УКРАИНЕЦ НА КУРОРТЕ

Поделиться
В футбольных комментариях меня всегда смешили две вещи: пас пяткой неизменно трактуется как «остроумный», а по поводу забитых голов всегда апеллируют к «любителям статистики»...

В футбольных комментариях меня всегда смешили две вещи: пас пяткой неизменно трактуется как «остроумный», а по поводу забитых голов всегда апеллируют к «любителям статистики». Последним напомнят минутку, на которой случилось главное событие матча, выдадут еще какие-то подробности хроники состязания. Ну почему, почему с такой же тщательностью не фиксируется наша обыденная жизнь? Только потому, что она обыденная? Но это для нас с вами. А уже через пару-тройку десятков лет все эти подробности будут иметь другой вес и другое измерение...

Мы едем.

Мы приезжаем...

Со своей супругой я теперь ежегодно езжу на курорт в Западную Украину. На воды. В основном это нужно ей, однако и я помаленьку включился в прелести санаторно-курортной жизни. Путевку, понятное дело, удается раздобыть не каждый год, но голь на выдумки хитра - как-нибудь да устраиваемся. Этот очерк в известной степени обобщение. Трускавец, Моршин, Яремча - пребывание там и послужило материалом для моих заметок. Очень беглых, потому что кратких. Тоже, кстати, штрих к портрету нынешнего уклада жизни. В прошлом веке в подобном случае написали бы эдак в 20-30 раз больше. Телевизоров и прочей электронной чепухи не было, времени свободного - завались. Вот и писали, вот они и читали.

Сейчас же мы быстренько забрасываем вещи в чемодан и сумку, удивляясь тому, что всего нужно вот столько, и подгребаем к поезду. Львовскому 91-му, фирменному. От фирмы, видимо, траурное убранство - грубовато-красные занавеси на окнах, бумажные цветы, дорожки. Катафалк, да и только. Зато внушает мысли о вечном.

Соседи по купе возвращаются с курорта, да еще заграничного, болгарского. Очень довольны им: курорт был отменно тихий, несуетный, недорогой. А вот только сели в самолет, как начались огорчения. Главное из них - никто из попутчиков-киевлян не говорил на украинском. Дети в том числе, хотя все учатся в украинских школах... Разговор тут же соскальзывает в проблему отношений «східняків» и «західняків». Последние тоже ведь жили под чужеземным «игом», однако сохранили и язык свой, и культуру, и национальное достоинство. Версия нашего симпатичного соседа такова: громадную роль в происшедшем тут и там сыграла церковь. Русская православная внесла огромный вклад в русификацию приднепрянцев, в их пристегивание к имперским моделям мышления и поведения.

Ладно, вот уж и ночь, немилосердное смыканье из стороны в сторону вагона, грохот колес, под который уснуть не очень-то удается, затем Львов, а далее уже и Трускавец (Моршин, Яремча). У нас путевка, однако, судя по всему, наше появление - полная неожиданность для персонала. Пока мест нет, надо ждать. Вещи нужно поставить в такой-то кабинет и гулять. Ну что ж, люди мы советские, потому неприхотливые - сходу начинаем изучать местность, собираем информацию о местной жизни. Ее главные составляющие: за лечение нужно платить всем, начиная с врача, выписывающего процедуры, вода пока бесплатно, кормежка в столовке весьма и весьма посредственная, зато есть развлечения. Нам советуют купить такие-то процедуры. В частности минеральные ванны, после которых - одна из женщин охотно показывает руку - заживляются даже ожоги.

Идем на обед, не без труда добываем столик. Увы, нам еще не положена долька арбуза, а вечером - булочка. Почему? А еще в списках нет. Как нет, а путевка? Нас успокаивают: завтра все будет, мы попадем в списки… Однако наше огорчение неподдельно: целый день ходить в неграх обидно как-то.

Ближе к вечеру наконец-то поселяемся. Бытовые условия вполне советские - мебель от брежневской эпохи, сантехника ручная, то есть действующая по правилу «перед употреблением взбалтывать», подкручивать, приподымать. Вода по графику - утром, в обед и вечером. Зато живем мы на последнем этаже, видны горы, воздух замечательный и все такое прочее.

