Украинская нЕ-готовность

Поделиться
Недавно был обнародован очередной, седьмой, рейтинг электронной готовности. Составленный исследо...

Недавно был обнародован очередной, седьмой, рейтинг электронной готовности. Составленный исследовательским отделом британского журнала Economist (Economist Intelligence Unit) при поддержке корпорации IBM рейтинг показывает, насколько благоприятна в той или иной стране среда для развития электронного бизнеса. Показатели для отдельных стран определяются по почти сотне критериев, собранных в шесть групп. Наряду с качеством коммуникационной инфраструктуры, анализом законодательства и общей оценкой бизнес-среды в стране, при составлении рейтинга не меньшее внимание уделяется и таким параметрам, как признание и использование электронного бизнеса со стороны пользователей и предприятий, а также социальная и культурная среда внутри страны. Шестая группа критериев — поддержка электронного бизнеса (консультационные центры, стандартизация процедур и т.п.) — имеет низкий удельный вес и на конечный результат практически не влияет.

Результаты Украины отрадными назвать сложно. Получив в 2004 году рейтинг 3,79 (из десяти возможных), в 2006-м мы довольствовались показателем 3,62, перебравшись с 54-го места на
61-е. Справедливости ради стоит отметить, что резкое падение произошло в 2004—2005 годах (до 3,51), но и последний год существенного улучшения не принес. И дело не в том, что в Эквадоре, Нигерии и Шри-Ланке, потеснивших нас в рейтинге в этом году, дела с электронным бизнесом так стремительно пошли вверх. Нет, просто наш рост на общем фоне настолько медленный, что... практически отсутствует.

Классические разговоры о законодательной неурегулированности, нехватке государственного финансирования и тяжелом советском наследии тут, кажется, неуместны. Ведь все эти факторы хоть и играют свою роль, тем не менее объяснить падение показателей не могут. Не могли за год советские телефонные провода так проржаветь или АТС так износиться, чтобы дать почти 10% падения рейтинга. Тем более что АТС потихоньку все-таки заменяют цифровыми, а на помощь проводам давно пришла мобильная связь, которая, если верить операторам, охватывает уже едва ли не половину взрослого населения. Кроме того, в крупных городах разворачиваются CDMA-сети. И все это в рейтинге учтено. Широкополосного доступа, конечно, немного, но едва ли меньше, чем, например, в той же Нигерии. Законодательная база значительного ухудшения, за малым исключением, тоже вроде не претерпела. Конечно, между 2004 и 2005 годами был определенный рост политических рисков — но и он, если верить международным бизнесовым рейтинг-агентствам, завершился.

Следовательно, причина падения, скорее всего, не только, а может, и не столько, в инфраструктуре и законах, как в «национальной специфике» и «гуманитарной составляющей» украинской «электронной готовности». В том, что бизнес и потребители в Украине благодаря Интернету все-таки нашли удобную форму для обмена деньги—товар, но без участия электронных платежей, являющихся обязательным элементом классического электронного бизнеса. Экономических причин тут несколько, но основная одна. Электронные платежи слишком прозрачны, а это никому не нужно. Всех участников процесса — и власть, и бизнес, и потребителей (т.е. нас с вами) — удовлетворяет статус-кво. Кто-то недополучает налоги, но получает что-то другое. Кто-то должен это что-то другое платить, но не заморачивается не только с налогами, но и с тысячей одним разрешением, лицензией и т.п. И пожарники с санстанцией в сервер залезть не могут, тем более что сам сервер стоит у постороннего провайдера. А кто-то получает возможность покупать что-то подешевле. Так зачем, как спрашивает нас телевизор, платить больше? Вот и получается, что статистически измеренного электронного бизнеса у нас фактически нет — хотя и покупают, и продают через Интернет немало. Но сколько именно, не смогут посчитать ни налоговая, ни прокуратура, ни тем более заморские исследователи.

Аналогична ситуация и с программированием. Ни для кого не секрет, что существуют сотни аутсорсинговых фирм, фирмочек и просто отделенных групп разработчиков, которые на собственный страх и риск что-то разрабатывают, перевозя зарплату чемоданчиками из варшавских (или каких-то других — кому к какой границе ближе) банкоматов. А в параллельной реальности существуют государственные и национальные программы информатизации, развития, поддержки и т.п., за выполнение которых тоже кто-то получает зарплату, пусть и намного ниже. Эти люди между собой не знакомы, и знакомиться, кажется, не имеют ни малейшего желания.

Немало добавляет или отнимает от рейтинговых показателей и специфика украинского образования и науки. В стране, где количество людей с высшим образованием приближается к западноевропейским показателям, науки, если следовать составителям рейтингов, практически нет. Ведь исследователи не измеряют количество филиалов Чорногородского металлургического университета (бывшего техникума), открытых во всех селах Чорногородского района. И правда — какое отношение эти филиалы имеют к е-готовности? У них и компьютеров-то зачастую всего ничего, и те задействованы в самых важных местах, т.е. в бухгалтерии и на столе у директора. Например, в одном районном городке на Западной Украине автор сам видел, как в местном «филиале университета» изучают информатику исключительно теоретически и по учебникам 1996 года. А среди критериев рейтинга имеется, например, такой — количество зарегистрированных патентов и инноваций. А кому они, эти инновации в районных «массачусетсах» нужны? Туда все порядочные люди за дипломами вообще-то ходят. Равно как не нужны никакие патенты украинским «белым» «высокотехнологическим» фирмам, которые лишь изредка развешивают на столбах, деревьях и интернет-форумах объявления «Нужна неквалифицированная рабочая сила для «отверточной сборки компьютеров». Нет, конечно, есть Институт кибернетики и несколько приличных кафедр в старых политехнических институтах. Но выпестованные ими кадры зачастую уходят в эти самые «серые» аутсорсинговые конторы — ведь есть хочется всем.

