В ожидании канонического признания

Юбилейный 2008 год поставил перед Украинской Церковью ряд вызовов. В рамках празднования юбилея 1020-летия крещения Киевской Руси Украину посетили Вселенский патриарх Варфоломей и главы поместных православных церквей. При содействии Украинского государства появилась уникальная возможность активизировать диалог между вселенским православием и церковным движением за автокефалию. Казалось бы, сегодня мы накануне окончательного создания канонической Поместной Православной Церкви. Впрочем, возможности, которые дарит нам Господь, не всегда используются нами во благо. Ведь для того, чтобы двигаться вперед, надо иметь мужество отказываться от личных и корпоративных амбиций.

Визит патриарха Варфоломея и модели преодоления раскола

Визит Вселенского патриарха стал действительно уникальной возможностью для той части украинского православия, которая объявила о своей канонической независимости от Московского патриарха. Прибыв в Украину по приглашению президента Украины, Вселенский патриарх был также гостем канонически признанной Украинской Православной Церкви (под омофором Блаженнейшего митрополита Владимира). И хотя это существенно ограничивало Святейшего патриарха в контактах с представителями автокефального движения, у него была возможность убедиться, что в современной Украине действительно существуют реальные предпосылки для канонической независимости.

Святейший Варфоломей, уже бывавший когда-то в Киеве в советские времена, не мог не обратить внимания на то, что юрисдикции, которые российская церковная дипломатия традиционно называет «маргинальными», действительно объединяют в своем составе тысячи приходов и ведут полноценную церковную жизнь. Наконец, общаясь с представителями разнообразных политических групп, Святейший патриарх убедился, что объединение украинского православия является не только одним из безусловных приоритетов главы Украинского государства, но и поддерживается влиятельными политическими силами страны.

Учитывая уникальный канонический статус Вселенского патриарха в православном мире, можно было надеяться, что Святейший Варфоломей — как общепризнанный лидер и арбитр православного мира — мог бы выступить с канонической инициативой об объединении украинского православия. В Украине сегодня около ста православных епископов. Но только половина из них имеет канонический статус, пользуясь «правом голоса» в решении украинского церковного вопроса в глазах вселенского православия. Епископы УАПЦ сегодня вынужденно находятся в канонической изоляции, в которой мы оказались после провозглашения автокефалии Украинской Церкви. Над епископатом УПЦ Киевского патриархата (УПЦ-КП) тяготеет анафема, наложенная на главу этой Церкви. И хотя законность анафемы еще будет исследоваться историками и канонистами, факт остается фактом. Провозглашенная в 1997 году анафема фактически сделала невозможными любые контакты патриарха Филарета (а вместе с тем и епископата УПЦ-КП) с поместными православными церквами.

Чем в этой ситуации мог бы помочь православной Украине Константинополь? По мнению многих, оптимальным шагом Святейшего патриарха Варфоломея было бы провозглашение полной канонической независимости Украинской Церкви и консолидация украинского православия на основе провозглашенного Вселенским патриархом Томоса об автокефалии. Впрочем, несмотря на все несомненные преимущества такой модели объединения, она не выглядит сегодня слишком реалистичной. В соответствии с нормами канонического права, такой Томос может быть предоставлен только той части украинского православного епископата, канонический статус которого признается сегодня вселенским православием. Иными словами, епископату УПЦ, который, как известно, о таком Томосе Константинополь никогда не просил.

Другим — компромиссным — решением могло бы быть нормирование канонического статуса епископата УАПЦ и УПЦ-КП в рамках Украинской Православной Церкви (под омофором Блаженнейшего митрополита Владимира), к которой гипотетически могли бы присоединиться эти две юрисдикции. Но, как известно, внутри УПЦ сегодня не достигнуто единогласие относительно дальнейшей судьбы этой Церкви. Если определенная часть УПЦ видит ее в будущем равноправной Церковью-сестрой в семье поместных православных церквей, то другая — предпочитает сохранить статус канонического единства с Московским патриархатом. Однако и УАПЦ, и УПЦ-КП — юрисдикции, возникшие на базе церковно-общественного движения за автокефалию. А Значит, их полноценное присоединение к УПЦ, по крайней мере на базе ее современного статуса самоуправляемой Церкви в составе Московского патриархата, не кажется реалистичным. Консолидация всех православных вокруг митрополита Владимира (Сабодана) была бы логичной и соответствовала бы его авторитету в православной Украине. Впрочем, это возможно только в условиях усовершенствования существующего статуса УПЦ.

