Это же нужно было так удачно попасть! И почему я всегда думал о Брюсселе так плохо? Дескать, проклятые евробюрократы, люди без сердца и фантазии, интеллектуальные недомерки, которые своим ограниченным пониманием европейской перспективы упрямо блокируют наше украинское будущее. Слово «Брюссель» всегда означало для меня что-то ужасно холодное, стерильное, гипертехнологичное и нечеловеческое.
А здесь — в самом центре этого гипертехнологичного стерилизатора — какой-то почти круглосуточный бар, куда мы забрели в полночь втроем. Четвертой была наша коза, привязанная к уличному фонарю где-то на Рю де Вьерж Нуар. Коза была невидимой, однако мы ее все равно водили по Брюсселю.
И вот — круглосуточный бар. Атмосфера алкогольно-табачного застоя, плохие запахи, пьяный ночной народ, мужская тусня, играющая в карты на деньги, женская тусня, еле стоящая на ногах (нет, не стоящая — одна таки свалилась под стол!), хриплый запитый бармен — без сомнения, рецидивист. И дребезжащая музыка из какого-то допотопного динамика. «Неужели российская попса?» — спросил на следующее утро Шон, которому я об всем этом восторженно рассказывал. «Нет, — честно ответил я, — всего лишь «Би Джиз» 70-х годов».
Было как дома. Такой бар мог бы находиться (и таки находится) где-то на автовокзале в Коломые, Остроге, Цюрупинске и, наверное, в Енакиево. А здесь — Брюссель, и вся эта пьянь общается на французском языке. И это не какое-то там социально проблемное предместье — из тех, которые почему-то обычно называют «рабочими». Это — самый центр, сити, рядом со всеми возможными молохами еврокомиссий, европарламентов и других еврообразований. Это же нужно было так удачно попасть!
На радостях очень хотелось цитировать старинный анекдот «и эти люди запрещают мне ковыряться в носу». Но, правду говоря, это было бы неправильно — «эти люди» не запрещают мне ничего, они пьют-гуляют до утра за свои последние евроценты, и им на все другое глубоко наплевать. Другое дело — невидимые бюрократы, те, которые гнездятся «в холоді надто блискучих будівель зі скла» где-то здесь недалеко, совсем рядом. Их бы сюда хоть на минутку, в этот теплый загаженный бар! Пусть бы после этого поговорили о «принципиальных ментальных различиях».
С того момента я, кажется, полюбил Брюссель.
Однако на этом мои радости не закончились. В два утра в отеле я попробовал читать почту. Среди других было письмо от Вильфрида, в котором он полностью приводил корреспонденцию Ассошиейтед Пресс о вчерашнем саммите Украина — ЕС в Киеве. «Фрейдовская описка журналиста кажется мне вполне уместной», — комментировал Вильфрид. Я углубился — насколько мог — в корреспонденцию. В ней сначала речь шла о том, что немецкий министр иностранных дел Штайнмаер после встречи с премьер-министром Януковичем заявил о «заинтересованности Европы в углублении отношений с демократической, правовой и преуспевающей (sic!) Украиной». В ответ на что украинский премьер вроде покритиковал ЕС за неготовность принять Украину в свое лоно. После этот немецкий министр имел еще одну важную встречу — его принял «прозападный президент Украины Виктор Янущенко».
Ого, подумалось мне, это ж надо! («Это ж нужно» стало просто-таки рефреном в ту ночь). Это ж надо так успешно, такими семимильными шагами объединять страну! Это ж надо так слиться в экстазе, чтобы уже даже и половину собственной фамилии отдать!
Я представил себе этот симбиоз, этого двуликого Янущенко. Один все больше давит, второй все больше притворяется, будто сопротивляется. Один постоянно обещает, второй постоянно не верит, хотя постоянно притворяется, будто верит. Один постоянно обманывает, второй постоянно притворяется, будто вот еще этот последний раз поверит. Оба разводят. Один разводит голубей, второй — пчел. Благодаря этому они стали замечательным взаимодополнением и навеки объединили «правый и левый берега Днепра». За это один получает всю страну, а другой — «Мистецький Арсенал».
Через несколько предложений в той же корреспонденции вылезла еще одна «фрейдовская описка» — на этот раз фамилия украинского президента звучала уже полностью, и полностью как... Янукович. Именно так, однозначно — президент Украины Виктор Янукович. Процесс объединения завершился на моих глазах.
Это ж надо было — так удачно и бесследно раствориться в Другом, подумалось мне перед сном.