Внук Исаака Бабеля: «Я уверен, где-то в закромах Кремля и сегодня хранятся изъятые при аресте рассказы Бабеля. Это была бы находка века»

О жизни, смерти и даже жизни после смерти Исаака Бабеля до сих пор ходит множество легенд. Он боролся с режимом или был на короткой ноге со Сталиным? Попал под репрессии или пострадал из-за любви к жене главного энкавэдэшника страны? Был расстрелян в 40-м году или под чужим именем дожил до глубокой старости? Боль­шинство его произведений так и остались неопубликованными или кроме «Конармии» и «Одесских рассказов» он практически ничего не написал?

Свою правду о великом деде рассказывает внук Исаака Бабеля - Андрей Малаев-Бабель, американский режиссер, актер, преподаватель, который приехал на открытие первого в Украине памятника писателю. Андрей не застал Бабеля в живых, но знает о нем из воспоминаний своей бабушки - Антонины Пирожковой, третьей и последней жены Исаака Эммануиловича.

О «жизни» Бабеля после расстрела

«...Я знаю, что у Дмитрия Бы­ко­ва есть роман «Оправдание», в котором он приводит мистифицированную версию жизни Бабеля. Мол, не расколовшись под пытками, он был отправлен в специальный лагерь для выдающихся людей. Мы познакомились с Быковым этим летом на литфестивале в Одес­се, но его произведение не обсуждали. Честно говоря, я пытаюсь не читать литературные произведения, в которых Бабель выступает как персонаж. То же самое могу сказать по поводу некоторых биографий Бабеля, где правда соседст­вует с вымыслом. Личность деда настолько близка мне, что больно бывает читать книги, в которых трагическую жизнь Бабеля окружа­ют выдумками, пусть и «художест­венными»... У нас есть справка - страшная справка, которую выдали бабушке Антонине Николаевне, вдове Исаака Эммануиловича в 54-м году. Там стоит неверная дата смерти - март 41-го года. Место смерти - прочерк, причина смерти - прочерк. Его-то расстреляли 28-го января 40-го. В энкавэдэшном деле Бабеля написано, кто приводил приговор в исполнение, в числе каких людей он был расстрелян и кремирован на Донском кладбище, где я, кстати, побывал в июле, когда мы снимали документальный фильм «В поисках Бабе­ля». Фильм сейчас готов на 90%. Я проник на это Донское кладбище, там все под охраной. Боятся, что там что-то не то снимут, не то скажут. Но какой-то сердобольный охранник даже подсказал нам: «Идите вниз. Вон там стояли печи». Теперь на месте крематория - храм. И то, что Бабеля там сожгли, не вызывает сомнений».

О судьбе изъятых рукописей Бабеля

«... При аресте деда конфисковали 15 папок его рукописей. Сегодня же весь Бабель свободно помещается в один толстый том. По подсчетам специалистов, если эти 15 папок когда-нибудь найдутся, то собрание сочинений Бабеля будет многотомным. Бабушка отправляла запросы всем руководителям госархива, которые на ее 101-летней жизни сменялись неоднократно. В КГБ отвечали: «Не найдено». Но отвечали немедленно, поэтому было ясно, что и не искали. Рукописи, несомненно, были. Дед писал очень кропотливо, для него отдать рукопись в печать - целое событие. Это значит, что ничего уже нельзя выбросить, все лишнее убрал. Часто он отдавал рукопись в издательство, потом получал гонорар, на следующий день приходил и говорил: «Ой-ой-ой! Вот у меня здесь ошибочка. Под­пра­вить нужно. Я завтра принесу». И исчезал. На годы. А мог послать свою машинистку сразу в пять издательств, чтобы она сказала: «Я перепечатывала рассказ Бабеля, и вот, если хотите, я вам его устрою». «А как вы это сделаете?» - спрашивали. - «Ну, вот вам одна страничка. Первая. Знакомьтесь. По уплате гонорара я вам отдам полный рассказ». Пять издательств немедленно выплачивают гонорар и - с концами... Он отсылал деньги дочери в Париж, матери - в Бельгию. Издательства начинали его преследовать. Но Бабель прятался, исчезал. Или, к примеру, они присылают телеграмму: «Немед­ленно верните гонорар». Бабель зас­тавляет машинистку писать ответ: «Да вы с ума сошли!».

