Украиноиудаика: правда об украинско-еврейских отношениях

Я принадлежу к относительно небольшому кругу приверженцев научного направления украиноиудаики. Его утверждения противоречат многим мнениям и взглядам украинских ученых, нередко искренне уважаемых, в том числе и мной, которые, в сущности, вслед за К.Марксом видят в евреях капиталистическую, барышническую нацию эксплуататоров, в «Протоколах Сионских мудрецов» — истину, практически всех евреев считают агентами «сионских мудрецов», жидомасонами. С другой стороны, украиноиудаика возражает некоторым еврейским ученым, не менее уважаемым мною во всем остальном, кроме их, на мой взгляд, ошибочного убеждения, что украинец едва ли не обречен на антисемитские настроения.

Первые обосновывают свое убеждение с чисто украинской точки зрения. Я добавил бы, марксистской. Убеждение, что существуют нации-эксплуататоры. В глазах таких авторов наверняка выглядят предателями старые галичане, с теплотой вспоминающие о «наших жидах». Они приводят в пример множество еврейских фамилий среди тех, кто вершил советскую политику в 30-х годах. И забывают о Владимире (Зееве) Жаботинском с его преклонением не только перед гениальным Т.Шевченко, но и перед украинским народом, стремящимся к независимости вообще; не вспоминают и критику Жаботинским тех евреев, которые вначале становились «немцами», затем «поляками», а на оккупированной Московским государством земле «россиянами Моисеевого Закона». Забывают и о Бэре Борохове, возглавлявшем созданную в Полтаве в начале прошлого века партию «Поалей Цион» («Рабочие Сиона»), весьма решительно отстаивающую права украинцев. Не вспоминают и знаменитое высказывание московского раввина Мазе, когда тот узнал, что Троцкий, к которому обратились религиозные евреи с просьбой прекратить большевистское насилие на украинских землях, отказал им. Мазе сказал: «Революцию делают Троцкие, а страдают от этого — Бронштейны» (на всякий случай напомню: Бронштейн — настоящая фамилия Троцкого).

Когда я дискутирую с такими историками, особенно теперь, во времена открытых архивов гестапо и КГБ, они ссылаются на неопровержимые свидетельства гестаповских или энкавэдистских донесений, в которых констатируется, что украинцы горячо и публично требуют уничтожения евреев — во-первых, а во-вторых, утверждается, что евреи любыми способами пытаются уклониться от военной службы и сбегают за спины советских (в первую очередь русских) солдат в Ташкент. За этим как-то забываются героические поступки украинских Праведников мира и просто мам, которые, пока была возможность, отправляли своих сыновей и дочерей с провизией в гетто, где находились их соседи. Мои беседы с потомками таких мам и самими мамами (теперь уже бабушками) свидетельствуют, что отправляли детишек в гетто не к абстрактным евреям, а к соседям или просто к людям, которым жилось, мягко говоря, тяжело.

Что же касается евреев, «сбегавших в Ташкент», то на протяжении всей войны, когда ордена еще не продавали на базаре, Героями Советского Союза стали 72 еврея, родившихся в Украине, 27 из них награждены за форсирование Днепра.

Если принять во внимание значительно более достоверные, нежели подчиненные политическим целям, архивные документы и пропагандистские публикации обеих сторон, воспоминания людей, то оказывается, что украинцы в Галичине с большим уважением и ностальгией вспоминают тех «наших», довоенных «жидов», которые бывали и добрыми советчиками, готовыми помочь людям, и говорили: «Мыкола за меня поработает в субботу, а я за него — в воскресенье». И такое происходило не только в Галичине.

Недавно узнал от одного историка, что в год Голодомора в Украине якобы чудовищно возрос антисемитизм, о чем сообщали в отчетах сотрудники НКВД. В том году моя родная тетка (с выразительным еврейским лицом) была учительницей в селе Таборище, неподалеку от Чигирина, где начиналась Хмельнитчина. Ее искренне уважали, любили. И уже после войны, когда я спрашивал об украинском антисемитизме, она уверенно говорила: «Это, в основном, было к востоку от нас».

Мой родственник Макс, муж моей двоюродной сестры, прошел нелегкий военный путь и окончил жизнь зампредом совета ветеранов Великой Отечественной войны, несмотря на то, что был евреем. В годы войны он — батальонный комиссар — попал к немцам в плен. Комиссаров, даже евреев, гитлеровцы не уничтожали, а исследовали их физическое и психическое устройство. Макса «изучали» в Маутхаузене, откуда он трижды организовывал побеги. А после войны семь лет (до смерти Сталина) его держали в концлагере в Норильске как предателя.

И по сей день дети Макса и дети одного из его сокамерников — ближайшие друзья, невзирая на то, что Макс из убежденного коммуниста стал правоверным евреем. Его друга арестовали как боевика ОУН(б), проще говоря, как бандеровца.

