ВЫДАЮЩЕМУСЯ НОРВЕЖСКОМУ ИССЛЕДОВАТЕЛЮ И МОРЕПЛАВАТЕЛЮ ТУРУ ХЕЙЕРДАЛУ - 80 ЛЕТ РЯДОМ С ОТЦОМ, СРЕДИ ДУХОВ ГОР

Все началось в 1936 году, когда 22-летний Хейердал поселился со своей первой женой Лив на одном из островов Маркизского архипелага. Жили они в хижине, сооруженной с помощью мачете. Там-то его и посетила идея о смельчаках, пересекавших океан еще до первых экспедиций европейцев. Так стал созревать план создания «Кон-Тики», который удалось осуществить лишь в 1947 году. Потом последовали экспедиции на Галапагосские острова, где Хейердал обнаружил остатки четырех поселений доинкского периода. Во время экспедиции на остров Пасхи он занимался знаменитыми каменными колоссами и пришел к выводу, что созданы они людьми, приплывшими из Южной Америки. В 1969 году исследователя постигла неудача с папирусным судном «Ра», экспедиция на котором должна была доказать, что в доисторические времена люди могли переплывать не только Тихий, но и Атлантический океан. Но спустя год Хейердал добился успеха: судно «Ра-2», спущенное на воду у берегов Марокко, достигло Барбадоса. Неутомимый путешественник и ученый не прекращал своих исследований и в последующие годы.

- К вечеру я добралась до деревни Тукуме, расположенной у подножия горы - этакой высокой песчаной цитадели, изъеденной потоками воды и ветрами. Последние лучи солнца усиливали это впечатление, образуя волшебный золотистый ореол, подсвечивавший зубцы, хребты, глубокие трещины на склонах из сухой грязи. Отец сказал мне: «Там, внутри, живет огромная рыба - Райя; она пожирает всех, кто пытается раскрыть ее тайну. Здесь рассказывают, что когда-то с горы спускалась прекрасная девушка. Она двигалась словно на крыльях ветра и была так красива, что люди не выдерживали ее взгляда и умирали, как от удара молнии...»

Отец - это Тур Хейердал. Его дочь Марианна, очаровательная норвежка, обосновавшаяся в Италии, рассказывает о том, как они в 1989 году вместе провели целый месяц в пустынной местности Перу, где у подножия таинственной горы были обнаружены двадцать семь пирамид доинкского периода.

- Конечно, - продолжает Марианна, - легенды Тукуме нас не пугали, но местные жители очень боялись духов горы. Отцу пришлось призвать на помощь католического священника, чтобы он освятил нашу хижину и хижину двух сторожей, сбежавших с раскопок в ночь моего приезда, после того как их «посетили четыре духа».

Марианне было тогда 32 года.

- Едва прибыв в Тукуме, я окунулась в атмосферу благоговейности, окружавшую пирамиды, сложенные из высушенных на солнце глиняных кирпичей. По-видимому, легенды так здесь укоренились, что археологи и грабители не осмеливались прикасаться к пирамидам, хотя всего в двух часах езды от этого места, в Сипане, в подобных пирамидах были обнаружены прекрасные золотые маски и мумии с серебряными и лазуритовыми глазами. Казалось, что деревня Тукуме обречена на забвение и гибель. С виду она мало отличалась и от горы, и от пирамид - та же высохшая грязь, тот же песок. Даже нищие хижины там напоминали песчаные крепости. Обитатели деревушки жили в ужасной бедности: величайшей роскошью была подача электроэнергии раз в неделю...

Свой отпуск Марианна провела, работая вместе с отцом по 14 часов в сутки.

- Подъем в 6 часов, завтрак в 6.30. С семи я начинала вручную раскапывать снаружи основание одной из пирамид, и так до позднего вечера. Вряд ли это можно назвать летним отдыхом молодой женщины, оставившей в Осло четырехлетнюю дочурку.

- Я оставила ее на своего мужа, и за целый месяц, проведенный в Тукуме, мы не получили от них ни единой весточки, ни разу не поговорили по телефону. Но я, целиком поглощенная интереснейшей работой, была спокойна. На свет появлялись развалины храмов с цветными барельефами, забинтованные в драгоценные ткани мумии, погребения знатных женщин, серебряные миниатюры, керамика и изделия из резного дерева. В одном из подземных храмов была найдена камышовая лодка, а вокруг нее - фигурки людей с птичьими головами, изображения птиц и рыб. Впоследствии правительство Перу организовало там музей, он пользуется вниманием туристов. Открылись магазины и ресторанчики. Но в воздухе все еще витали отголоски какой-то тайны. Я работала снаружи, так как не осмеливалась войни внутрь пирамиды: меня удерживало трепетное чувство уважения к таинству, как на пороге храма.