Очень многое из того, что он писал не могло быть в 30-е годы опубликовано. Вот это великое молчание Бабеля, о котором ходит столько слухов... Ну, если не после «Конармии» и «Одесских рассказов», то точно после пьесы «Ма­рия» некоторые люди верят, что этот человек больше не писал. Но бабушка-то, слава Богу, знает, что он писал ежедневно и работал очень напряженно. То, что он не печатал, не значит, что он не писал. Она очень жалела, что послушала его, когда он попросил ее не читать рассказы, пока он их ей сам не прочтет. В результате он показал ей лишь несколько. Она по памяти их записала. Так же, как и многие записывали эти пропавшие рассказы. Каплер, киносценарист, записал потрясающий рассказ о том, как чекист, наверное, за пьянку уволенный, вернулся на родину, в свою деревню. И как бывшие односельчане его не приняли - он оказался изгоем. Причем там даже не совсем понятно, знают они или не знают, скорее, что-то чувствуют, догадываются, кем он был и что делал. Разве мог Бабель это напечатать? Вот и были все эти рассказы забраны.

Далее. Выяснилось, что вскоре после прибытия этих папок в КГБ их затребовали наверх. При­шел человек, погрузил их в мешочки холщовые, запечатал сургучными печатями и увез. Куда? Вот этого мы не знаем. Когда выяснилось имя этого человека, его уже два месяца не было в живых. Но дело в том, что наверху ведь читающих было немного. В общем, читал-то один Сталин. Я уверен, что он рассказы не уничтожил. В архив - и хранить вечно! Есть секции президентского хранилища, куда и попал архив Сталина, а значит, где-то в закромах Кремля это все до сих пор хранится.

Я думаю, должна быть собрана группа влиятельных людей русской, украинской, еврейской и мировой культуры, которая может обращаться в инстанции. Или должны быть найдены какие-то личные ходы. Но дело в том, что, личные ходы с личными просьбами люди обычно резервируют для себя. Трудно обратиться к тому же Пу­тину с личной не своей просьбой, когда есть свои. Понятно, что у Рос­сийского государства сейчас другие заботы - литература, а тем более Бабель - не являются приоритетом. И не только в России, давайте уж честно скажем. Само­стоятельно они это не искали, не ищут и искать не будут. Запрос моей бабушки в 1995-м даже не удостоен ответа. А ведь это была бы находка века».

Об отношениях со Сталиным

«Сейчас, работая над документальным фильмом, я для себя понял, что дало возможность Стали­ну в 39-м году арестовать Бабеля. Ведь сколько его друзей уже было арестовано до этого! В Стэнфорде кафедрой славистики заведует один из ведущих «бабелеведов» - Григо­рий Фрейдин. Он навел меня на очень интересную мысль, которую я потом в Париже подтвердил. Арест Бабеля связан с крахом фран­цузского коммунистического движения. И эмиссар Сталина Ми­хаил Кольцов, знаменитый журналист, - он тоже поплатился за это жизнью. Его арестовали практически одновременно с Бабелем. Дело в том, что Сталин Бабеля, конечно, до поры до времени щадил. Его как писателя очень быстро признали на Западе, он был переведен на все основные европейские языки буквально через год или два после пуб­ликации в Союзе. В 35 году в Па­риже проходила антифашистская конференция. Французские антифашисты и коммунисты - Андре Мальро, Андре Жид, Андре Моруа, Ромен Роллан - действительно являлись некой силой, которая могла противостоять Гит­ле­ру, потому что их правительства при­слушивались к мнению этих лю­дей. И они, конечно, были очень заинтересованы в Сталине, - он их, дескать, защитит от Гитлера. А Сталин был очень заинтересован в них. Поэтому они пытались крутить роман с Горьким какое-то время. И конечно, их гуманистические идеи разбились о ту догму диктатуры пролетариата, которую Горь­кий должен был каким-то образом поддерживать уже с официальной точки зрения. Тоже, конечно, для того, чтобы выжить. Бабель же очень сильно запудрил им мозги в отношении того, насколько он вхож в высшие круги. Все эти разговоры о том, что Бабель встречался со Сталиным и так далее...