Кстати, украинские и еврейские политзаключенные в лагерях не единожды становились друзьями. Это довольно легко понять даже из заголовков разделов в книге Михаила Хейфеца «Украинские силуэты»: «Святые старики из Украины» — о евреях, пойманных и приговоренных к ссылке еще в предвоенные 1939—1941 годы. И следующий раздел «Бандеровские сыновья» о послевоенных ссыльных — украинцах. Эти люди стали добрыми друзьями Михаила Хейфеца, и своим примером верности Украине помогли ему стать сознательным евреем.

Но довольно примеров. Какая концепция лежит в основе идеи украиноиудаики? Я формулирую ее не своими словами, а в соответствии с мнением Сергея Ефремова, великого украинского литературоведа и культуролога, высказанным в брошюре «Еврейское дело в Украине», изданной в начале ХХ в. Он писал: «Евреи, как мы знаем, живут в самой тесной связи с украинским народом. Это даже не соседи, как в большинстве своем другие народы, а одна из составляющих населения на украинской земле».

Мнение Сергея Ефремова вместе с тем, о чем свидетельствовали материалы, попадавшие мне в руки, собственно, и натолкнуло меня в свое время предложить как отдельное научное направление «украиноиудаику». Мое авторство относительно термина «украиноиудаика» признано в Украине (например, труды А.Подольського, Р.Мниха). Добавлю, что мне не раз приходилось слышать возражение, якобы существовали польские, литовские, русские, румынские евреи, но украинских евреев нет оснований выделять, поскольку они жили в польском или российском, но отнюдь не в украинском государстве, ведь украинские земли веками пребывали под Польшей или Россией. Некоторые добавляют, что евреи «прислуживали полякам или русским» или, наоборот, «были жертвами погромщиков-украинцев». Поэтому мне искренне советуют «украиноиудаику» заменить изучением «истории и культуры евреев в Украине». Но повторю С.Ефремова — «евреи... одна из составляющих населения на украинской земле». Не случайно даже в Соединенных Штатах Америки в 20-е гг. прошлого века евреи-эмигранты из Украины, еще хранившие в памяти страшные картины погромов, продолжали считать себя именно украинскими евреями и уважать себя за это.

Известный исследователь истории украинского еврейства О.Заремба обратил мое внимание на публикации одного из ведущих еврейских литературных критиков начала прошлого века Баал Махшовеса (псевдоним Исраэля Элиэзера Элияшева, означающий «тот, кто рассуждает»). Он писал: «В то самое время, когда еврейская польская литература отцветает, в Украине формируется группа молодых еврейских писателей, которой суждено было объединить стиль наших старых писателей и современные силы еврейской литературы. Это особенно ясно проявилось в последние десять лет художественной прозы и еврейской поэзии. Благодаря прозаику Давиду Бергельсону и оригинальному романтику Дер Нистеру, благодаря талантливым поэтам Давиду Гофштейну, Лейбе Квитко и Ошеру Шварцману еврейская литература снова делает мощный шаг вперед... Писатели разделяют эпоху, когда центром была Варшава, и эпоху, когда Киев с его несколькими издательствами («Киевское издательство», «Народное издательство» и издательство «Культур лиги») стал одним из крупнейших центров еврейского искусства, литературы и, в частности, настоящей еврейской книги».

В своих публикациях, в первую очередь в книге «Южное еврейство и еврейская литература ХІХ в.» («Дорем йиднтум ун ди идише литератур ин найцтн йоргундерт»), написанной в Киеве и Берлине в 1920—1922 гг. и изданной в Берлине, Баал Махшовес отстаивал мнение, что современный литературный идиш, несмотря на то, что самые крупные издательские центры идишской литературы в последней четверти ХІХ в. находились в Варшаве и Вильно, сформировался в Надднепрянской Украине благодаря писателям, для читателей — «украинским евреям». Баал Махшовес едва ли не первым начал использовать этот термин наряду с термином «южные евреи», который употреблял, исходя из того, что украинские земли находились на юге Российской империи. Основателем современной идишской литературы он считал хасидского цадика Нахмана из Брацлава.

Согласно Баалу Махшовесу, новая еврейская литература начала формироваться как важный фактор в процессе противостояния народной религии (хасидизма) и секулярного просвещения (Гаскалы). В то время, когда хасидизм сохранял тесную связь с простым народом и пользовался в пересказах и литературных произведениях преимущественно языком идиш, просвещение, связанное с богатыми и образованными евреями, ориентировалось на иврит, немецкий, а еще больше на русский язык и образование, с готовностью сотрудничало с российским правительством и его учреждениями. Оба направления высмеивали друг друга, что привело к широкому распространению сатирической и юмористической литературы. Преобладающее количество литературы на языке идиш было связано с симпатиками хасидизма и приверженцами народничества, как это происходило, в частности, в Украине.