Боялась ли она? Вспоминала ли о страшных легендах? Ответом была веселая и чуть ироническая улыбка Марианны: разве Хейердалы могут чего-то бояться? Подтверждением тому служит рассказанная ею история.

- Когда я приехала в Перу, там свирепствовала холера. В Лиме я увидела ужасные больницы и столкнулась с черным рынком медикаментов; в деревнях вдоль дорог были вырыты могилы, где лежали больные в ожидании смерти. Я сострадала этим несчастным, беспомощным людям, но была уверена, что сама не заражусь. Нам с отцом нельзя было умирать: слишком много дел ждало нас в Перу. И отцу, и мне присуще это чувство безопасности: мы всегда уверены, что наведем начатое дело до конца. Пережили мы там и очень сильное землетрясение: все кричали и куда-то бежали. А отец спокойно повел меня на прогулку.

Отец и дочь Хейердалы справились и с боевиками из «Сендеро Луминосо»: им даже удалось добиться уважения и покровительства этой организации.

- Во время какого-то деревенского праздника, - рассказывает Марианна, - появились четверо с виду безоружных мужчин. Они направились прямо к нам, давая понять, что хорошо нас знают. Представившись, они сказали, что «Сендеро Луминосо» следит за работами отца с момента его появления в Тукуме. Они одобрили его деятельность и обещали нам свою защиту.

Как-то раз Хейердал с дочерью решили отправиться к морю: оно в получасе езды от Тукуме.

- У берега стояли рыбачьи лодки, сделанные из тех же материалов и с помощью той же техники, что и «Кон-Тики». Отец окунулся в воду и сразу же поранился об острый плавник какой-то ядовитой рыбы. На берег он вернулся с кровоточащей раной, а вокруг тотчас собралась толпа причитающих людей: такую рану местные жители считают смертельной.

- В тот раз вы все-таки испугались? - спрашиваю я у Марианны, ожидая уловить хоть малейшую заминку, ослабляющую впечатление от ее горделивого бесстрашия, но дочь Тура Хейердала не сдается.

- Нет, я не испугалась, так как была уверена, что отец, как всегда, выпутается из беды. Медикаментам врачей он предпочел советы одного старого рыбака, который напоил его каким-то травяным настоем. Окровавленного отца отнесли в хижину этого человека, который взял очень грязную и облезлую зубную щетку и, окунув ее в таинственную, почти черную жидкость, стал молча натирать ею ногу. Глядя на всю эту процедуру, я с надеждой думала о могучем организме отца и о целебных свойствах народной медицины, которую мы всегда предпочитали химии. Назавтра отец уже был здоров.

В рассказе Марианны чувствуется глубокое восхищение отцом. Я прошу ее сказать, кто же он - Тур Хейердал: любитель приключений, исследователь, мореплаватель, археолог, антрополог?

- Нет, он не мореплаватель и никогда не испытывал особой любви к морю. Отец редко ходил под парусом и никогда не имел собственной лодки. Зато он пересекал океаны на плотах - игрушке течений и ветров, чтобы доказать правоту своей идеи.

- Мой отец, - продолжает Марианна, - не археолог, прежде всего он исследователь, не довольствующийся традиционными представлениями о вещах и стремящийся «потрогать собственными руками» то, что его заинтересовало. Однажды какой-то неизвестный археолог прислал ему письмо, в котором рассказал о пирамидах Тукуме, и отец помчался в Перу.

По окончании перуанской экспедиции Хейердал переехал на Канарские острова, где приступил к исследованию других пирамид.

- Отец гоняется за этими пирамидами по всему миру. Археологи пренебрегли канарскими пирамидами, сочтя их просто грудой камней, но отца поразила фотография, на которой были заметны уступы, напоминающие по форме уступы пирамид инков. Он не прекращает исследования и древних памятников солнцепоклонников, стараясь найти ответ на вопрос, какими навигационными средствами они пользовались, чтобы оставить память о себе на островах Полинезии, в Перу, на Канарских островах.

Сейчас Хейердал окончательно обосновался на Тенерифе, начав там новую жизнь со своей четвертой женой, француженкой.

- Мой отец, - говорит Марианна с удовлетворением, - за одну жизнь сумел прожить много разных жизней.

Мы беседуем с Марианной в ее каменном доме в Лигурии.

- Меня привезли в лигурийскую деревушку Колла Микери, когда мне было всего шесть месяцев. Отец уверен, что здесь идеальное место для жилья, чем-то напоминающее и норвежские горы и тропические моря. В детстве, когда я еще не знала об интересах и занятиях отца, он запирался в деревенской башне, часто куда-то уезжал. Однажды учительница в местной школе, где я училась, задала всем ученикам вопрос: «Чем занимается твой отец?» Я одна не сумела на него ответить.