На этой неделе литературная Украина простилась с Павлом Архиповичем Загребельным — писателем, которого при жизни величали «классиком», «патриархом». Некоторые его произведения были переведены на 23 языка. Тиражи его книг исчислялись миллионами. Но у каждого свой век. Летом 2009-го Павло Архипович отмечал бы свое 85-летие. Не дожил.
Фигура Загребельного — как одного из столпов украинской советской литературы — не была бесспорной. Ведь и сама эпоха была трудной, неоднозначной. Тем не менее, Загребельный останется в истории отечественной словесности в числе тех авторов, которые «реставрировали» на страницах своих произведений разные исторические периоды земли нашей. И именно его исторические романы всегда пользовались шумной читательской популярностью, некоторые были экранизированы.
Часто сюжеты этих его произведений выстраивались на водоразделе разных хронологических промежутков. Если вспомнить роман «Диво», то события охватывают периоды Киевской Руси, Второй мировой войны, послевоенные годы… Загребельный словно бы хотел — на свой лад — аккумулировать время. И предоставить читателю некую универсальную «хроноформулу» — не без морали. Такие же «формулы» можно на свое усмотрение увидеть и в «Євпраксії», и в большом историческом полотне «Я, Богдан». И, разумеется, в одном из самых любимых народом произведении Загребельного — «Роксолана». Книге, которая еще должна дождаться адекватной экранизации…
Исторические фрески Загребельного именно в советский литературный период выполняли особую роль — «компенсаторную функцию» исторической художественной литературы. Литературы, которая так или иначе проходила строжайшие идеологические фильтры…
Есть в творческом арсенале писателя и романтическая военная проза — «Дума про невмирущого», долгие годы не выходившая из школьных программ. Есть и роман «Брухт», неоднозначно воспринятый критикой, ибо писатель коснулся уже темы разрухи 90-х ХХ века. Некоторые критики ставили в упрек писателю «ровность стиля» — некую размеренную и слишком узнаваемую его манеру. Но, возможно, в этом и заключался его «авторский стиль»?
Загребельный вряд ли когда-либо был обижен или обижаем той «идеологической машиной», которая многое фильтровала и прессовала в те годы. В 1974 году все газеты Украины оповестили о присуждении ему Государственной премии имени Шевченко — за романы «Первоміст» и «Смерть у Києві». Спустя шесть лет он получил уже Государственную премию СССР — за роман «Розгін», который был инсценирован, а спектакли по мотивам этой книги прошли по многим советским сценам. Загребельный не уставал адаптировать многие свои произведения — именно для сцены. И в репертуаре разных театров время от времени появлялись спектакли «Кто за? Кто против?», «И земля скакала мне навстречу». Киевская киностудия имени Довженко неоднократно обращалась к нему как к сценаристу. И в разное время выходили картины, осененные его литературным авторством — «Ракеты не должны взлететь» (1965 год), «Проверено — мин нет» (1966), «Лавры» (1974). Большой резонанс сопутствовал фильму Григория Кохана «Ярослав Мудрый» (1982) — также по сценарию Загребельного.
Не надо забывать, что пост главы Союза писателей Украины, который Павло Архипович занимал с 1979 по 1986 год, также многое определял в его карьере и степени его влиятельности на художественный процесс и на идеологию, собственно. При этом личность самого писателя была идеальной для советского алгоритма «этапы большого пути». Ибо родился он на Полтавщине, в сельской семье (село Солошине) 25 августа 1924 года — и про «жизнь простых людей» ему не надо было рассказывать, он сам хорошо знал эту жизнь. Далее «этапы» такого пути, словно по сценарию судьбы, забрасывают его на фронты Великой Отечественной: в 1941 году, едва закончив среднюю школу, он записывается добровольцем, впоследствии он уже курсант
2-го Киевского артучилища… В августе 1941-го — первое его ранение, фашистский плен… Эти страницы его личной драмы во многом помогут ему и в конструировании литературных сюжетов. А уже в победный 1945 год — Загребельный работает в составе советской военной миссии в Западной Германии. Сразу же после войны начинается его успешная литературная карьера. Сначала — филфак Днепропетровского университета. В начале 50-х — журналистская деятельность. А в 1957-м — это год невероятных художественных «взрывов» в СССР — он выходит к широкому читателю со сборником рассказов «Учитель», с повестью «Дума про невмирущого». В 1959-м он начинает публикацию приключенческой дилогии с политическим «соусом» — «Європа-45». Уже через пару лет он возглавляет успешную и престижную тогда «Літературну газету» (позднее «Літературна Україна»), издает вторую книгу своей дилогии — «Європа. Захід». Дальнейшее — известно… Два десятилетия — 60-е, 80-е — целая россыпь его известных романов, которые и принесли писателю большое признание и почитание. При этом, повторимся, частенько критика не жаловала ни стиль автора, ни тематику его произведений… Разумеется, непросто встретил патриарх нашей литературы «осень» Советского Союза… Его попытки «вписаться» в реалии нового литературного времени многими не воспринимались. И, тем не менее, в 80—90-е он издает «Південний комфорт» (1984), «Неймовірні оповідання» (1987), «В-ван» (1988), «Безсмертний Лукас» (1989), «Гола душа» (1992), «Ангельська плоть» (1993), «Тисячолітній Миколай» (1994). И роман с каким-то пророческим именем — «Юлія» (1997). В одном из своих последних интервью он отвечал на традиционный вопрос «о времени и о себе» — и вот что сказал писатель: «…у меня есть небольшая книжечка под названием «Стовпотворіння». Там я описываю вымышленного президента. Он идет на выборы и в его предвыборной программе написано следующее: курс на реформы, евроинтеграция и т.д. Тогда я оттолкнулся от Корана… Аллах, обращаясь к верным, сказал: «Я обещаю вам сады!» А ведь для пустыни сад — это наибольшее блаженство. И вот я взял эту формулу и как бы вручил своему герою следующую фразу: «Я обещаю вам столбы!» А что такое столб? Для мужчины — это символ его силы. Для строителя — это опора всего… И вот этот герой становится президентом… И он движется курсом «столбореформ», переименовывая государство в Столболандию, а столицу в Столбостав. И у столицы устанавливает самый высокий столб в государстве… И эта книжечка — словно бы аллюзия на наши реалии, на уже давно обещанную нам «цяцю»…».
Парадоксально, однако и сам Загребельный останется одним из «столпов» украинской советской литературы. Кто-то вспомнит его как создателя романов «Диво», «Левине серце», «Роксолана», «Смерть у Києві», «Первоміст». А кто-то, возможно, обратится к полузабытой его повести начала 60-х — «День для прийдешнього». По мнению Оксаны Забужко, это «штучное литературное произведение», это произведение с подлинной атмосферой, которое уловило атмосферу именно той оттепельной эпохи надежд… Эпохи, когда он еще не был «столпом».