У ИСТОКОВ ЧЕКАНКИ УКРАИНСКИХ МОНЕТ

В ноябре 1796 года киевский ученый-аптекарь Г.Бунге случайно увидел и приобрел золотую монету с именем Владимира у нетрезвого казака корпуса пеших стрельцов, отправленных домой после двухлетней муштры. Набор в корпус осуществлялся с Черниговщины, Киевщины и Полтавщины. Бунге выяснил, что монету новобранцу подарила на прощание его мать. Несмотря на предложения из Москвы и Петербурга приобрести ее, монета прочно осела в Киеве и стала национальной гордостью. Немногие тогда догадывались, какую колоссальную историческую ценность она собой представляет...

История исследований

Первые экземпляры древнеукраинских монет документально стали известны с 90-х годов XVIII века. Их оригинальность в свое время признал даже российский историк Н.Карамзин, хотя такие признания резко противоречили господствующей теории о кожаных деньгах как ассигнациях наших предков. Эта теория базировалась на неправильной трактовке древнеукраинских летописей. В письменных источниках Руси четко была зафиксирована уже существующая и довольно развитая счетно-денежная система с разнообразными платежными единицами — гривнами кун и гривнами серебра, кунами, ногатами и ризанами.

В конце XVIII века в Киеве одна за другой появились две монеты (золотая и серебряная) с надписью имени Владимира на древнеукраинском языке. Тогда же стало известно о серебряной монете с изображением св. Георгия на одной стороне и надписью «Ярославле сребро» и тризубом на другой. Она принадлежала к московской коллекции А.Мусина-Пушкина, утверждавшего, что монета была найдена во время земляных работ в Киеве в 1792 году. Правда, другой нумизмат Х.Фелькнер утверждал, что именно он ввел ее в научный оборот: монета была подвешена к иконе, и он рассматривал ее как полноценную.

В конце XVIII — первой половине ХІХ века киевские ученые-археологи и нумизматы подошли к открытию новых, ранее науке не известных монет, которые должны были засвидетельствовать тысячелетнюю традицию чеканки украинских монет. Научные поиски были подтверждены Пинским (1804), Нежинским (1852), Кинбурнским (1863) кладами. Точкой отсчета научной доказательности оригинальности монет Руси считают Нежинский клад, насчитывающий 200 экземпляров сребреников Владимира Святославича, Ярослава Владимировича и Святополка Окаянного.

Изображение монеты, приобретенной Г.Бунге, опубликовали в 1816 году. Тогда же она перешла к другому киевскому коллекционеру — Могилянскому. Вскоре он отправился с нею в Петербург, где с золотником ознакомился и Н.Карамзин.

Еще ранее Могилянский купил у киевского купца, ценителя раритетов В.Пряшникова сребреник Владимира в отличном состоянии, незадолго до того найденный на крестьянском огороде в Борисполе, вблизи Киева. На аверсе монеты, как и на золотнике, изображен князь, сидящий на престоле; на реверсе — непонятная фигура, похожая на изображенную на монете Ярослава. Эта же фигура есть и на золотнике, но там она — в миниатюре над княжеским плечом.

В 1821 году Могилянский потерял золотник. К счастью, его монета уже давно не была уникальным экземпляром. Еще в 1805-м новый хранитель монет в Эрмитаже Ф.Круг настаивал на принадлежности к монетному наследию русичей нескольких золотых монет, хранившихся в Эрмитаже среди византийских. Круг имел в виду четыре Владимирских золотника, и поныне хранящихся в Эрмитаже вместе с тремя, добавленными к коллекции позднее.

С 1804 года в Эрмитаже уже велась книга поступлений, и первая ее запись зафиксировала передачу из Пинского клада золотых византийских монет (записали только 12 нужных для коллекции экземпляров, а восемь — отделали как «дублеты» уже имеющихся). Учета так называемых дублетов тогда еще не существовало, но в 1838 году из-за смерти хранителя Е.Келера составили полное описание золотых монет. Пинский клад был датирован по «самым молодым» монетам серединой ХІ века.

