Фильмография сценариста Александра Миндадзе — предмет белой зависти и неровного дыхания любого кинематографиста. Это тот самый человек, который сочинил известнейшие киноистории — «Космос как предчувствие», «Остановился поезд», «Слово для защиты», «Парад планет», «Плюмбум…», «Пьеса для пассажира»… А одна из последних работ Миндадзе — его режиссерский дебют «Отрыв» — уже отобрана на грядущий Венецианский международный кинофестиваль. Ну а на недавнем севастопольском форуме Миндадзе возглавлял жюри. И в интервью «ЗН» поделился своими соображениями о современном кинопроцессе, российско-грузинских взаимоотношениях и признался, почему никогда не пишет сценарии с прицелом на ту или иную кинозвезду.
«Работать вдвоем намного проще»
— Александр Анатольевич, в течение многих лет вы работаете в тесном творческом союзе с режиссером Вадимом Абдрашитовым. Можете сказать, что вам дал как в человеческом, так и в творческом плане столь продолжительный тандем?
— Когда мы только начинали совместную работу, то были еще очень молодыми кинематографистами. А значит могли вдвоем с большим успехом преодолевать любые преграды, которые тогда были перед нами. Помимо прочего, мы — партнеры и единомышленники по изначальному замыслу той или иной картины. Поэтому и работать вдвоем нам было всегда намного проще. Мы как бы постоянно сверяли творческие часы друг с другом. А человеческий фактор? Здесь, конечно, играет роль наша большая дружба. Не скажу, что за эти годы все шло без задоринки и без споров. Но, как известно, именно в спорах и рождается истина.
— В сюжетах многих ваших картин очень сильна нравственная основа. Как думаете, до нравственности ли сейчас современному кино, которое ориентировано только на прокатные сборы? Нынче, как правило, и художественные акценты — лишь визуальная составляющая той или иной киноленты?
— Этот вопрос для меня очень сложный… Но я скажу что без морали никуда не денешься в любое время. Ну а кинорынок будет всегда требовать определенный продукт. Продукт потребления. Некий заданный формат. И преимущественно все современные картины напоминают мне поп-корн. Ведь фильм в нынешних условиях — чаще только определенный бизнес. И только уже во вторую очередь — искусство. И здесь нельзя применять характеристики «хорошо» или «плохо». Это просто объективная реальность. Но раньше в сфере киноискусства была иная ситуация. Все картины повсеместно финансировало государство. И если ты проходил цензурное сито, то вопрос с финансированием решался автоматически — так как деньги были ничьи. Все вокруг советское, все вокруг мое. Сейчас другая кухня. Человек, который вкладывает во что-то деньги, напрямую заинтересован эти самые деньги вернуть. То есть любой продюсер хочет, чтобы кино было продуктом, и рассчитывает на самые невзыскательные вкусы зрителей и масс… Вот так и рождается повсеместный масскульт.
«Деньги в кино надо «обслуживать»
— Известно, что многие ваши сюжеты не выдуманы, а как бы «подсмотрены», то есть сама жизнь порою «диктовала» вам сценарий. Может, вспомните какой-нибудь самый яркий из таких «диктантов»?
— Сложно припомнить, поскольку действительно многие истории рождались из реальных ситуаций. Но, разумеется, то был не просто непосредственный пересказ. Хотя на самом деле во многих случаях вначале была документальная история, которая уже потом трансформировалась в некое киносочинение. Это и «Парад планет», и «Слуга», и «Охота на лис»… А конкретный пример?.. Да пожалуйста… Мой родственник в течение трех недель проходил военные сборы. Сборы закончились, а его все нет и нет. И вот я спрашиваю у его жены: дескать, где же твой муж? А она отвечает: «Знаешь, ведь они после сборов еще, как правило, дня на три задерживаются, потому что никак расстаться не могут…» И вот я сразу подумал, что было бы интересно для какого-нибудь сценария узнать, что происходит, когда люди три дня находятся вне круговой военной поруки. Потому что там они бегут от своих социальных ролей, каждый бежит от себя во время этих сборов. То есть эти люди никто, и они с радостью находятся между реальностями. Так и родился замысел картины «Парад планет».