Думаю, сплетни эти пустил сам Бабель. У него ведь в Париже была первая жена и дочь от первого брака Натали, которую он не видел до трехлетнего возраста. А что еще более важно - в Брюсселе жила мать, которую он обожал, наверное, больше кого бы то ни было. И сестра. Возможность ездить туда, видеться с ними и помогать им материально для него была очень важна. Поэтому Бабелю ничего не стоило сказать жене Андре Мальро, что он со Сталиным на дружеской ноге и что вообще Сталин не начинает день без того, чтобы с ним не посоветоваться. Жена у Андре Мальро была женщиной наивной - она верила этому и пересказывала мужу. Андре Мальро был далеко не так наивен, а потому делил информацию, полученную от же­ны, на два, а то и на три. Но даже проделав эту операцию, все равно оставался под впечатлением. По­этому когда на конгресс 35-го года делегация приехала без Бабеля, Андре Мальро лично обратился к Сталину с просьбой, чтобы Бабеля и Пастернака немедленно отправили на конференцию. Ну а когда дела у французских коммунистов пошли очень плохо, Сталин стал им еще более нужен. Сталин же, наоборот, сделал ставку на Гитлера. Соответственно, ему больше не нужны были ни французы, ни Бабель. Стоит посмотреть на дату ареста Бабеля и на дату подписания пакта Молотова-Риббентропа. Когда Бабель в тюрьме узнал, что этот пакт подписан, он тут же сказал: «Теперь меня расстреляют».

О пытках над Бабелем

«...Он сидел в страшной тюрьме. Говорят, что чем более известный был «клиент» в Сухановке, тем изощреннее его пытали. Это выяснилось уже в 50-х годах, когда шли хрущевские процессы над энкавэдистами. В стенограмме есть такая фраза: «Вот вы его пытали, а вы знали, что это писатель?» - «Ну, мне так сказали». - «А вы хоть строчку его прочли?» - «А зачем?» Они хотели, чтобы он сказал, будто участвовал в троцкистском заговоре с целью убийства Сталина. Что он - шпион, который доносил Франции через Андре Мальро. Допросы длились бесконечно, по несколько дней без сна. В Суха­новской тюрьме насчитали 52 вида пыток, которые там применялись. Я видел бывшие камеры Сухановки - тесные монашеские кельи. Мне рассказывали об их карцере -выдолбленной в стене узкой расщелине в человеческий рост. Там можно было только стоять. Если заключен­ный прислонялся к стене, подходил конвоир, бил тяжелым ключом по решетке, и все это начинало вибрировать и звенеть, как колокол.

15 лет бабушка ждала его... Они же подсылали к ней людей уже через много лет после того, как он был расстрелян. Те рассказывали ей, что сидели с ним на одних нарах, что он где-то в лагере, что ему там дают писать, что он дружит с начальником лагеря... Потом рассказывали, как он умер от порока сердца где-то на лавочке в сером пальто, обещали принести это пальто... Убить его - смелости хватило, а признаться в этом - нет».

О личной жизни Бабеля

«...Внешне Бабель был крайне неприметным человеком, но он обладал сумасшедшим шармом, обаянием, умом, чувством юмора! И умением поставить женщину на пьедестал. Как говорила бабушка, большинство писателей, с которыми она встречалась (а она встречалась с великими писателями того времени), к своим женам относились очень пренебрежительно и не упускали случая их унизить. А Бабель - наоборот. Например, когда его спрашивали уже после женитьбы, года через два: «Бабель, а вы влюблены в Антонину Нико­лаев­ну?», он отвечал: «Я уже давно прошел это мелководье». Когда она приехала в Горловку, чтобы принять предложение руки и сердца, а он еще не знал, согласится она или нет, он встретил ее на вокзале, а потом вечером сказал: «Когда вы сходили с поезда, у вас было лицо Анны Карениной».

«Словами он меня просто завораживал» - говорила бабушка. Антонина Николаевна по молодос­ти слыла немножко зазнайкой. К примеру, Леониду Утесову, который хвастался на съемках «Весе­лых ребят» своей популярностью у женщин, она свободно могла сказать: «Что они в вас находят? По-моему, вы ничего особенного собой не представляете». У нее иногда отсутствовало чувство такта. А так как они с Бабелем постоянно ездили куда-то, он ее учил: «Вот когда вы приезжаете в чужой город, вы должны себя вести как гость, вы не должны себя ставить выше, у вас не должно быть комплекса моск­вички, что, дескать, я из Моск­вы и приехала в вашу трущобу». Он составил список из ста книг, которые должен прочитать каждый интеллигентный человек. И она, конечно, же их прочла. Все это есть в ее мемуарах, которые скоро будут опубликованы. Она была очень красивым и содержательным человеком. В своей области - просто гением! Женщина-инженер, построившая две «Павелецкие», две «Киевские», «Арбатскую» станции метро, купола на «Маяковской». В то время это было немыслимо. Мосты в Сибири, тоннели на Кавказе. Бабель ее очень любил».