Степень социальной защиты

"Шо за ностальгія, чого вам щас не хвата, тюрми?"

Лесь Подерв'янський. "Казка про рєпку"

В будущих выборах президента нужно поддержать кандидата, который пообещает построить много-много новых тюрем. Ну ладно, выражусь культурно - пообещает реформировать прежде всего пенитенциарную систему.

Во-первых, приличные люди должны комфортно сидеть в приличных тюрьмах, ведь это же надолго. А стадионы - это же временная, вынужденная мера, ну и футбольные фанаты будут против.

И если прежние места лишения свободы превратить, например, в дорогие рестораны, то одна Лукьяновка сможет с респектом и уважухой накормить и обогреть целый Киев. Даже если уважаемым бывшим постояльцам будет серьезная скидка.

Во-вторых, частные тюрьмы - это большой серьезный бизнес, капитальное строительство по всей стране. И строительные жулики, лихорадочно громоздящие уродливые бетонные конструкции среди столицы, смогут диверсифицировать свои усилия по всей стране. И сделать это действительно качественно - для себя ведь будут строить.

Ну и такие огромные капиталовложения неизбежно потребуют умножения и доведения всех долгоиграющих следствий судебных процессов до быстрого тюремного конца.

Большой бизнес - это люди ответственные, если касается защиты их вкладов. Они не только дела Гонгадзе и Гандзюк доведут до конца - убийство Кеннеди раскроют. Если, разумеется, будет кого содержательно посадить в их новострои. А то все "тайные тюрьмы ЦРУ", "тайные тюрьмы СБУ"… - детский сад какой-то, а не репрессии.

Ну и наконец о репрессиях. Судя по состоянию информационного болота, репрессивные пузыри вздуваются все чаще, адских размеров, и лопаются с оглушительным грохотом и соответствующим болотным запахом.

С одной стороны, их надувают сами кровожадные граждане, с совершенно сталинско-советскими криками: "Куда смотрит СБУ?" (Генпрокуратура, МВД, НАБУ и т.д., нужное подчеркнуть).

Пикантности добавляет тот факт, что 3 декабря 1918 г. была создана Всеукраинская чрезвычайная комиссия (ВУЧК), основными задачами которой были борьба с политическими противниками революции, укрепление позиции большевиков в условиях острейшей внутренней борьбы среди бывших союзников по революции, "красный террор" как метод. Ну и выявление иностранных агентов, как же без них. Так что с годовщиной вас, граждане "вешатели-расстреливатели".

Просуществовала эта контора именно в таком первозданном виде недолго, всего два года. Но наводненная изначально безграмотными мстителями с сомнительной репутацией собственную репутацию уже так и не восстановила, скорее, наоборот.

Негодяи продвигались по службе и далее уже определяли кадровую политику организации (и ее преемников) с точки зрения собственной непогрешимости. Результаты общеизвестны.

Известна также и цитата Сергея Довлатова: "И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов? Дзержинский? Ежов? Абакумов с Ягодой? Ничего подобного. Их написали простые советские люди".

Это я к тому, что не бывает идеально-ужасных репрессивных механизмов, работающих самостоятельно, в отрыве от народа. Даже если они запущены иностранной оккупацией, все равно будут коллаборанты. С разными, даже противоположными мотивациями, но непременно найдутся.

И как показывает наша новейшая история, те же люди, писавшие доносы (которые даже "кровавая гебня" брезговала рассматривать), в мгновение ока становились ярыми национал-либералами, обличителями репрессий и учеными исследователями красных казней и пыток.

Вернемся же к нашему информационному болоту. Соразмерные, угрожающие репрессиями имени "революции достоинства" пузыри надувает и сама украинская власть. Делала (делает) она это достаточно ловко.

С одной стороны, нельзя же всерьез говорить о революционных репрессиях. Евросоюз не поймет. Денег не даст, еще и уши надерет.

С другой - есть серьезный нереализованный запрос масс на установление революционной справедливости, которую удачно имитируют по сей день, начиная с 2014 г. Его уже нельзя так просто игнорировать, как в 2004-м или раньше, потому что пролилась кровь, и она требует отмщения.

Здесь мы рискуем нырнуть в глубокий омут очень старой дискуссии о разнице между справедливостью и законом, и там, в этой темной воде можно выловить что угодно. Тем более реальность такова, что людям вообще не нужна вся эта ученая казуистика. Им обещали простые решения в обмен на их простые действия? Ну и где же они?

В итоге мы (при нынешнем положении дел) получаем патовую ситуацию. Существующая система правосудия и исполнения наказаний не в состоянии реагировать ни на криминогенную обстановку, ни на общественный запрос. Потому что криминогенная обстановка - системообразующая для страны с преобладающей теневой экономикой. И нам никакие мировые кризисы не страшны: солидные деньги находятся не в банках, а в чемоданах, ибо в банку просто не влезает столько. И это все можно реформировать и улучшать вечно.

Общественный запрос (в очень условном приближении) делится на голосистых диванных хомячков и молчаливых воевавших, без разделения на ветеранов и служащих ныне. Как бы комично ни выглядела в социальных сетях кровожадная хомячная часть, тем не менее что-то она в реальности отражает, как любая сплетня или слух. Игнорировать это можно по эстетическим соображениям, но не принимать к сведению вообще - довольно глупо и самонадеянно, как для власти.

