УКРОТИВШИЙ ВОЛНУ 40 ДНЕЙ НАЗАД ОТ НАС УШЕЛ ВЫДАЮЩИЙСЯ РАДИОФИЗИК И РАДИОАСТРОНОМ АКАДЕМИК С.БРАУДЕ

Очень мало можно назвать людей, которые, не служа ни одного дня в Вооруженных силах, тем не менее удостоились высокой чести быть отмеченными в многотомном международном сборнике «Солдаты ХХ века». Среди них — наш выдающийся земляк Семен Яковлевич Брауде (1911 — 2003). Физик Брауде действительно был солдатом, но не на поле боя, а на невидимом фронте интеллектуального противостояния врагу.

В 1937 году молодой харьковский ученый, работавший в лаборатории электромагнитных излучений Украинского физико-технического института (УФТИ) защитил кандидатскую диссертацию. Жизнь распорядилась так, что его академические исследования сверхвысокочастотных колебаний в многорезонаторных магнетронах с рекордными характеристиками, созданных им же под руководством профессора А.Слуцкина, обрели с началом войны стратегическое значение. На этих новых магнетронных генераторах в 1938 году в Харькове впервые в мире был создан трехкоординатный импульсный радиолокатор с длиной волны 64 см.

Ранее созданные в СССР (в Ленинградском физико-техническом институте, где начинались эти исследования) и в Великобритании радиолокаторы с большей длиной волны могли определять только азимут и наклонную дальность до воздушной цели, но не могли определить высоту ее полета. Тогда, в тридцатые годы, радиолокация переживала период младенчества. Пальцев одной руки было достаточно, чтобы перечислить страны, где ею занимались. В Германии ее уровень отставал от харьковского, а в США к ней только подступались. Можно сказать, что тогда стартовал первый этап гонки, как говорят военные, средств радиоэлектронной борьбы.

Промышленность не поспевала за наукой. К началу Великой Отечественной войны, несмотря на выдающиеся достижения ученых, в СССР не успели наладить серийное производство радиолокационной техники. Союзнические поставки РЛС по ленд-лизу начались только во второй половине 1942 года. А летом—осенью 1941-го у нас имелись лишь штучные экспериментальные и полупромышленные установки. Эвакуированный из Харькова уникальный радиолокатор под личным руководством С.Брауде включили в систему противовоздушной обороны Москвы. Он стал не только заблаговременно оповещать о приближении воздушного противника, но вскоре смог выдавать точные целеуказания для огня зенитной артиллерии.

Супруга Семена Яковлевича Надежда Михайловна вспоминает: «По их рассказам, они буквально прыгали от радости, обнимались от счастья, когда убедились, что при помощи их аппаратуры глухой ночью, без прожекторов, «вслепую» был сбит первый немецкий бомбардировщик. Мне же тогда грустно подумалось: «А ведь пилот погиб, хоть он и враг, но человек…». Увы, главный закон войны неумолим: «Либо мы, либо нас…». Семен Яковлевич сделал все, чтобы было «мы», а не «нас».

За особый вклад в дело защиты столицы Брауде был награжден медалью «За оборону Москвы», которой обычно награждались фронтовики, а не труженики тыла. Впоследствии было много других высоких правительственных наград, но этой Семен Яковлевич особо гордился.

В первое послевоенное десятилетие научная судьба привела Брауде на Военно-морской флот. Радиолокационное обнаружение плавающих объектов затруднено маскирующими отражениями от водной поверхности, которая всегда в той или иной мере неспокойна. В открытом штормовом море ученый переправляется с катера командующего Балтийским флотом на флагманский крейсер, чтобы проводить с его борта эксперименты по распространению радиоволн над поверхностью бушующего моря. Цивильное долгополое пальто и шляпа Семена Яковлевича дали повод балтийцам шутливо называть его «морским профессором». В тех опытах были не только решены поставленные задачи по боевому применению морских радиолокаторов, но и зародилось новое научное направление в радиофизике — радиоокеанография. Пионерские работы Брауде стали классикой в этой области. Им была доказана возможность дистанционного, за сотни километров, определения состояния водной поверхности, предсказания приближающихся штормов. Были решены важнейшие проблемы морской навигации и связи. В частности, открыто явление аномально малого затухания СВЧ-радиоволн в тропосфере в области глубокой тени. Большому коллективу ученых, возглавляемых Брауде, за этот цикл работ присудили Сталинскую премию 1952 года. К слову, он добился расширения списка, включив в него своих молодых талантливых подчиненных. (Как это контрастирует с практикой включения в лауреатские списки вышестоящих начальников!)

