Украина в объятиях «языкового баланса», или Вызовы толерантности

Знание ведет к предвидению

Огюст Конт

Эти слова французского философа-позитивиста и социолога как нельзя лучше подчеркивают важность незаангажированных исследований, дающих реальную картину в любой сфере жизни государства. Особенно в такой контраверсийной, как «Языковой баланс Украины». Именно такое название получило исследование, которое более полугода готовил интернет-холдинг ОБОЗ.ua. По словам известного политтехнолога и шеф-редактора холдинга Олега Медведева, составителей беспокоило «реальное, а не мифическое соотношение двух самых распространенных языков — украинского и русского — в различных сферах общественной и частной жизни». Данные исследования базируются на Всеукраинской переписи населения 2001 года, социологических исследованиях и статистике.

По мнению составителей этого труда, «языковой вопрос искусственно политизируется для разделения и мобилизации «своего» электората... Неопровержимым в разжигании конфликтности языкового вопроса является и внешний фактор в виде вмешательства во внутренние украинские дела со стороны Российской Федерации». И главное — составители «Языкового баланса» пришли к выводу, что «в основе языковой политики должна лежать государственная поддержка украинского языка, утверждение его государственности во всех сферах публичной жизни, обеспечение выполнения им всех функций, присущих языку как социальному явлению — с одновременными гарантиями свободного развития русского и других языков».

Трудно не согласиться с такой толерантной позицией. Но существует ли какая-то опасность для «свободного развития» языков национальных меньшинств, и прежде всего — русского? Украинцы, по переписи 2001 г., составляют 77,8% населения Украины, русские — 17,3%; другие нации — белорусы, молдаване, крымские татары, болгары, поляки, венгры, румыны, евреи, татары, греки, гагаузы, немцы, словаки и другие — 4,9%. И украинский язык, и языки всех национальных меньшинств (кроме польского) были и остаются донорами русского языка. Так, 67,01% граждан Украины признали родным языком украинский, 31,62% — русский и только 1,37% — другой. Ситуация кардинально меняется, если знать, на каком же языке общаются граждане Украины в семье: только на украинском — 38,01%, только на русском — 30,35%, смотря по обстоятельствам — 30,57%, на других языках — 1,05%.

Наиболее интересны выборки данных о ситуации в печатных СМИ. Количество газет по названиям: украинский язык — 51%, русский — 40, годовой тираж газет — 34 и 63% соответственно; журналов — 40 и 22%; 19 и 70% соответственно. Ситуация в книгоиздании, на телевидении, в кино- и видеопрокате, и прежде всего в Интернете показательна. Оказалось, что исключительно украинский Интернет (без учета 70 двуязычных изданий) — это только 23 сайта, а сугубо российский — 407! Комментарии, как говорится, излишни. По данным Книжной палаты Гостелерадио (2005 г.), годовой тираж книг и брошюр (без учета учебников) составляет на украинском языке 19 240 тыс. экз. (53%), а на русском — 14 374 тыс. (40%). По данным Государственной таможенной службы Украины, объем импорта книг, брошюр и аналогичных печатных изданий из России за 2005 год — 8232,9 тонны. Достаточно посетить книжный рынок «Петровка» в Киеве, чтобы убедиться — даже такие цифры не отвечают реальному соотношению между украинской и русской книгой.

В образовании (это единствен­ный сегмент исследования, где украинский язык действительно доминирует) ситуация несколько иная. Часть учеников в общеобразовательных учебных заведениях с украинским и русским языком обучения (данные Минобразования за 2005—2006 учебный год) составляет соответственно 78,2 и 20,7%; в высших учебных заведениях — 82,1 и 17,7%.

