Анастасия Лисивец, уроженка Киевщины, на свою сэкономленную пенсию издала книжку о пережитом голодоморе и лишениях во время Второй мировой. В отличие от зафиксированных интервьюерами воспоминаний украинцев (например, «Трансформація громадянського суспільства. Усна історія української селянської культури 1920—30 років» В.Нолла, 1999; «Усна жіноча історія. Повернення». Руководитель проекта Галина Дацюк, 2003) рассказ бывшей учительницы приобрел вес не только человеческого документа, но и стал определенным фактом литературы. Книга излучает простодушную искренность, убеждения простой сельской девушки, которая пережила трагические испытания и сохранила трогательную чистоту души.
Судьба Анастасии Лисивец во многом похожа — по драматизму, даже трагизму, — на судьбы сотен людей, еще вчера называвшихся советскими. Но она в свои восемьдесят шесть поразительно отличается от многих, поскольку не тоскует по прошлому, где была (когда была) колбаса по два двадцать. Возможно, потому, что всегда пыталась осмыслить, что происходит с ней и с родной страной.
Пережитый в родном селе в семье голодомор, его адские эпизоды запечатлились в памяти, чтобы позже, в 70—80-е годы прошлого века, быть изложенными в обычной ученической тетради («Спомини» писались «для детей и внуков», «в ящик»). «…Я несла той шматочок хліба й боялася, щоб не з’їсти. Я так боялася себе, що не витримаю і з’їм. Я помалу почала лизати той шматочок і чманіла від бажання їсти. Але я згадала заплакане мамине обличчя, притиснула той шматочок до грудей і пішла швидко, як могла. Принесла той шматочок хліба, облизаний з усіх боків, додому, поклала його на столі, і всі ми довго дивилися на нього».
На глазах старшей из многодетной семьи Анастасии умирали родители и сестры. А осенью 1934 года Анастасию как школьницу-отличницу обязали выступать в ходе празднования годовщины «Великой революции»: «Голосно говорили промовці про наше щасливе життя, про перемогу колгоспів, про радянську владу, за яку стільки крові трудящої пролилося. Лаяли ворогів, часто говорили слово «смерть». «Смерть світовому імперіалізму! Смерть куркульству! Смерть зрадникам радянської влади! Смерть фашистам у Німеччині та Італії!» Прийшла моя черга виступати. Я говорила, що ми щасливі, що ми єдині на світі такі щасливі і вільні діти, бо там, на Заході, люди мучаться в неволі, а бідні діти трудящих помирають з голоду».
Анастасия выжила. Поступила в Киевский университет. Началась война. Вместе с младшим братом пережили голод и вместе были вывезены в Германию. Невольнический труд начался в Дрездене. Так драматично сложилось желанное свидание с Европой. Анастасия достала словарик и в свободные минуты учила немецкие слова и обороты. Дважды пыталась бежать из плена и только чудом спаслась. С приходом советской армии едва не попала за решетку из-за своих «немецких» дневников и стихов. Искренность и откровенность тоталитарная советская система расценивала по-своему.
«Спомини» достойны того, чтобы прежде всего их прочли учителя и донесли до школьников трогательное живое слово.