Бурно генерирующему все новые и новые идеи Семену Яковлевичу становится тесно в стенах УФТИ. В 1955 году он со своим другом и единомышленником А.Усиковым организовывает Институт радиофизики и электроники АН УССР (ИРЭ), где до 1980 года занимает пост заместителя директора по научной части. Во вновь созданном институте расширяются начатые в УФТИ исследования по радиоокеанографии, создаются новые научные направления. Одним из них становится радиоастрономия.

К концу 1950-х годов радиоастрономия уже успела оформиться в отдельную дисциплину. Однако в новой науке оставалась неосвоенной декаметровая область. Это наиболее длинноволновая часть диапазона радиоволн, которые еще достигают поверхность Земли, не экранируясь ионосферой. Работа здесь сопряжена с большими техническими трудностями. Поэтому сформированный Брауде коллектив начал с создания высокоэффективных радиотелескопов. Одновременно с решением чисто инженерной задачи Семен Яковлевич начинает заниматься самообразованием в совершенно новой для себя области физики — астрофизике и физике планет. Полтора года ушло на освоение обширной специальной мировой литературы. Для Семена Яковлевича немецкий с детства был вторым родным языком. А английским он владел, по словам Надежды Михайловны, «неважно» — говорил с сильным акцентом. То есть читал-то он, конечно, без словарей, а вот от акцента избавиться не мог. Чуть отклоняясь от основной темы статьи, скажу, что и на фортепьяно Семен Яковлевич, по утверждению Надежды Михайловны, играть тоже почти не умел: ну, разве что «Двенадцатую рапсодию» Листа или еще что-нибудь «простенькое»…

Слова Надежды Михайловны напомнили мне самооценку Семена Яковлевича, которую он дал в интервью корреспонденту «Зеркала недели» в день своего 90-летия: «Хочу сразу заметить, что я отношу себя не к ученым, а к научным работникам. Ученые — это Эйнштейн, Планк, Резерфорд, Бор, Ландау… Остальные, и я в том числе, — научные работники средней и высшей квалификации, которые развивают идеи ученых».

Итак, по скромному определению Семена Яковлевича, сотрудники ИРЭ под его руководством занялись развитием идей ученых. Результаты же их работы были вовсе не скромные: львиная доля астрофизической информации, добытой в мире в декаметровом диапазоне, приходится на созданные под руководством Брауде радиотелескоп УТР-2 и радиоинтерферометрическую систему УРАН. Грандиозный, не имеющий аналогов УТР-2 был введен в строй в 1972 году в районе села Граково Змиевского района Харьковской области и до сих пор остается самым чувствительным радиотелескопом декаметрового диапазона в мире. Создание радиоинтерферометрической системы УРАН из четырех декаметровых радиоинтерферометров, расположенных в Змиеве, под Полтавой, под Одессой и под Львовом обеспечило рекордное разрешение объектов на небесной сфере в одну угловую секунду, то есть такое же, как у оптических телескопов.

Астрофизика получила новые возможности для получения важной информации о процессах в космической плазме, как находящейся внутри и около различных объектов (галактик, квазаров, Солнца, планет), так и в «свободном» пространстве, между ними. Среди множества полученных результатов особенно ценны данные о вспышках на Солнце, проявляющих себя на декаметровых радиоволнах. Это было главной целью Брауде при создании им харьковской радиоастрономии. Впервые в мире удалось обнаружить излучение экзотических атомов углерода в межзвездной среде. Эти атомы образуются при захвате ионом углерода электрона из окружающей плазмы и потому имеют гигантские размеры, достигающие нескольких миллиметров. На Земле таких атомов быть не может.

