Страна выпестованного предательства, или Кое-что о мировоззренческой несудьбе украинцев

Бесправие очень унижает нацию. А особенно, если нация не сплотилась вокруг решения государственных вопросов. Она нужна власть предержащим как отражение определенной экзистенции: смерековых хат и песен-плачей. Вместе с тем украинские писатели свидетельствуют, что история украинского предательства и подхалимажа насчитывает многие тома. Как выбраться из паутины собственной беспомощности, доходящей до крайности — безверия и цинизма?

Мы разговариваем с кандидатом философских наук, доцентом НаУКМА Игорем Лосевым. Как ученого и публициста его интересуют проблемы государственности и социума. Как севастопольца в четвертом поколении беспокоит «украинскость» Крыма, на которой он настаивает. А со склонностью украинцев к предательству он столкнулся еще в 1983 году, во времена Андропова: студенты юридического факультета Киевского государственного университета написали на преподавателя философии донос в КГБ, обвиняя его в вольнодумстве. Посему в 1983—1986 годах Лосеву пришлось перебиваться случайными должностями, поскольку время от времени вызывали в КГБ — для «профилактики».

Времена изменились, мы живем в довольно демократическом обществе, которое, тем не менее, полупарализовано ввиду отсутствия нормальной судебной системы. Страна требует «свідомої», просвещенной элиты. А выйти эта элита должна из народа, который по-прежнему не извлек уроков из своей истории. Поэтому в сфере гражданских прав нам всем приходится слишком трудно.

Время подводить итоги

— Игорь Васильевич, со времени провозглашения независимости мы почти ничего не дос­тигли. Украинцы не являются сплоченным народом, их «хата», как всегда, с краю. Ес­ли потерянное время умножить на утраченные возможности, получается, что мы просто предаем свое государство...

— Нам кажется, что мы «уникальны» в своих самых нелицеприятных чертах, хотя на самом деле это далеко не так, поскольку каждый народ проходит свою стадию самокритики. И это нормально, ведь нужно осознать свои пороки, чтобы потом их избегать. Если этнос, как и отдельный человек, хотя бы знает о своих недостатках, это уже хорошо. В большинстве своем самокритичность возрастает после больших социальных, национальных сотрясений. Тогда сама жизнь заставляет людей задуматься: кто мы, откуда и куда идем, и как мы вообще дошли до жизни такой. Это — подведение итогов.

Мы уже 17 лет живем при независимости. В значительной степени она является «бумажной», а значит, время подводить итоги давно пришло. В 1991 году нам всем казалось, что мы хорошие, идеальные и что достаточно снять чужое ярмо, как все наши добродетели хлынут наружу сами по себе, все устроится без сверхусилий каждого из нас. Мы, мол, хорошие, только нам мешают определенные исторические и политические обстоятельства... Сегодня период, когда мы более внимательно присматриваемся к самим себе, и не всегда увиденное вызывает у нас восторг.

Кстати, в любой развитой европейской культуре можно проследить традицию национальной самокритики. Скажем, в истории испанской культуры существовало так называемое поколение 1898 года, когда Испания лишилась почти всех своих колоний, проиграла войну за Кубу и Фи­лип­пины Америке. Тогда испанская интеллигенция, привыкшая жить в большой империи, над владениями которой никогда не заходило солнце, вдруг начала задумываться: а что осталось? Кто такие испанцы, если с одной стороны от страны Франция, а с другой — Северная Африка? Са­мокритика испанцев была жестокой, даже мазохистской. Такие деятели культуры, как Мигель Унамуно, Ортега-и-Гассет, писали статьи даже о «маразме» современной им Испании...

Есть продолжительная российская традиция жестокой самокритики, которая начинается, наверное, с Чаадаева, говорившего, что «Россия создана Господом Богом в назидание другим народам, какими быть не надо — и в этом единственный смысл ее исторического существования».

Русский писатель ХIХ века Иван Дмитриев писал: «Русский человек любит, когда с ним поступают справедливо, хотя сам не прочь сплутовать». И такого можно насобирать целые тома.

«Народе без пуття, без честі і поваги...»

— Поспособствует ли подведение итогов самоочищению нации?

— У нас существует определенная традиция самокритики, достаточно вспомнить Пантелей­мона Кулиша с его знаменитым: «Народе без пуття, без честі і поваги...». В этой критике мы должны видеть реальные изменения, а не впадать в самобичевание и мазохизм. После мазохистских атак на себя самого человек и нация, пережив определенный катарсис, на следующий день начинают делать то же самое, что ранее подвергали критике. Здесь должен быть спокойный, конструктивный анализ своих недостатков. Нация должна посмотреть на себя не с целью поплакать «на реках Вавилонских», а как врач, который пропишет «терапию», чтобы избавиться от того, что мешает жить.

