Моя слава

-Не желаете какао, которое в прошлый раз заказывали? - приветливо улыбается юная официантка.

А я не могу понять, как она меня запомнила, если "прошлый раз" был примерно полгода назад. Перехватываю ее взгляд. Ну конечно! Она смотрит на моего Назайку. Это его она узнала. Его все узнают. Он этакая местная знаменитость. Можно сказать, звезда. Среди сотен детей, которые ежедневно прогуливаются, пробегают, проходят по этой единственной в Черновцах пешеходной улице, он очень выделяется. Я знаю, как называет меня за глаза персонал кафе, магазинов и парикмахерских, расположенных на этой улице: та, что гуляет с мальчиком-инвалидом. Да, мой сын - моя слава. И даже немного гордость, хотя в это и трудно поверить людям, которые встречают нас впервые. Кое-кто даже от комментариев удержаться не может. Какая-то старушка - маленькая, прыткая, с тележкой-"кравчучкой" в одной руке и большой клетчатой сумкой во второй, пробегая мимо нас, воскликнула: "Не приведи господи!".

Мы выходим на прогулку почти под вечер. Нет, не потому что прячемся. Просто мой сын, свободный от обязанности вставать рано в садик или школу, ведет почти ночной образ жизни. Так что, когда сегодня мы ступили на благословенную, свободную от машин и их выхлопов территорию, часы на офисе нотариуса показывали 16.30.

Коляска едет тяжело, поворотные колеса все время спонтанно тормозят, натыкаясь на выступы мостовой и тротуарной плитки. Ребенка немилосердно трясет. Сообразительные мамы возят здесь своих малышей в громоздких, как джипы, колясках с пневматическими колесами. Я же долго разрывалась между эстетикой и практической целесообразностью и когда, наконец, отдала преимущество последней, оказалось, что не все так просто. Ассортимент доступных в Украине детских инвалидных тележек крайне беден. Поэтому найти модель, которая объединяла бы соответствующие нашим дорогам колеса с удобным для моего мальчика сидением, так и не удалось.

В самом начале улицы - наш любимый ресторан. Любимый не потому, что мы любим там бывать. Честно говоря, почти не бываем. Просто здесь у входа есть пандус. Единственный (!) пандус на всей нашей пешеходной улице. Ресторан новый, открылся два года назад в помещении, можно сказать, легендарном, где когда-то было образцовое учреждение советского "общепита" - "Днестр", а еще раньше, при Австрии, - ресторан "Европа". И вот, когда я увидела освобожденное от лесов восстановленное здание, в который раз огорчилась: ступеньки есть, а пандуса - нет… Сделала фото фасада и выставила в Фейсбуке с вопросом: "Где ваш пандус?". Уже на следующий день мне в приват поступило сообщение от владельца. Оказывается, он хотел установить пандус, но не дал разрешения отдел охраны культурного наследия. Аргументация - конструкция будет портить вид исторического здания. Бизнесмен не ожидал такого развития событий, поскольку до того даже оборудовал специальный туалет для людей на колясках. Планировал сделать свой ресторан европейским в самом гуманном смысле этого слова, без дискриминации, со свободным доступом и комфортом для всех. То ли мое обращение подействовало, то ли владелец и сам был решительно настроен, но пандус таки установил: удобный, отвечающий строительным нормам. Без разрешения.