Характерная для хасидизма ориентированность на то, чтобы никогда не обращать внимания на любые несчастья и оставаться оптимистами, отражала, по мнению Баала Махшовеса, характер именно украинских евреев, которые всегда, больше чем где бы то ни было, были тесно связаны с ремесленничеством и даже с земледелием, заняты продуктивным трудом и торговлей, не без иронии относились к схоластическим размышлениям талмудистов, как ортодоксов, так и приверженцев Гаскалы (просвещения). В противоположность им Гаскала считала язык идиш вредным, неученым «жаргоном» и настаивала на изучении иврита и особенно русского языка, светских наук, на лояльности и преданности Российскому государству.

Из этого противостояния Баал Махшовес выводил особенности идишской литературы, слагавшейся на украинских землях. Вместе с тем он разделял мнение, что этнические особенности обусловлены историческими, географическими, межэтническими обстоятельствами, и подчеркивал, что расцвет новой еврейской литературы тесно связан с особенностями земель Волыни, Подолья и Галичины.

В последнее время осознание определенной обособленности украинских евреев существует и в политической жизни, и в научной мысли Израиля, возможно, в меньшей степени в научных изысканиях украинских ученых, исследователей собственно украинской истории и еврейской истории в Украине.

Позволю себе определить предмет украиноиудаики как изучение истории, культуры, литературы, быта, традиций украинских евреев как отдельного субэтноса еврейского народа, сложившегося на протяжении веков в постоянном бытовом, политическом на уровне масс, языковом взаимопроникновении с украинским народом, несмотря на традиционную замкнутость евреев, позволяющую им сохранять свою обособленность и вызывающую недоброжелательное отношение у определенной части украинцев, наконец, о различном и общем в восприятии мира и общества обоими народами.

Частью предмета украиноиудаики предусматривается изучение по регионам Украины украинских евреев и украинско-еврейского взаимопроникновения. В Подкарпатье и Карпатах русины в селах (едва ли не единственные во всей Европе) весьма скептически относились к утверждениям, что евреи используют в маце кровь христианских детей, ибо слишком хорошо знали соседей-евреев. На Тернопольщине возникла довольно своеобразная (также единственная в Европе) версия объединения традиционного и общеевропейского в еврейском образовании (любопытно, кстати, проследить возможную связь между этим еврейским просвещением и созданным им менталитетом и формированием именно в Тернополе в годы освободительных движений украинского народа «Жидовского куреня» Украинской Галицкой Армии). В Одессе, куда мигрировали евреи из Тернополя и Бродов, еврейские торговцы высокого уровня из Приднепровья, образовалась специфическая ментальность, позволяющая ортодоксальным евреям с Подолья утверждать, что «ад начинается в семи километрах от Одессы».

Чрезвычайно интересен отрывок, на первый взгляд противоречивый, из записок Абрама Козодоя (1893—1979), детство которого прошло в городке Покотилове Уманского уезда Киевской губернии, процитированный в книге Бориса Хандроса «Городок, которого нет»: «Когда я задумываюсь над отношениями евреев и неевреев в те давние времена (конец XIX — начало этого века. — Б.Х.), меня поражает то, как евреи находили возможность работать и зачастую даже дружить с неевреями. Евреи плохо знали язык окружающих, плохо говорили по-польски и по-украински. 613 запретов еврейской религии изолировали еврейское население от окружающих».

Зная о других свидетельствах, должен сказать, что это «воспоминание» продиктовано значительным влиянием советской антирелигиозной идеологии, которая существенно искажала реакцию украинцев на еврейскую своеобразность. Как свидетельствовал украинский этнограф, отец Максима Рыльского, Тадей Рыльский, украинские крестьяне уважали евреев именно за верность и преданность их древней религии и еще за их солидарность. Но, даже если верить Абраму Козодою, оказывается, что евреи работали и часто даже дружили с неевреями, что неевреи часто бывали на еврейских свадьбах и т. п.

Напоследок попытаюсь дать кратчайшее определение украиноиудаики: комплексная, преимущественно этнокультурологическая наука об украинском еврействе в его глубинных взаимоотношениях и взаимопроникновении с украинцами.

Один из моих друзей, когда я рассказал ему о своем замысле написать об украиноиудаике в газету, возразил: «Но это же об истории, а газета пишет обычно о насущных проблемах современности». На мой взгляд, изучение украиноиудаики — позитивном взаимном влиянии наших народов друг на друга, того, что было не на политической поверхности, а происходило «в глубине леса», весьма актуально сегодня, когда некоторые представители как еврейского, так и украинского политикума стараются (сознательно или бессознательно) поссорить нас хотя бы даже явным неуважением к одному из наших народов.