— В фильмах по вашим сценариям снимались актеры «высшей пробы» — Олег Борисов, Олег Янковский, Евгений Миронов, Ирина Муравьева, Чулпан Хаматова… Как вы отбирали актеров на ту или иную роль? Вы влияли каким-то образом на кастинги (если они были, конечно)? Не возникала ли у вас мысль, что в тех или иных «реальных сюжетах» лучше бы было задействовать менее звездные личности?
— Тут уж мне трудно судить. Дело в том, что все перечисленные вами актеры не всегда ведь были столь знаменитыми. Они просто хорошие актеры. Тот же Олег Борисов. Или Янковский, кстати, тоже Олег Иванович. Ведь «глянцевая» популярность тогда еще не была в моде. Поэтому они и раскрывались постепенно. И за ними не тянулся шлейф ролей из просмотренных фильмов.
— А каковы ваши последние впечатления от новинок российского кино?
— Российский кинематограф абсолютно отражает состояние российского общества. То есть развивается бизнес, а значит в киноотрасли появляются очень большие деньги. И эти самые деньги надо как-то «обслужить», чтобы вернуть их сторицей. Но видите ли, я считаю, что все-таки в небольшом процентном соотношении наш кинематограф является авторским — с некоторыми удачными фильмами, напрямую обращенными к человеку. Конечно, процентное соотношение авторского и массмедийного кино назвать не решусь. Но вот за последнее время выделил для себя пять-семь весьма интересных картин. Это, например, такие ленты, как «Живой», «Свободное плаванье», «Простые вещи». Недавняя «Путина», представленная на Севастопольском кинофестивале…
— Не сочтите следующий вопрос некорректным… Но все же что вы чувствовали, когда случился тот самый накал в российско-грузинских отношениях, непосредственно коснувшийся многих людей?
— Вопрос крови не надо выяснять. Потому что он изначально неправильный… Я ведь человек русской культуры, родился в Москве. Поэтому мне вообще не присущ какой бы то ни было национально-патриотический пафос. И вообще для художника нездоровый национализм — это слишком. Знаете, это все равно, что спросить у человека украинской культуры: как он относится сейчас к отношениям с Россией? Ведь проживая на определенной территории, ты бессознательно впитываешь этот воздух, и все происходит совсем по-другому. Безусловно, очень плохо отношусь к любому обострению. Но надеюсь, что все пройдет. Ведь культуры все равно родственные. Да и христианство должно людей объединять. Думаю, что это все временные политические разногласия, связанные с общим европейским процессом. Но от этого не должны страдать люди! Ведь в России очень любят грузинов и фильм «Мимино» в частности. Поэтому я вне этих инспирированных проблем.
«Никогда не пишу прототип с конкретного актера»
— В последнее время вы пробуете свои силы и в режиссуре…
— Да, сейчас я закончил работу над картиной «Отрыв», где выступил одновременно и режиссером, и автором сценария. Так что это мой режиссерский дебют. И только-только узнал, что моя лента уже отобрана в конкурсную программу Венецианского международного кинофестиваля. Рад, что картину заметили и пригласили на этот крупнейший престижный кинофорум. Для меня Венеция, Италия — это счастливая земля. Раньше в венецианских фестивалях участвовали такие мои картины, как «Парад планет» и «Плюмбум». Последняя лента была удостоена приза. Именно в Италии я получил и почетную премию Итальянской академии культуры «За литературный вклад в кинематограф». Она называется «Серебряный пегас» и носит имя сценариста Эннио Флойано. Конечно, приз на фестивале — это не смысл жизни. Ведь все фильмы прежде всего создаются для зрителя. А оценка жюри — это всегда лишь субъективный взгляд, поэтому лучше всего заранее на победу не надеяться. Выступаю в своем режиссерском дебюте в двух ипостасях, мне нетрудно было «договориться» с самим собой — как с литератором и постановщиком. Сюжет одновременно простой и сложный… Главный герой фильма — человек, который потерял жену в авиакатастрофе и пытается понять причину трагедии. Так он входит в компанию летчиков экипажа, которые празднуют свое второе рождения, и посредством этого как бы реконструирует в памяти события той катастрофы…
— В прессе мелькали сообщения, будто на главную роль в нашумевшем фильме «Космос как предчувствие» изначально планировался Сергей Маковецкий, но, как известно, снялся в картине Евгений Миронов. Интересно, а можно ли гипотетически предположить — каким бы был Маковецкий в этой работе?