Среди отделенных в 1804 году «лишних» монет могли быть не только византийские, но и монеты Руси. Они могли уйти из музея в петербургские частные коллекции. Действительно, в 1822 году у двух известных коллекционеров столицы Рейхеля и Румянцева почти одновременно появились и вскоре получили широкую популярность два золотника Владимира. Обе монеты были отчеканены одной и той же парой штемпелей, представленных и одним из эрмитажных экземпляров. Наиболее вероятно, что они были из упомянутых «дублетов» Пинского клада 1804 года.

История чеканок

Территориальное расширение Руси с походами Святослава и Владимира, принятие последним христианства как государственной религии и бракосочетание с Анной (из византийского рода Порфирородных), а затем и возрастание авторитета Киева в международном аспекте — все это побуждало великого князя киевского к выпуску собственных монет. В результате были выпущены в оборот золотники и сребреники, образцом для которых были взяты распространенные на Руси золотые солиды императоров Византии Василия ІІ и Константина VIII — современников Владимира.

На золотых и серебряных монетах на одной стороне был изображен князь Владимир в царской одежде с венцом, от пояса исполнитель рисунка, в соответствии с каноническими правилами, изобразил ноги в виде двух надломленных линий (князя полагалось изображать в полный рост. На первых монетах вокруг портрета Владимира была надпись: «Володимир, а се його злато» (или соответственно серебро. — В.Ч.). На обратной стороне изображен Исус Христос Пантократ (Вседержитель). Вес был такой же, как у византийских солидов — 4,35 г.

Всего известно 11 экземпляров золотников, сребреников — около 340.

Продолжительное время на страницах многих изданий дискутируется вопрос о том, сколько же всего монет выпустили князь Владимир и его преемники. Анализ предыдущих исследований помогает установить, что выпускали их в оборот на протяжении 30 лет три князя — Владимир (988—1015), Святополк (1015—1016/1018) и Ярослав (1014—1054). Тогдашняя Русь не имела серебряных или золотых приисков. На изготовление монет выделили вывезенные из арабских стран монеты и украшения. Поэтому немало сребреников было сделано из меди, но покрыто серебром. Это приводило к тому, что в торговом секторе их почти не использовали и они постепенно оседали на руках населения, а затем попадали в клады.

В связи с усилением политической роли государства в Европе и укреплением княжеской династии на престоле на последующих монетах вместо изображения Христа был выбит княжеский знак — рюриковская тамга (тризуб). Изменили немного надпись: на аверсе — «Владимир на столе», на реверсе — «а се його серебро» (злато).

Еще один выпуск монет принадлежит сыну Владимира — Ярославу. Как считает доктор Котляр, эти монеты были выпущены еще в 1014 году в новгородской вотчине, которой Ярослав обладал как старший из сыновей. В тот момент князь отказался платить ежегодную дань отцу, размер которой составлял две тысячи гривен. Кроме того, 1000 гривен Ярослав должен был раздать новгородской воинской дружине. Поэтому, возможно, он начал чеканить свои монеты, стремясь к независимости.

Дискуссия возникла по проблеме чеканки собственных монет Святополком. При рассмотрении этих монет прежде всего бросается в глаза двузуб — неужели новый герб Руси? Святополк был сыном Ярополка, которого в 980 году убил Владимир Святославич, который, взяв в жены бывшую жену Ярополка, гречанку Юлию, занял его престол. Поэтому вполне естественно, что на монетах Святополк изобразил не герб Владимира (тризуб), а двузуб Ярополка. Тем самым князь подчеркнул неразрывность династической традиции со своим отцом.

Приблизительное время чеканки монет Святополка исследователи связывают с борьбой за великокняжеский Киев (1015), когда князь убил трех своих братьев — Бориса, Глеба и Святослава (из-за этого, как свидетельствует летописец, народ прозвал князя «окаянным». — В.Ч.).

Еще один дискуссионный аспект в объяснении серебреников, которых известно около 70 экземпляров связан с именами Святополка и Петра (Петроса). Дело в том, что князья со времен крещения, кроме славянских имен, имели еще и христианские. Так Владимира Святославича называли Василием, Ярослава Мудрого — Георгием, а Петрос (Петр) — христианское имя Святополка.

Существует параллельная версия объяснения двух имен князя. Ее сторонники подчеркивают факт пребывания Святополка в Польше и бракосочетания с дочкой польского князя Болеслава Храброго, а значит принятия католической веры и изменения имени.