Нам иногда указывают на возможный третий — компромиссный — вариант консолидации и нормирования канонического статуса епископата УАПЦ и УПЦ-КП. Речь идет о том, что на определенное время УАПЦ и УПЦ-КП могли бы войти в состав Константинопольского патриархата на правах автономии, восстановив статус-кво, существовавший до присоединения Киевской митрополии к Московскому патриархату. Конечно, со стороны автокефального движения такая модель нормирования была бы плодом компромисса, поскольку предусматривает важное сужение канонических прав, которыми мы сегодня де-факто пользуемся. Вместе с тем такой вариант предоставляет УАПЦ и УПЦ-КП чрезвычайно важную возможность для окончательного создания Поместной Православной Церкви. Возможность получить канонический статус или «право голоса» во вселенском православии.

Приоритет канонического признания

Предполагаю, что для многих это какая-то церковно-дипломатическая абстракция. На самом деле это проблема, существенно усложняющая нашу церковную жизнь. Во-первых, отсутствие канонического статуса означает принудительную каноническую изоляцию: отсутствие молитвенного и евхаристического общения с другими православными церквами, отсутствие украинской Церкви в диптихе поместных православных церквей, отсутствие представителей УАПЦ и УПЦ-КП на большинстве межправославных и межцерковных форумах мира.

Но, к сожалению, проблема отсутствия канонического статуса автокефальных юрисдикций не исчерпывается упомянутыми вопросами. Самой болезненной проблемой остается то, что, руководствуясь буквой священных канонов, православный мир воздерживается от признания таинств, совершенных в украинских автокефальных юрисдикциях. Таким образом, православные украинцы, принадлежащие к УПЦ-КП или УАПЦ, не имеют возможности свободно причащаться в православной России, Греции или Святой Земле. Большинство клириков других православных церквей понимают, что причина нашей канонической изоляции — борьба за каноническую независимость. Многие в православном мире нам сочувствуют, поскольку понимают, что стремление к автокефалии — не прихоть, а объективная историческая потребность. Однако, помня о жесткой позиции Москвы, усердно отслеживающей наши контакты с православным миром, мало кто отваживается идти навстречу клирикам и верным «неканонических» украинских церквей.

Отсутствие признания делает нас «изгоями» в православном мире. И абсолютно понятно, что эта ситуация не может продолжаться вечно. Заботясь о собственной пастве, мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы получить каноническую легитимность и возможность общей молитвы с другими православными церквами. Поэтому получение канонического статуса является сегодня главным приоритетом в деятельности церковного провода УАПЦ.

И наконец, главное. Канонический статус нужен нам для того, чтобы в будущем наш епископат мог быть равноправным соучастником переговоров с УПЦ и другими каноническими церквами относительно будущего Православной Церкви в Украине и полноценно приобщаться к процессам окончательного создания единой Поместной Православной Церкви.

Визит Вселенского патриарха Варфоломея в Украину открывал перед автокефальным движением в нашей стране уникальную возможность. Воспользовавшись ею, мы могли бы обратиться к Святейшему патриарху с прось­бой содействовать преодолению раскола и найти канонический механизм, который бы позволил автокефальному епископату нормировать свой статус. Я не владею эксклюзивной информацией о том, какой могла бы быть реакция Святейшего патриарха на такую просьбу. Но, в соответствии с мнением многих экспертов по межцерковным отношениям, достоверность положительного рассмотрения такой просьбы действительно существовала и существует.

Проблема персоналий

Преодоление раскола невозможно без уступок. В частности без отхода от руководства Церковью лиц, которые в глазах церковной общины Украины и вселенского православия (справедливо или нет — это уже другой вопрос) стали олицетворением раскола. Позиция предстоятеля УАПЦ по этому вопросу общеизвестна: ради церковного единства и мира мы готовы отказаться от руководящей должности в Церкви. К этому же призываем и нынешнего главу УПЦ-КП. Ведь, по нашему мнению, новую, канонически легитимизированную Церковь должен возглавить новый церковный лидер, имя которого не связано с современным конфессионным конфликтом.

Впрочем, как нам известно, с таким подходом категорически не согласен нынешний глава УПЦ-КП Филарет (Денисенко), который считает, что единственной возможной кандидатурой на пост главы объединенной и канонически легитимизированной Константинополем Украинской Церкви должен быть именно он. Судьбу целой Церкви этот иерарх ставит в зависимость от собственной. И тем самым полностью блокирует для собственной церковной структуры перспективу канонической легитимизации в ближайшие годы.