— Вы знаете, я такого никогда не предполагал. Быть может, Сережа так думал? Он замечательный артист, который снимался у меня в фильме «Пьеса для пассажира». У нас прекрасные дружеские отношения… Думаю, он был бы совершенно другой, более веселый, разноплановый... Это фильм о космосе как предчувствии счастья, как обличье любимой. Здесь же — космос как бегство за границу (или все наоборот) — как чеховский сад. Этот космос может означать многое или все сразу. А документальные хроники в конце картины, возвращающие нас к главному значению слова «космос»: Гагарин при многолюдной толпе отчитывается перед Хрущевым за свой эпохальный полет, в моем сценарии изначально не были предусмотрены… Это идея режиссера Алексея Учителя. Ведь в 1961-м ему было ровно десять лет, и, возможно, в этот фильм он вложил немалую долю ностальгии и по своим юношеским временам.
— Часто ли вы видите в той или иной киноистории конкретного актера, когда фильм еще находится в зародыше, в замысле?
— Нет, я почти никогда не пишу прототип с конкретного актера. В сценарном мастерстве, конечно, существуют разные методы. Вот в Америке почти всегда пишут «на звезду». Например «на Николсона». Но там это является одним из условий контракта. То есть все наоборот: некий продюсер находит прокатчика, который гарантирует ему возврат денег, но лишь с одним «но»… Чтоб в картине обязательно снимался Джек Николсон. И только после того, как тот согласится, они уже заказывают для него сценарий. А еще после этого нанимают режиссера. То есть процесс идет от обратного.
Но у нас не было подобной ситуации. Все свои идеи я воплощал в жизнь не задумываясь о конкретном исполнителе… Ведь в таком случае я был бы «угнетен» образом того или иного актера, его характером, внешностью. Правда, помню единственный случай, когда писал на конкретного персонажа. Это фильм «Слуга». Героя я срисовал с Олега Ивановича Борисова — просто гениального актера ХХ века.
— И, напоследок, о ваших художественных (судейских) впечатлениях от программы Севастопольского кинофестиваля?
— Вообще впечатления от этой земли у меня очень сильные. Здесь проливалась кровь… Вспомнить хотя бы драматический уход Белой армии, например. Это часть нашей истории, ведь по обе стороны баррикад воевали наши родные люди и было убито множество белых офицеров. По этой земле ходили величайшие люди культуры. Эта земля знает как много исторических поворотов, так и драматических ситуаций. А если говорить об искусстве, то здесь одно из его крыльев... А насчет фестиваля, то несмотря ни на что это мероприятие мне интересно, так как программа разнопланово насыщена и безусловно качественная. Есть кино на любой вкус — кто-то смотрит одно, кто-то другое, и все интересно. Стараюсь воспринимать каждую работу кинематографистов сердцем.
ИЗ ДОСЬЕ
Александр МИНДАДЗЕ — кинодраматург, заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Много лет работает в творческом союзе с кинорежиссером Вадимом Абдрашитовым. Лауреат премии «Серебряный пегас» Итальянской академии культуры; трижды лауреат премии «Ника» (за фильмы «Слуга», «Время танцора» и «Магнитные бури»); обладатель премии «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля (за ленту «Пьеса для пассажира»); автор сценария картины «Космос как предчувствие», получившей Гран-при XXVII Московского международного кинофестиваля.
Из-под его пера вышли сценарии таких ярких картин, как «Время танцора», «Слово для защиты», «Весенний призыв», «Поворот», «Охота на лис», «Предел желаний», «Остановился поезд», «Парад планет», «Тихое следствие», «Плюмбум, или Опасная игра», «Слуга», «Армавир», «Мамука», «Трио».