Молчаливые ветераны-"воеваки" и примкнувшие к ним (т.е. замолчавшие в отчаянии) волонтеры - это всегда проблема для любой воюющей страны, даже для такой мощной и богатой, как США. Кому от них может прилететь благая весть о справедливости, в какой форме и какого калибра - совершенно невозможно предугадать, как в старом фильме "Рембо". Об этом тоже достаточно уже говорено-переговорено. Однако в отличие от бесконечной имитации реформ правоохранителей и защитников конституционного строя, здесь взрывной потенциал медленно, но накапливается. Никакими средствами из политической косметички (цвет партийной помады не имеет значения) эту ноющую рану не вылечить.

Любая оппозиция всегда нашептывает своим избирателям, что непременно репрессирует одиозную ("противную" в переводе) власть, место которой она стремится занять. И сделает это изощренно, со всей БДСМ-политической страстью. Народ на выборах сладострастно облизывается, дедушка Фрейд в гробу аплодирует. Потом власть и оппозиция меняют верх с низом, и все они, противные, весело начинают сначала.

В итоге всего у нас в тюрьмах и следственных изоляторах мучится или нет (в зависимости от подогрева) достаточно многочисленное среднее звено терпил, которые вовремя не вынули деньги из банки и не поделились, или поделились, но не с теми. Или с теми, но их взяли и переизбрали.

Иностранных топ-менеджеров система рано или поздно коррумпирует, а потом выталкивает. Или сразу дискредитирует из-за несговорчивости (да, бывают и такие). Но потом все равно выталкивает.

Сама себя система наказать не в состоянии, потому что кто-то чей-то - обязательно родственник, брат-кум-сват-нужный человек. Это тоже уже такая печальная банальность. Одиночные жертвоприношения чиновников проблему не решают. Потому что народ, к большому сожалению власти, медленно, но все же умнеет. Но медленно.

Итак, призывы народа к власти сделать самой себе больно, еще публично, не лишены остроты, но со здравым смыслом не дружат. Возможности того же народа как-то самостоятельно репресснуть власть крайне ограниченны, как показал тот же Майдан. Потому что репрессии - это не хулиганство, бандитизм и разбой, хотя бывает похоже. Репрессии - это система, подчиненная отдельной кровавой логике, с пониманием и принятием всех последствий, а не примитивная месть непосредственному обидчику.

И главное - репрессии всегда и везде опираются на новый социальный договор. Он может быть неформален, аморален, антигуманен и т.д. Но без такого консенсуса о расправах (судебных, внесудебных, не важно) любой режим, чем бы он ни руководствовался в своих действиях, очень быстро падет. Доказано Януковичем.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой консенсуса в украинском обществе по любому поводу. Потому что консенсусность предполагает уступку части своих прав и возможностей в пользу интересов группы.

Мы уже более-менее научились делиться деньгами, едой и патронами, когда сильно припрет. Но в части потенциальных возможностей, которых даже и нет физически, - ни за что. Тут мы принципиальны и непреклонны.

Следует также заметить, что все жаждущие сверкающих мечей революции почему-то считают, что они непременно окажутся со стороны рукояти. (Нет, правда, ну а нас-то за что?)

В итоге мы приходим к скучному для паблика, но выгодному уже в среднесрочной перспективе строительству совершенно новой системы исполнения наказаний. О существующей, по сути дела, пыточно-вымогательной системе унижений, почему-то считающейся "исправительной", написано слезами и кровью очень много.

Пример все той же Америки. Чтобы облегчить нагрузку на бюджет, примерно 40 лет назад в США началась приватизация существующих и массовое строительство частных тюрем. Компании (их сейчас около двадцати), владеющие и управляющие всем этим, подписывают контракт с федеральным правительством, правительством штата или окружными властями. Они обязуются содержать определенное количество заключенных в соответствии с государственными стандартами, обеспечивая соответствующий уровень безопасности (есть четыре уровня). На каждого заключенного управляющая компания получает из бюджета гарантированную сумму денег.

Следящим за коррупционными и имущественными скандалами в Министерстве обороны любопытно будет узнать, что в этих учреждениях в США производятся (в том числе) военные каски, бронежилеты (половина всех производимых), рубашки, брюки, палатки, рюкзаки и фляжки. По стандартам НАТО.

Эта тема, в свою очередь, требует профессионального разговора о соответствии Конституции, соотношении социальной ответственности и прибыльности и т.д. Я упомянул о ней лишь в контексте истерических вскриков о том, что нужно всем хорошим людям собраться, чтобы наказать всех плохих, да побыстрее и побольнее.

Все же обещание частных тюрем лучше в плане объяснения обществу, куда будут девать дорогостоящие социальные отходы реформ, чем существующая система "суд-браслет-Борисполь".

А то, не ровен час, кто-то самостоятельно решит изменить меру пресечения на высшую степень социальной защиты. Социум, он же такой загадочный - молчит себе, молчит. А потом - молча мочит.