Успехи в создании крупнейших антенн для радиотелескопов натолкнули Брауде на новую идею: применить подобные антенны для глобальной коротковолновой радиосвязи. Первыми на его предложение откликнулись старые добрые знакомые Семен Яковлевича — военные моряки. В результате под руководством Брауде был создан ряд центров связи для ВМФ, резко повысивших качество передачи информации при связи с судами, находящимися в мировом океане. Увы, эти работы были прерваны в 1991 г.

В 1985-м Брауде повторяет свой административный маневр образца 1955 года — на базе радиоастрономического сектора ИРЭ создает новый Институт радиоастрономии АН УССР, в котором становится заведующим отделом. На этот раз его творческая свобода расширяется еще больше — новый институт, в отличие от УФТИ и ИРЭ, почти не связан с оборонными исследованиями и, соответственно, с режимными ограничениями. Открытость тематики исследований способствовала бурному росту международного сотрудничества харьковских радиоастрономов — далекий безбрежный космос, в отличие от околоземного пространства, не являлся ареной военного противостояния сверхдержав. Именно это обстоятельство оказалось спасительным для института после 1991 года. Благодаря получению многочисленных зарубежных грантов и участию в международных программах институт смог пережить наиболее трудное постперестроечное время и ныне имеет реальные перспективы дальнейшего развития.

Да не обидятся на меня представители прочих естественных наук, но астрономия — самая волнующая и поэтичная из них. Семь раз Брауде менял направления научных исследований, и думается не случайно, что единственная его научно-популярная книга (написанная совместно с В.Конторовичем) посвящена именно астрономии, радиоастрономии. Почти каждая ее глава содержит стихотворные эпиграфы и вставки из А.Тарковского, М.Ломоносова, Л.Мартынова, Н.Заболоцкого, С.Маршака, Ф.Тютчева, Г.Державина, И.Гете и А.Фета. Книга, рассчитанная на широкого читателя, рисует перед его мысленным взором грандиозную картину мироздания.

До последних дней жизни Семен Яковлевич продолжал работать советником при дирекции Института радиоастрономии. От положенной ему большой научной пенсии он отказался — не хотел чувствовать себя пенсионером от науки. Это был его этический выбор. Не так давно на обычный телефонный вопрос «как вы себя чувствуете?» Семен Яковлевич ответил коротко: «Плохо!». Собеседник, естественно, забеспокоился: «Что случилось? Что болит? Чем можно помочь?». Семен Яковлевич успокоил: «Плохо — это значит, никакие новые идеи в голову не идут! Остальное — нормально…»

У Иммануила Канта в «Критике практического разума» есть прекрасная фраза: «Что убеждает меня в существовании Бога? Звездное небо над моей головой и нравственный закон внутри меня». Семен Яковлевич Брауде жил в полной гармонии и со «звездным небом над головой», и с «нравственным законом внутри», хотя доказательством существования Бога для него они не стали. Для него богом была наука. Ей он верно служил буквально до последних дней своей долгой 92-летней жизни. Как астроном Семен Яковлевич прекрасно знал, что он исследует не сегодняшнее состояние далеких космических объектов, а их прошлое — ведь электромагнитное излучение от них идет к Земле от нескольких минут в пределах Солнечной системы до миллиардов лет от далеких галактик. Давно погасшие звезды продолжают светить землянам сквозь бездну мирового пространства, «наполняя наши души священным трепетом». Так и дело жизни Семена Яковлевича не оборвалось с концом его земного существование, оно продолжает развиваться в трудах его многочисленных учеников, в том огромном научном наследии, которое он оставил.

В межзвездном пространстве, на расстоянии 65 световых лет от Земли, мчатся импульсы радиолокатора, отправленные в далеком 1938 году молодым Семеном Яковлевичем Брауде. Они продолжают свой путь в бесконечность, как продолжает свой путь свет погасших звезд…