Мы лечимся

Засыпаем мертвецки, после всех обустройских треволнений. Рано утром я просыпаюсь. Смотрю на часы: половина пятого. Что такое? Сверху какой-то гул, дребезжание. Все сильнее. Я покидаю комнату и исследую чердак. Так и есть - над нами некий машинный зал, то ли воду гоняющий туды-сюды, то ли лифт. Стало быть, нам приписали жить в этом самом зале. Нет, спасибочки, мы люди нервные, от шума столичного уехали, за что же нас так?

Десять гривен «в лапу» очаровательной медсестры - и мы уже в другой комнатушке. Здесь, однако, другие неприятности - на смену шуму приходят тараканы. Санаторные служащие категорически отметают нашу версию: клевета, уже лет пять ничего похожего. Может, вы сами же и привезли? У вас нет? Ну, тогда не знаем…

Так или иначе переселяемся еще раз. И начинаем лечиться. На водах ты привязан к бювету, месту лечебного водопоя. За час до еды - «нафтуся». За полчаса - другая целебность. Плюс полоскания. После еды снова - одна вода, другая. Врач предупреждает: водичка промывает все органы (все-все-все? - переспросил я. - Абсолютно все…), а потому в слабых местах возможны отклонения от нормы, нарушения отдельные. Не трусьте, все образуется.

Уже через пару дней начинаешь замечать за собой едва ли не полную поглощенность жизнью своего тела. В нормальной обыденной жизни ты от него в общем-то отключен. Работает, и пусть себе. Сел и поехал. Здесь же ты останавливаешься, загоняешь тело «в гараж» и начинается ремонтно-профилактическая работенка. Вдруг понимаешь, что в тебе где-то там есть печень, почки, кишки… Промыть их! Кишки те же, их, говорят, километры наворочены. Когда катит к полтиннику, внутри накапливается всякой гадости столько… Садишься в ванну, через трубки в тебя вгоняют воду, а потом выкачивают. Уй, зрелище не для слабонервных. Но полезное: воочию видишь, что и вправду ты замусорен, что нужно время от времени устраивать такие вот чистки.

Это теперь я такой умный. А в первый раз, помню, санаторный врач долго убеждал меня в полезности клизм. Я отвергал категорически, сразу представляя, как молоденькая медсестра будет совать в меня резиновую грушу.

- Так с ромашкой же! - настаивал доктор, однако я пугался еще больше, полагая, что цветок есть некое украшение издевательского толка.

Не-е, теперь я умный, особенно после того, как побывал у проктолога, специалиста по брюшным внутренностям. Готовился к визиту отважно, хотя был несколько напуган разъяснением соседки по столовке: «Ага, - мстительно сказала она, - теперь узнаете, что такое аборт!». В очереди к врачу я держался достаточно мужественно, но когда услышал из кабинета истошный женский визг, бросился тикать. И все же вернулся. Победило любопытство… Теперь я знаю, что аборт - не такая уж страшная штука. Хоть и неприятная, конечно.

Женщина лечится

Теперь я точно знаю также, отчего женский век дольше мужского - бабоньки наши лечиться любят, а мы нет. Ну, правда, пройдите коридорами любой поликлиники и понаблюдайте за тем, кто восседает под кабинетами. То-то и оно. А уж на санаторных водах…

Утром, ни свет ни заря, плетешься к бювету. Справа, слева, впереди маячат женские фигуры и фигурки. Большинство наряжены так, как в Европе не одеваются в оперу. И уже намазаны, причесаны, упакованы. Когда же это? Восхитительные создания - судя по всему, нам еще долго не грозит феминизм с его идиотским посылом о том, что между мужиком и бабой нет никаких принципиальных отличий.

Украинки на курорте страсть как любят говорить о лечении. Интенсивнейший обмен информацией. Я зверею уже на первой минуте такого разговора, у них же хватает выдержки рассуждать долго, со знанием дела, с подробностями, изумляющими количеством нюансов.

