СВЯТЫНЯ И ЕЕ НАЦИОНАЛЬНОСТЬ

Вскоре после выхода указа Президента «О преодолении последствий тоталитарной политики в отношении религии» стало ясно, что основным вопросом «преодоления последствий» становится вопрос имущества. А когда кому-то что-то отдают, главное — выяснить кому и что. Дележка — самое интересное действо, когда наблюдаешь за ней со стороны. Тем более что историческая вина — материя тонкая. Не только потому, что платят за нее не те и не тем, хотя странно, что христианские церкви, не признающие грехов родителей за детьми, так усиленно муссируют эту идею. В конце концов, они правы в том, что церкви строились для молитвы, а не для «украшения ландшафта». Тонкость материи проявляется в первую очередь в самом образе «руки отдающего». Конечно, указ Президента и начавшийся процесс возвращения некогда отнятой собственности церкви вызвал бурную реакцию со стороны церковных кругов, вдохновенно произносящих что-то на манер «государство осознало роль и место церкви», «власть отдает нам должное — и это знак позитивных сдвигов» и т.п. Не знаю, подобные выражения — это просто реверанс в адрес власти или действительно глубокая убежденность в этих самых «позитивных сдвигах», но любой здравомыслящий человек — в том числе в странах несколько более демократичных, чем наша, — понимает, что любая власть ничего не дает просто так. Если не верите, узнайте, каков сейчас размер средней пенсии или декретных выплат. А если посмотреть трезво на украинскую демократию, так и вовсе можно рассмотреть, что во власти и около нее довольно много осталось еще тех, кто в свое время продвигал совсем другие идеологические программы в отношении церкви и религии. Нет, конечно, человеку свойственно меняться, менять убеждения и взгляды, но, согласитесь, несколько настораживает, когда эти личностные изменения полностью отвечают «колебаниям линии партии». Глядя на процесс «повальной реституции», остается предположить только одно: время взрывать соборы сменилось временем их возводить, время отнимать — временем раздавать. «Рука злодейская» подмарафетилась под «руку дающую», а церковники, прекрасно понимая, с кем и с чем имеют дело, чтобы не травмировать собственную психику и не смущать толпу, смакуют фразы об «искуплении исторической вины» и стараются побыстрее (пока не передумали?) забрать свое. Такая вот магия слова.

А на самом деле — что им остается? Пока дают — бери. И поспешить стоит, поскольку времена иногда меняются очень быстро: сегодня дают, а завтра — неизвестно как обернется. Назавтра может появиться «единая поместная церковь», а может, какая-нибудь одна конфессия получит «особый статус» и, соответственно, некий имущественный бонус. В общем, ситуация туманная. А собственность — она и есть собственность. Пускай не приватизировать, пускай только в бессрочную аренду, главное — «застолбить». А потом можете сколько угодно разводить антимонии о «канонических территориях», «благодатности», «исторической правде» и «национальном самосознании» — кто правит в церкви, тому эта территория и принадлежит.

В середине лета разгорелись страсти вокруг Почаевской лавры. Распоряжением Кабмина с сооружений лавры был снят статус «заповедника» (приобретенный ею в 2001 г.). Таким образом Почаевская лавра перестала быть «полумузеем» и стала наконец монастырем. Казалось бы, радоваться да и только — Почаев всегда был местом паломничества православных и наряду с Манявским скитом своего рода «форпостом» православия на границе с католическим миром. Однако оказалось, что радуются не все.

Напомню, что в процессе раскола и возвращения в Украину УАПЦ Почаевская лавра была настоящим «местом страсти» — сюда не пустили Патриарха Мстислава, отсюда оттеснили сторонников Патриарха Филарета, и Почаевская лавра осталась твердыней УПЦ перед лицом разнообразных «раскольников» и «униатов».

Решение Кабмина вызвало бурную реакцию. С ним не хотела соглашаться местная власть, в функции которой и входит, собственно, передача сооружений в пользование религиозным организациям. Оно возмутило местные органы, отвечающие за охрану памятников, – что тоже вполне логично, так как осталось за скобками, кто именно будет отвечать за сохранность архитектурного ансамбля лавры. Ведь понятно, что монахи захотят так или иначе изменить территорию, подновить постройки – сделать то, что необходимо им для нормальной монастырской жизни, но, вполне возможно, эти новшества будут плохо согласовываться с представлениями об охране памятников. Но все подобные сомнения не сильно тревожат авторов подобных документов – они хорошо знают, что «земля у нас богата». Протесты местной власти – дело обычное, и рано или поздно ей придется выполнить распоряжение центрального органа. Тем более что де-факто Почаевская лавра уже давно функционирует как монастырь.

Совсем иначе выглядят протесты церковных кругов. В ответ на решение Кабмина, фактически возвращавшее строения лавры монахам, которые в тот момент населяли монастырь, противоборствующей стороной была создана инициативная группа «Почаевской лавре — статус национальной духовной святыни» с благословения иерархов «традиционных христианских церквей Украины» с митрополитом Мефодием (УАПЦ), митрополитом Яковом (УПЦ КП) и епископом Михаилом (УГКЦ) во главе. Иерархи назвали решение Кабмина «антигосударственным, антиукраинским, противоречащим духу украинского народа». Сам по себе протест «национальных церквей» — дело предсказуемое. Почаевская лавра – серьезный повод, ведь на православных просторах Украины по значимости она уступает лишь Киево-Печерской, которая, напомню, также находится в пользовании УПЦ, а это уже повод говорить о «церковных предпочтениях» властей.

В протесте УПЦ КП, УАПЦ и УГКЦ, как и во всей истории с Почаевской лаврой, есть несколько интересных моментов. Во-первых, что же возмутило инициативную группу и архиереев? Именно то, что решение Кабмина, с их точки зрения, является «официальным признанием духовной иерархии РПЦ над лаврой, что противоречит цивилизационным ценностям и выбору абсолютного большинства населения Украины». Распоряжение трактуется как «унижение собственного национального достоинства, оскорбление духовных, государственных и цивилизационных интересов», «святотатство» и в конце концов знамение выбора Украины в пользу византийства вместо Европы. Ни много ни мало.

Следующий характерный момент – идея о разработке закона «О национальной духовной святыне». Разумеется, ее можно только приветствовать. «Спорные» святыни лучше не трогать, пока не утрясутся межконфессиональные дрязги. Несколько настораживает, что в открытом письме инициативной группы довольно ясно читается цель: не позволить «конкурентам» занять святые стены. В письме о том говорится открыто: «Национальная святыня остается у государства до образования Единой поместной православной церкви» (цитата из выступления В.Ющенко). И что характерно: никто из иерархов, благословивших эти заявления, пока и не подумал отказаться от какого-нибудь своего храмового помещения на том основании, что оно тоже может считаться «национальной духовной святыней». Как-то так получилось, что представители церкви завели речь о законодательном закреплении статуса «национальной духовной святыни» только тогда, когда одна из святынь оказалась в «неугодных» руках.

Особо хочется сказать о риторике заявления и открытого письма. Оно довольно пафосное и провозглашается как бы «от лица общества». Правда, остается непонятным, почему, например, почтенные отцы решили, что большинству населения Украины не нравится византинизм? Или что «широкая общественность восприняла решение Кабмина как унижение своего национального достоинства»? То есть, что инициативная группа привлекает к «словесной борьбе» популярную нынче околополитическую и окологлобализационную лексику. Демонстрирует свои «внешнеполитические ориентиры», так сказать. А почему бы и нет? Могут же политики демонстрировать свои «конфессиональные векторы». А борьба за Почаев имеет ярко выраженный политический характер. И «исконно украинские» конфессии в очередной раз разыгрывают свою любимую карту — национальную.

В одном члены инициативной группы правы от начала и до конца: реституция на данном этапе и правда, по всей видимости, «угрожает взаимопониманию между верующими разных конфессий и гражданскому миру». Другое дело, что угроза эта генерируется не какой-то одной конфессией, а всеми вместе с государственными органами купно.

Что еще хочется отметить – сплоченность трех «традиционных конфессий» перед лицом «внешнего врага». Для украинского общества, в целом не особо склонного к корпоративности, эта сплоченность – добрый знак. По крайней мере, кое-кто из нас способен к ситуативным перемириям.

Создается впечатление, что указ Президента, который сначала обрадовал иерархов и церковную часть населения Украины, оказался палкой о двух концах: решение о «повальной реституции» стало еще одним яблоком раздора между конфессиями, а государство по-прежнему сохраняет действенный рычаг давления на церковь. Церковники не могут не понимать этого, но с готовностью ввязываются в эту игру. Что ж, наверное, она стоит свеч. Собственность — аргумент сильный.