Должность патриарха является пожизненной, утверждает устав УПЦ-КП. И это предоставляет патриарху Филарету возможность противиться решению, которое могло бы радикально изменить судьбу Украинской Церкви. «Дни лет наших в них семьдесят лет, а при силах восемьдесят лет, и гордости их страдания и тщетность, ибо все быстро минует, и мы отлетаем», свидетельствует Псалтырь. Так не лучше ли было бы еще при своей жизни увидеть реальные плоды того, за что боролся в течение десятилетий, — единую Поместную Православную Церковь?

Главу Киевского патриархата мне сегодня понять трудно. Неужели во всей управляемой им церковной структуре, насчитывающей 38 епископов, не найдется ни одной достойной кандидатуры на должность предстоятеля? Но если это действительно так, то дела УПЦ-КП просто катастрофические и она полностью зависит от личности своего нынешнего руководителя. Непонятно, как патриарх представляет себе УПЦ-КП «после себя». Тормозя каноническую легитимизацию своей Церкви при собственной жизни, он собственными руками вписывает себя в историю Украинской Церкви как фигуру, олицетворяющую раскол. Рано или поздно УПЦ-КП возглавит другой человек. И с его именем в истории Украинской Церкви будут связаны все положительные изменения — восстановление официального диалога с УПЦ, каноническая легитимизация и консолидация украинского православия. И, наконец, как результат всего этого — получение Томоса о канонической автокефалии.

Поместный Собор РПЦ и судьба украинского православия

Божьим предупреждением главе УПЦ-КП можно считать смерть Святейшего Алексия II, возглавлявшего Русскую Православную Церковь в течение последних 18 лет. Оба патриарха стали символами, без которых представить возглавляемые ими церкви было трудно. Прислушается ли Филарет к этому предупреждению? Отношения между Богом и человеком — слишком интимная вещь, чтобы отваживаться их комментировать. Поэтому мы бы хотели остановиться на анализе новой ситуации, которую создала неожиданная смерть патриарха Московского, и на будущем Поместном соборе РПЦ.

Избрание Патриаршим Местоблюстителем одного из авторитетнейших иерархов Московского патриархата митрополита Кирилла свидетельствует о той уникальной роли, которую этот талантливый иерарх играет в современной православной России. Впрочем, РПЦ сегодня — это не только Россия, а претендент на патриаршество — не только митрополит Кирилл. Претендентами на патриаршество могут считаться большинство постоянных членов Синода РПЦ — управляющий делами Патриархии митрополит Климент (Капалин), митрополит Минский Филарет (Вахромеев), митрополит Крутицкий Ювеналий (Поярков).

Впрочем, будущий первоиерарх Русской Церкви может оказаться и украинцем. Ведь пока самоуправная УПЦ, количество приходов которой сегодня достигает более десяти тысяч, остается в составе Московского патриархата, переоценить влияние украинского фактора на общецерковную жизнь РПЦ трудно. Важен также личный авторитет митрополита Владимира, харизматичного лидера УПЦ, пользующегося уважением во всей Русской Церкви. Не стоит забывать, что в 1990 году именно Владимир (Сабодан) занял второе место на выборах патриарха Московского. Именно личность Блаженнейшего Владимира была бы оптимальной с точки зрения перспектив преодоления церковного раскола в Украине. И хотя вероятно то, что он не согласится расстаться со своей паствой в Украине, его кандидатура могла бы стать олицетворением общецерковного консенсуса и помочь православной Украине объединиться.

Даже если предстоятель УПЦ не станет выдвигать свою кандидатуру на выборах патриарха, украинский вопрос все равно будет одним из центральных на будущем Соборе. Разумеется, учитывая особое значение, которое для современного российского сознания имеет единство РПЦ, вопрос о каноническом статусе УПЦ будет нелегким для участ­ников Собора. Но можно прогнозировать: если Поместный собор РПЦ откажется от конструктивного рассмотрения проблемы, то это неминуемо приведет к тому, что константинопольский вектор развития украинского православия станет фактически безальтернативным. Понятно и другое. Разделенная, ослабленная православная Украина все же сохраняет колоссальный потенциал влияния на будущую историю православия. И именно от того, откуда — из Москвы или Константинополя — придет реальная помощь разделенной Украинской Церкви, и будет зависеть будущем судьба обоих Римов.