В водолечебнице представительниц прекрасного пола легко отличить еще и по тому, что они держат в руках. Мужчины читают газеты (футбол и политика - две главные страсти, «девушки потом»), женщины же - исключительно книжки в мягких обложках. В половине случаев нынче - специально изучил! - это детективы Александры Марининой. Должен признаться - на водах читаю подобные книжки и я, хотя в другое время желаний таких за собой никогда не замечал.

Чем берет Маринина? У нее в центре повествования - женщина. С классными мозгами, с въедливостью, недоступной мужчинам. Расследует, распутывает дела, а попутно нас посвящают в сугубо женские переживания и проблемы. Одну книжку прочесть интересно, но уже третью откладываешь в сторону: скучно. Многосерийный телефильм получается, не для мужских нервов, и без того измученных однообразием городской жизни. Сказано ведь: город создан для женщины, она как белка крутится в этом обыденном колесе, многосерийность и повторяемость вполне согласуются с ее природой. Вот и в лечении тоже - здесь ведь нужна пунктуальность, тоскливая монотонность, а как это выдержать?

Праздник

Хочется праздника, чего-нибудь эдакого. Не только «нафтуси», но и «спиртуси», градусов, словом. Через несколько дней поглощенности телесной жизнью в тебе начинает пробуждаться душа. А она, известно, к культуре, свету тянется. Значит, вперед и с песней.

Песня - это обязательно. И какой же украинец не любит медленной лирической песни? У бювета в обеденный и вечерний водопой собираются хоры. Стихийные, хотя всегда находятся неформальные лидеры. Песен великое множество. Исполнение… За душу хватает, это точно.

Но курорт, понятно, немыслим без эстрадных звезд. Средней руки, как правило. Павел Зибров, кажется, главный любимец курортных женщин. «От него секс исходит», - объяснила мне одна из зрительниц-слушательниц, предварительно оглянувшись на мужа, увлеченно обсуждающего последний матч киевского «Динамо». «Это как же?» - прикинулся я шнурком. - «Ой, а то вы не знаете! Это когда делаешься… как тесто…».

Так вот что происходит на концертах Зиброва. Пусть злобные критики обсуждают его вокальные данные и артистизм, разве в этом дело? В зале сидят женщины, и дело в них. Они размягчаются от песен, становятся текучими, вязкими, пахучими - с ними потом можно делать все что угодно. Но глупые мужики в это время смотрят футбол или обсуждают Кучму с Рабиновичем. Фу ты ну ты…

Еще санаторная публика ездит на экскурсии. В горы, в монастыри или просто во Львов, Ужгород, Черновцы. Бывает по-всякому. Иногда замечательно, особенно если экскурсовод знающий и словоохотлив. Хотя традиции советского разгильдяйства и специфического отношения к человеческой жизни все еще сильны даже здесь, на Западе, приближенном к самому что ни на есть Гуманизму. К примеру, едем в горы. Подъезжаем к горной речке, выходим. Дальше, объясняет экскурсовод, идем по старому мосточку, ибо новый ремонтируют. Топаем. С ужасом вижу, что приходится идти по двум скользким дощечкам. И это детям, старикам… Но ничего, все невозмутимо следуют по указанному пути, хотя малейшая ошибка и - камни внизу. Затем нужно лезть в гору, рискуя скатиться вниз. Обратно возвращаемся под шум дождя. Ремонтные работы приостановлены, и мы идем по настоящему мосту. Садимся в автобус… Сверху из нескольких дырок льется вода. Ничего, люди спокойно вынимают зонты, разворачивают их. Гвозди бы делать из такого народа!

Вот, я уж использовал лимит газетной жилплощади, но еще так много чего хочется рассказать. Санаторно-курортный быт подвигает к исследованию интересного вопроса о том, насколько изменился, говоря по-ученому, поведенческий культурный код, определяющий нашу жизнь в последнее десятилетие. Но об этом - в следующий раз.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме