сразу видишь, что Лилу — девочка с нетипичным именем, которыми девушки в определенном возрасте любят себя называть — это просто один из образов героини, с которым она себя отождествляет.
Другую ее сторону, противоположность Лилу, по-домашнему зовут Надей. Обычно она приходит вечером, когда никто ее не видит, приносит разные чаи, вяжет свитера и носки или убирает. Уютная, медлительная и странная — она никому не попадается на глаза, тем более парню своей подруги — главной героини, который, кстати, раньше имел роман с Лилу...
«Що дасть тобі, якщо ти побачиш весь мій посуд, всю білизну і одяг в домі, всі прикраси, яких я не ношу, всі гроші, до яких я байдужа, всі ключі, листівки від різних людей, зламані дискети, назбирані на узбережжях камінці і скельця і безліч інших речей, які переповнюють помешкання? Я зможу стати тобою, сказала Надя», — так раскрывает Екатерина Бабкина основный лейтмотив своей прозы — поиск и идентификацию себя.
Этот поиск через воспоминания, фантазии и истории о мнимых и настоящих друзьях и знакомых продолжается и в новеллах. В них речь идет о людях, которых или никто не видел, или которых уже не существует, или же они столь химерические, что не понятно, существовали ли они вообще. И здесь стоит внимательно прочитать символы, уловить грань между психологизмом и фантазией и сквозь несколько наслоений подтекста понять суть.
Но не читались бы все эти перипетии так легко, если бы не авторский стиль: легкий, непринужденный, мастерский. Что-то среднее между Маркесом, Франсуазой Саган и ранними новеллами Харуки Мураками. Для совукрлита это что-то принципиально новое. Хотелось бы верить, что творческий дебют Бабкиной будет иметь продолжение.