Улица Ольги Кобылянской (бывшая Панская) имела статус пешеходной еще в советские времена. Но в 1990-х, когда разрушались все возможные статусы, здесь начали свободно гонять местные "шумахеры", и тротуары стали сплошной парковкой. Особенно возле ресторанов и кафе. И только в 2008 г., к 600-летию города, когда проводили капитальную реконструкцию улицы, тогдашний городской голова пообещал восстановить ее пешеходный статус и сдержал слово. Вот уже почти 10 лет на выходных здесь бывает тесно от людей. Почти как в киевском метро в часы пик. Рестораны, кафе, салоны красоты, магазины, банки, туристические агентства - все любезно ждут посетителей. Но не всех. Людей на колясках готовы принять лишь три заведения: упомянутый ресторан, гастроном и кафе. Именно сейчас мы зашли в это кафе. Пандуса здесь нет, зато вход расположен низко, просто с тротуара. Это универсальный дизайн - наиболее современное проявление архитектурной доступности. Нас хорошо принимают в этом заведении: почти всегда вручают ребенку какой-то пустячок, когда-то даже отказались взять деньги за заказ - дескать, подарок для дорогих клиентов. Это необычайно трогательно, ибо на самом деле мы клиенты совсем не дорогие - заказываем мало и что-то дешевое. И я охотно променяла бы всю эту любезность на возможность свободно побывать с сыном всюду. Например в кинотеатре. Во время прогулок моего ребенка часто смущают раздвижные автоматические двери, густо оклеенные яркими постерами.

- А что это за мультик? - спрашивает сын, слегка поднимая слабую руку и указывая на одну из афиш.

- "Аисты", - отвечаю. - Ты же видел рекламу по телевизору. Хочешь пойти?

- Нет, - буркает хмурясь и отворачивается от афиши. - Поехали.

Моему мальчику семь, и он уже понимает, что такое неуважение к его личности, и он обижен на это учреждение культуры. Потому что архитектурная недоступность - это еще ничего по сравнению с недоступностью ментальной. Когда Назайка был маленький, и я еще без проблем заносила его на руках, куда он хотел, оставляя на улице коляску, он зачастую просился в этот кинотеатр. Мы заходили и натыкались на пренебрежение. Никто никогда не предложил помочь, не улыбнулся ребенку. Нам четко давали понять: если не покупаете билеты - вам здесь делать ничего. А самое смешное, что здесь даже есть пандус. Из тех, которые я называю издевательскими, потому что сделаны они для галочки, под углом градусов шестьдесят. Когда персонал теряет бдительность, подростки-экстремалы съезжают с него, будто со скейт-горки, потому что он еще и вымощен скользкой плиткой.

О, сколько таких пандусов в нашем городе! Я узнала об этом, лишь когда создала в Фейсбуке сообщество "Зайка на коляске" и начала коллекционировать эти пандусы. Невероятно, но инспекция архитектурно-строительного контроля легко принимает и утверждает сооружение "горки для слалома" даже в аптеках и детских магазинах.

Напротив кинотеатра - обувной магазин, на дверях которого объявление: "С колясками вход запрещен". Меня так обижает эта надпись, что даже не хочется расспрашивать продавцов, чья это идея. Обычно мы просто обходим магазин с гордо поднятой головой. Но не тогда, когда на его мраморном фундаменте лежит Алиска, украшение улицы, бледно-рыжая кошка. Она любит устраивать персональную выставку самой себя и наслаждаться общим вниманием.

- Алиска, Алиска! - кричит мой сын, и мы подходим ближе.

Ее нам когда-то отрекомендовал здешний мальчик. Мы привычно подошли полюбоваться хвостатой красавицей в ярком ошейнике, и я уже даже протянула руку ее погладить, как вдруг откуда-то возник мальчик лет восьми и подхватил кошку на руки, словно игрушечную.

- Это Алиска, - сказал он, демонстрируя ее как свою гордость.

- Твоя? - спросила я.

- Ну… моя, - ответил мальчик не очень уверенно.

И вдруг добавил, кивнув в бок Назайки:

- Я знаю, что он инвалид.

- Да, - соглашаюсь я, - инвалид. А ты откуда знаешь?

- У меня такой брат.

- В самом деле? И где он сейчас?

- Дома. Он не хочет гулять.

Мне хотелось расспросить подробнее, узнать, почему он не хочет гулять и чем занимается целыми днями, но тут к мальчику подбежала энергичная и деловитая подружка и забрала его куда-то по важным детским делам.