Вот и получается в Украине какая-то странная девиация: в стране с 48 миллионами населения постоянная интернет-аудитория составляет три миллиона, у провайдеров почти миллион постоянных подключений, персональные компьютеры продаются как горячие пирожки, при том что и так имеется едва ли не один компьютер на шесть-девять пользователей, а электронной готовности нет. И, видимо, не будет. Ведь кому она нужна, эта их британская электронная готовность?

* * *

В процессе написания статьи об электронной готовности у автора сломался телефон. Поднятая трубка шипела, хрипела и на разные лады потрескивала, но зуммер издать была не в силах. Дело было в воскресенье, 30 апреля. Ни один из сервисных телефонов, набранных по мобильному, не отвечал. Первого мая, естественно, ситуация была аналогичной. Второго наконец-то отозвалась ремонтная служба Укртелекома: «Скажите ваш номер и подождите». Жду... Мобилка попискивает, с удовольствием глотая недешевые минуты связи со стационарным телефоном. «У вас трубка не была положена на рычаг, потому и отключили. В течение 50 минут включим». Все может быть: либо домашний радиотелефон что-то перемудрил, либо вправду кто-то из домочадцев на кнопку «Отбой» не попал. Тем более что связь появилась спустя каких-то 10 минут. В душе даже зашевелилось сомнение, что-то вроде: «И чего они на нас наезжают? У нас вон как даже монополист работает — 10 минут вместо 50!»

Но на следующий день сомнения исчезли — трубка снова молчала. Очередной звонок в службу ремонта, очередное «скажите и ждите» с последующим слушанием тишины по гривне (или сколько там) в минуту. «У вас неполадки на линии. Будем разбираться». Минут через сорок аппарат ожил. Подумалось, что неположенная трубка, наверное, все-таки не смогла сжечь линию. Но ведь сейчас работает — вот и славно.

Четвертого мая телефон снова молчал. «Скажите, ждите», тишина — и следующая порция информации от госпожи телефонистки: «Вчера у вас был мастер, но ничего не смог сделать, потому что распределительный щиток находится этажом ниже в соседнем крыле дома, а там тамбур закрыт на ключ. Проследите, чтобы сегодня после двух там кто-то был и открыл дверь мастеру». Пи-пи-пи... А почему же тогда телефон работал до самого позднего вечера? Однако на раздумья нет времени. На часах — одиннадцать. Тамбур за железной дверью притаился, словно вражеский дот, и ни на какие звонки реагировать явно не намеревался. Лишь минут за пятнадцать до времени «Ч» приходит бабушка, которую супруге удалось убедить, что когда ей позвонят в дверь, то это будут не бандиты-грабители, а телефонный мастер, который пришел ремонтировать телефон у ее соседей этажом выше. Вернувшись вечером домой, видим у двери уже своего тамбура кучку мусора и длинный фестон телефонного провода, свисающий почти до пола. Конец фестона примотан к линии жизнерадостной синенькой изоляционной лентой. Починили все-таки, соколы наши ненаглядные.

Пятое мая. Телефон по-прежнему молчит. Мобилка, ремонтная служба, знакомые голоса.

— У вас проблемы на линии. Ждите мастера.

— А когда?

— В течение дня.

— Пи-пи-пи...

Выйдя в коридор, можно убедиться, что «на линии» в самом деле «проблемы». Провод уже не свисает петлей, а мирно покоится на земле. Соседский провод, через который, для крепости, перебросили нашу «заплаточку», тоже разорван, и дальний конец его лежит где-то на ступеньках. Вскоре появляется и сосед — что, голубчик, телефона хочется? А не будет. Махнув на все рукой и внутренне смирившись с отсутствием телефона еще на четыре дня (ведь следующие праздники на носу), расходимся из квартиры — потратить целый день на ремонтников просто нет никакой возможности. Возвращаясь, у родной двери наконец-то наталкиваемся на Данилу-мастера, который третий день борется с нашими проблемами. «Вас почему не было дома? Мне даже табуретку некому было подать!» — начинает с атаки. «А вы почему не сказали точное время, когда будете? И что это за ремонт с третьего захода?» — не остаемся в долгу мы. «Я вчера все сделал, но дети оборвали провод», — тоном ниже берет мастер. За те семь лет, которые автор живет в этой квартире, никакие дети провода не обрывали, а старожилы говорят, что не было такого и в течение предыдущих 30 лет. Да и странно как-то, чтобы отодрав кусок телефонного провода, ребятишки тут же бросили его, не найдя лучшего применения. Поэтому версия напрашивается так. Длинный и роскошный фестон провода, оставленного Данилой-мастером, оказался достижимым не только для детей (те и до потолка добрались бы, если бы захотели), но и для симпатичного спаниеля из соседнего крыла. Не говоря уж о кавказской овчарке, живущей этажом выше. Вот кто-то из них и поигрался проводом — просто от полноты собачьих чувств. А потом бросил. «Мышка бежала, хвостиком махнула...» И такая вот е-готовность получилась.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме