ЯНВАРЬ. ХЕРЛИНГ-ГРУДЗИНСКИЙ

В одной из последних книжек польского писателя Густава Херлинга-Грудзинского, умершего в прошлом году, я обнаружил неожиданное для себя наблюдение. Херлинг-Грудзинский, почти четыре десятилетия проживший в эмиграции в Неаполе, жалуется на одиночество в этом большом городе. И не потому, что в Неаполе не хватало интеллектуалов, а потому, что люди, способные составить компанию польскому писателю, не хотели его знать. Неаполь был... коммунистическим городом, а Херлинг-Грудзинский — писателем, эмигрировавшим из коммунистической страны. И потому вплоть до 1989 года он был чужым для неапольского «высшего света» — он был чужым для них, они были чужими для него...

Конечно, для человека, посещавшего «коммунистические» города Италии, в этом нет ничего странного. Я никогда не был в Неаполе, однако жил, скажем, в Болонье... Это не бедный юг, а богатый север страны — и все же меня не переставали удивлять приметы вроде подзабытого «советского» стиля поведения — на улицах, в гостинице, даже в современной архитектуре. Оказалось, что и на Западе можно выстроить свой центр неполноценности: его миазмы отравляли воздух старинной Болоньи, не позволяли почувствовать себя туристом из восточной страны на богатом Западе — как в соседней Флоренции или Ферраре... Что-то в этом городе ощущалось родное-преродное. Коммунисты всегда строят что-то похожее — в Советском Союзе или в отдельном итальянском городе... Так вот неаполитанскую жизнь Херлинга-Грудзинского я себе хорошо представил. Удивил меня в его воспоминаниях скорее сам парадокс существования. Человек, чтобы не жить в обществе ежедневного унижения, оставляет родину. И в результате оказывается в свободной стране, но в городе, где это общество ежедневного унижения прославляется и считается идеалом мыслящего существа. Несколько часов на поезде — и ты уже совсем в других мирах, совсем в других городах. Однако здесь, в твоем новом родном городе, нет соответствующего круга общения, нет людей, которые бы тебя понимали... Херлингу пришлось так жить вплоть до 1989 года: крах коммунизма сделал его популярным человеком, неаполитанская знать удивлялась, как она до сих пор не знала такого интересного собеседника...

А как это происходит в наших палестинах?

Я хорошо помню, как на меня с моими прогнозами, что Советскому Союзу осталось несколько лет, а украинская независимость — не диссидентская мечта, а почти реальность, смотрели коллеги, озабоченные собственными карьерными успехами. Считали, что в Москве можно позволить себе такие странные взгляды — перестройка все-таки! Героями борьбы за независимость все как один стали в ночь с 24 на 25 августа 1991 года. Нашли где-то сине-желтые значки, которые еще весной наталкивались на пренебрежительно-осуждающие взгляды «интеллигентных» киевлян, начали уверять, что всегда были неутомимыми борцами за свободу «неньки» — где бы ни работали, в ЦК, КГБ, Совете Министров или на Гостелерадио. Конечно, в этом государстве мгновенных патриотов я снова сразу же выделился: мы здесь строим изо всех сил, а он там сидит, с нами строить не хочет. Да, правильно, как не хотел с вами строить до августа 1991 года, так не хочу и после него. Вы же строите, те же мои сердечные друзья, бывшие патриоты одной шестой, настоящие патриоты «неньки». Я вам не верю. Вы одну свою страну предали? Это же для меня она была империей, для вас — государством, предоставляющим так много возможностей... А сейчас это, новое, дает возможности? Вы и его способны предать при первом же случае.

Сейчас вот новое — скандал с пленками. Я еще в 1994 году написал и сказал, где мог, что у Леонида Даниловича Кучмы есть одна проблема — он не способен исполнять обязанности Президента Украины. Меня годами убеждали, что это я недооценил. Что в действительности сильный политик, может, в экономике и не разбирается, тем не менее власть удержал, государство стабилизировал, элиту укротил. Я свою позицию все эти годы не менял, а чего ее было менять на фоне упадка страны, деградации ее экономики, криминализации руководящего класса? Теперь вот все раз — и прозрели. Записи президентских разговоров нам продемонстрировали, какой это человек неинтеллигентный, а мы и не знали или знали, но не могли доказать. И всей элитой пошли в поход за справедливость. И конечно, мне остается только «пасти задніх» — ибо там такие генералы и солдаты в этой армии правды, такие натуры, такие репутации, что небольшое количество тех, кто искренне желает изменений, теряется в океане амбиций людей, уверенных: нужно использовать ситуацию наилучшим образом для себя.

Как-нибудь здесь перезимую. Рядовой, необученный. Нет, лучше вы к нам. Ибо знаю, какой будет ваша революция. Иногда важно не только то, кто идет в отставку, а и то, кто отсылает. Мы, кажется, уже вошли в африканский или латиноамериканский круг переворотов, когда от изменения хозяина президентского дворца меняются только счета его свиты, однако не благосостояние подданных. Ау! Для того чтобы Украина очистилась, придется привлекать к ответственности не только ее нынешних властителей, но и их преемников.