Впрочем, я и так могу обо всем догадаться, потому что представляю, сколько таких детей сидят за закрытыми дверями на этой улице, в этом городе, в этой стране. Иногда они действительно не хотят на прогулку. Особенно в холодное время года, когда одевание-раздевание причиняет им физического боль. Или они уже достаточно взрослые и умные, и им невыносимо усиленное и не всегда здоровое внимание к себе. Не каждый способен, как мы с Назайкой, с юмором воспринимать это "не приведи господи!", болезненные мины на лицах, отвернутые в сторону, как от чего-то ужасного, головы… А родители… Родители большей частью устали от ежедневных подвигов. Вот мне сегодня повезло, что Назайка согласился гулять в центре города, неподалеку от нашего дома. А бывает, он просится далеко, в какой-то торгово-развлекательный центр, или просто найдет на картах в Google интересный объект и требует отвезти его туда. И тогда у меня начинает дико стучать сердце, повышается давление в предчувствии контакта с нашей городской инфраструктурой. Смогу ли я заехать с коляской в салон, смогу ли потом выйти? В Черновцах на нескольких маршрутах курсируют специальные автобусы и троллейбусы с низким полом и площадками для инвалидных и детских колясок, но пользоваться ими люди на колясках все равно не могут. Из-за того, что водители упрямо не хотят парковаться на остановках вплотную к тротуарам. Я уже и петицию в городскую раду подавала, и непосредственно с перевозчиками встречалась, но все напрасно. В глаза клянутся, что проведут работу, что виновных накажут… А приходишь на остановку - автобус снова за два метра от бордюра останавливается. Спрашиваешь водителя, почему не припарковался ближе, а он так дерзко: "Потому что не хочу".

Всякого мы с сыном уже натерпелись. И двери перед нами закрывали, оставив на остановке, поскольку некому было помочь попасть в салон. И несколько раз ребенок почти выпадал из коляски на выходе. Хуже всего то, что в спорах с водителями нас никогда не поддержали другие пассажиры…

Налюбовавшись на Алиску, двигаемся дальше. Подходим к самому главному объекту нашей пешеходной улицы - роскошной кованой карете. Ее подарили городу кузнецы-энтузиасты на 600-летие. В ней фотографируются туристы и молодожены (рядом Дворец торжественных событий), тусуются в свободное от уроков время школьники из ближайших школ и, конечно же, постоянно облепляют дети. Ведь их невыразимо привлекает все большое и на колесах.

Назайка давно привык к карете и редко ее замечает. Но сегодня здесь особенно много малышей, поэтому он попросил подойти ближе. Беру его на руки лицом от себя: левая рука - стульчик, правая - страховка, годами отработанная технология. Он вдумчиво ощупывает металлические украшения и вдруг просит, чтобы я посадила его в карету. Мне не очень хочется, потому что сидение металлическое, и я знаю, как ему будет неудобно на его костлявых ягодичках. Но слово Назайки - закон в нашей семье. Осторожно усаживаю, придерживая сбоку, потому что без опоры он сидеть не может. И тут с другой стороны запрыгивает мальчик, немного меньше Назайки, лет пяти. Его сопровождает интеллигентный дедушка в старомодном плаще и берете.

- Подвигайся, подвигайся ко мне, - весело говорит мальчик моему малому.

А потом, не дождавшись реакции, хватает его согнутую ручку и тянет к себе. У меня упало сердце в предчувствии плача и крика на всю улицу. По крайней мере, так было бы, позволь я себе дернуть его за руку. Однако - ничего. Назайка молчит, и у него даже довольно радостный вид. Но я решила перестраховаться и говорю мальчику:

- Ты знаешь, у него ручки болят, поэтому лучше не делай так больше.

Мальчик на миг задумывается и принимает решение:

- Ну, тогда я подвинусь.

Но как только он начал приближаться к моему сыну, как дедушка молниеносно ухватил его за руку и потянул прочь.