Маленький экскурс в историю. «Собственно, русского населения в Российской империи менее двух третей (65,5%, около 105 миллионов), в том числе украинцы и белорусы, занимающие в России (особенно первые) положение народностей покоренных и в некоторых своих правах (напр., преподавание на родном языке в народных школах) более или менее ограниченных» (цитата из книги Н.Рубакина «Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы», Спб, 1912). Как видим, украинцы и белорусы по переписи 1897 года в империи Романовых автоматически отнесены к «русским». Абсолют­ное большинство украинцев и белорусов, проживавших в границах Российской империи, исповедовали православие. И власть записывала в паспорта (которые имели далеко не все), метрики не национальную принадлежность граждан (не было даже определения «малоросс»), а их вероисповедание — православное, латинское (католическое), магометанское, иудейское, лютеранское…

Интересно, что либеральный российский писатель и статистик Николай Рубакин уже тогда признавал недостатки при подсчете в языковом вопросе: «Считали своим родным языком великорусский язык всего лишь 55,5 миллиона человек, на гонимом малорусском языке тем не менее говорят 22,33 миллиона. Перепись отметила 16 славянских наречий, 3 еврейских, 17 финских, 31 турко-татарских, 24 кавказских, 13 разных полярных инородцев. Из них подвергается гонению только украинское, наиболее родственное нам слово, — то самое, которое считали своим родным Шевченко, Гоголь, Квит­ка, Марко Вовчок и др. Но ведь это не есть жаргон Пуришкевича, Маркова 2-го, Бобринского и т.п., приходящийся по вкусу Родзян­кам и Хомяковым…». В наши времена мессианскую роль России подчеркивает Марков 3-й, профессор МГУ, который с шовинистических позиций уже не первый год наставляет нас, таких беспросветных «провинциалов».

Немного о толерантности в языковом вопросе. Олег Медведев справедливо подчеркнул, что «для Украины является важным достижение компромисса между двумя самыми большими языковыми сообществами». Он указал (а мы это видим на экранах телевизоров едва ли не каждый день — свобода слова, как никак), что СМИ слишком часто дают слово маргиналам с полярными взглядами, таким как Кауров, Левченко, Витренко или Тягнибок. И именно они провоцируют конфликтные ситуации, ведь проблему русского языка респонденты исследования поставили на 26-е место, а украинского — лишь на 24-е.

Интересно, что судьбой русского языка обеспокоены именно в тех регионах (на Донбассе, в Крыму), где ему ничто не грозит. Наоборот, украинский язык там ока­зался практически на грани выживания. Так, родным языком на Донбассе и в Крыму назвали: русский — 76,88%; украинский — 22,21%; другие языки — 0,9%; языком общения в семье соответст­венно — 78,3; 4,21 и 1,2% , а еще 16,55% граждан общаются на разных языках, смотря по обстоятельствам. Единственными украиноязычными изданиями в этих регионах остаются официальные газеты и региональные телерадиоко­митеты, которые в случае разгосу­дарствления неминуемо будут ликви­дированы. Вот вам и последствия украинской «толерантности», которая своими корнями уходит во времена царизма. Непродолжи­тельная украинизация/коренизация 20-х — начала 30-х годов, которую большевики проводили в УССР и на Кубани сугубо из тактических соображений, после Го­лодомора 1932—1933 годов была свернута, а ее проводники репрессированы. В советской Украине под лживыми лозунгами «интерна­ционализации» продолжили импер­скую политику «обрусения» не только украинцев, но и предста­вителей всех этносов. Украинский язык во всех сферах общественной жизни оказался на маргинесе.

В минувшее воскресенье в вечернем выпуске новостей «ОРТ-международное» диктор (кто-то же пишет эти тексты) после новостей из необозримой России обратился к украинской тематике: «Порадовали вести из южной провинции — на Украине...» Речь шла о переходе г-на Кинаха в антикризисную коалицию. В переводе с латыни «провинция» — это завоеванные земли, подвластные Риму территории вне Италии, которые находились под управлением римских наместников. Минуют ли времена, когда кремлевские политики, политтехнологи и, к сожалению, большинство рядовых россиян перестанут воспринимать Украину исключительно как свою «провинцию», которая из-за недосмотра и «происков Вашингтона» стала независимым государством?

Олег Медведев вполне справедливо указал: «Если языковая дискриминация существует, то она касается прежде всего украинского языка». С этим трудно не согласиться.