Все произошло так быстро, что я даже не успела воскликнуть заученное "не бойтесь, он не заразный". Озираюсь вокруг и вижу, что в карете, только что еще облепленной малышами, мы уже сами. Кто-то стоит с мамой возле кофемобиля, кто-то гоняет голубей неподалеку, кого-то и совсем забрали… Я не обижаюсь, привыкла. Давно заметила: даже взрослые, которые с Назайкой радушны и любезны, детей своих все же стараются держать на расстоянии. Тактично, деликатно, но на расстоянии. Не знаю, как поступала бы сама на их месте. Действительно, не знаю. Дело в том, что когда у тебя появляется ТАКОЙ ребенок, ты уже не можешь абстрагироваться, не можешь ни вспомнить, ни даже представить себя бывшую.

Мы возвращаемся к коляске и едем дальше. Налево - несколько интересных для Назайки объектов. Во-первых, афиши филармонии. Он любит их читать и "отправлять" меня на все концерты. Потом, как личный секретарь, напоминает, что надо идти за билетом. А немного дальше - магазин "Укрпочты". Здесь его внимание привлекают почтовые ящики - одно из новых увлечений. На витрине выставлены лишь три образца, поэтому он хочет зайти внутрь. Ступенек здесь нет, а порог такой высокий, что не представляю, как его преодолевают, скажем, люди преклонного возраста или маленькие дети. Зато справа от дверей есть звонок с пиктограммой человека на тележке. Жму на кнопку. Не слышно никакого звука. Более того: кнопка словно проваливается, скорее всего, она даже ни к чему не подсоединена (вспоминаем пандусы для галочки). Тогда я открываю двери и громко говорю:

- Добрый день. К нам кто-то может подойти?

Подходит женщина, вид недовольный.

- Что вы хотели? - спрашивает.

Это прозвучало таким выразительным приветом из незабываемого совка, что я едва удержалась от смеха.

- Ничего, - отвечаю, - просто зайти хотели.

- Скажите, что вам нужно, я вынесу.

- Благодарю, - говорю, - но ребенок хочет посмотреть ящички.

- Ящички? - изумленно посматривает на Назайку. - Ну, давайте…

И помогает мне занести коляску внутрь. Там мы не задержались, ибо сын весьма чувствителен к атмосфере в помещении. Назад я вывезла коляску уже своими силами. Съехать - не заехать: можно и по ступенькам, и с высокого порога. Я научилась.

Сразу за почтовым магазином пешеходную улицу пересекает обычная, автомобильная, с весьма оживленным движением. Понадобились почти 10 лет и еще новая полиция, чтобы черновицкие водители начали, наконец, учитывать знаки STOP на этом перекрестке и притормаживать заранее. Теперь здесь почти всегда можно перейти спокойно и безопасно. И мы переходим.

Через несколько десятков метров - ностальгический объект, магазин детского питания. Когда-то мы были здесь постоянными клиентами, ежедневно заходили купить сок, йогурт, кефир. Встречали нас всегда приветливо, обслуживали вне очереди, зачастую делали подарки. Но пандус так и не обустроили. Под дверями привычно стоит пустая детская коляска.

Неожиданно Назайка решает вернуться назад и зайти в сквер на территории кафедрального православного собора. Я радуюсь, потому что там уже начали желтеть деревья, а их так мало в центре Черновцов, что негде и полюбоваться осенью.

Сразу возвращаемся на кленовую аллею, и я с детским восторгом подбираю каждый трехпалый листок, упавший под ноги. Увлекшись, выхожу на газон, а Назайка наблюдает за мной из коляски.

- А он чего не собирает? - доброжелательно бросает женщина, проходя мимо нас.

- Не может, - откликаюсь я.

Женщина останавливается, оборачивается и начинает извиняться:

- Ой, простите, простите, я не увидела, я подумала, что он меньший, что он здоровый…

- Да ничего, - отвечаю. - Он здоровый, просто не может двигаться, как другие дети.

Женщина смотрит на меня с непониманием и подозрением. Я улыбаюсь. Она кивает и идет.

Идем и мы. Нам уже пора домой.