Очень часто со стороны России и Польши в адрес украинцев звучали обвинения в наличии большого количества предателей. Но кто сказал, что украинцы, как и любой другой народ, должны быть преданны своим оккупантам, по сути, своим врагам? Здесь самым страшным является предательство себя самого, а не своих угнетателей. У нас еще до сих пор не победила эта позиция: оценивать исторических деятелей именно с позиции украинских национальных интересов. Тогда бы не было никаких проблем с Мазепой, Петлюрой, Бандерой. Ведь в какой нормальной стране осуждают людей, боровшихся за ее независимость? А в Украине слишком долго героями объявляли коллаборационистов и служивших не своим государствам.

Если же говорить о предатель­стве Украины самими украинцами, это, к величайшему сожалению, действительно проблема. И зачастую предававшие политичес­кие деятели субъективно не переживали свои действия как предательство. Достаточно вспом­нить продолжительный спор между Петлюрой и Винниченко, когда последний был готов при помощи Москвы делать пакости Петлюре, и предательством это не считал.

— Украинские власть имущие стараются установить в обществе стандарты общей инфантильности и покорности в отношении к сильным и денежным. И это не дает забыть о нашем тоталитарном наследии...

— Сегодня видим, как украинские политики ездят на Запад и Восток и там жалуются друг на друга. Это самый низкий уровень морального падения. Смешно и неприлично: кому они там нужны со своими склоками? А у нас это почти норма: власть предержащие в своих поездках просят политической и моральной поддержки в противостоянии со своими согражданами. Это очень обидная норма, от которой мы должны избавиться, поскольку это бьет по имиджу государства и снижает рейтинг нации на мировой арене, а значит, свидетельствует о том, что нация не является взрослой и все еще находится в инфантильном состоянии.

Длительное пребывание народа в ярме не пошло ему на пользу, потому что способствовало не фор­мированию его добродетелей, а культивированию подлейших черт характера как нации, так и отдельного человека. А свое государство, чувство свободы и ответ­ственности за его судьбу идет гражданам на пользу. Весь политический шлак должен уйти в небытие. Ведь в значительной степе­ни именно политики, именно руководители диктуют нравствен­ные стандарты в обществе. Сегодня наши руководители предлагают народу стандарты безнравственности. Люди даже не осознают, что это всего лишь банализированная «безнравственность с претензией на героичность». В Верховной Раде гуляет поговорка: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть». Интересно, какой Николо Макиавелли из Хацапетовки ее выдумал? На самом деле здесь речь идет об элементарной жлобской продажности. И как тут быть, что с этим делать — трудно сказать.

— Создается впечатление, что Украина увязла в «административно-командном» прошлом.

— Дело в том, что Украина сегодня является обществом посттоталитарным, постколониальным и постгеноцидным. Такой «букет» сложно найти в какой-то другой стране. Это три аспекта нашей ущербности, и они дают о себе знать. Постколониальность — неумение рассматривать себя вне колониального влияния бывшей метрополии; огромная духовная, внутренняя зависимость от ее оценок и настроений, когда сам человек видит себя глазами бывшей метрополии. Мало провозгласить независимость с трибуны — нужно стать независимым в душе. А такого ощущения у многих наших людей нет, и кто знает, когда оно появится. Тоталитарных тенденций сегодня в Украине уже практически не осталось, и мы это видим на фоне современной Российской Федерации. Наоборот, мы даже дошли здесь до той крайности, о которой наши соседи говорили: «Речь Посполита на беспорядке держится...». Ощущается у нас и постгеноцидность — именно геноцид породил «ценности» личного выживания любой ценой, и это, пожалуй, полезно для биологической устойчивости личности, но крайне вредно для нации в целом, поскольку такое выживание возможно только за счет других членов сообщества. К сожалению, мы до сих пор от этого не избавились.

Национальная идея: объединение потоков

— Может ли современная нацио­нальная идея быть гибкой и возможно ли в нашем коррумпированном обществе добиться социальной справедливости?

— Вокруг понятия «национальная идея» у нас по-прежнему мировоззренческая путаница. На самом деле национальная идея для нас — это создание в Украине нормального европейского государства: без тотальной коррупции, беззакония, бесправия, с нормальными высокоразвитыми экономикой и социальной сферой. Если люди в Украине будут жить и материально, и социально, и духовно не хуже, чем в Финляндии, Дании, Австрии, это и будет национальной идеей, ведь много веков украинцы не знали нормальной человеческой жизни. О государстве с высокой социальной справедливостью мечтал Шевченко, когда писал об Украине без пана и без хама. К тому же не может быть единой национальной идеи на все времена — она меняется в зависимости от исторических обстоятельств.

Сегодня мы должны продемонстрировать — прежде всего самим себе, а потом миру, — что Украинское государство и украинское общество состоялись как отдельный национально-культурный и исторический организм. А пока что мир видит нашу тотальную коррупцию, склоки во власти, когда не ответственные политики, а какие-то кучки феодальных синьоров постоянно выясняют отношения. Кстати, у нас всегда национальная и социальная идеи были отдельно — их нужно объединить, поскольку без социальной справедливости не может быть мощного национального государства. Необхо­димо соединить два потока — национальный и социальный. А это еще никому в истории Украины не удавалось.

Гражданское общество: стратегия малых дел

— Видимо, украинцы не ассоциируют с народом своих соседей и коллег. Они видели «народ» только на Майдане, объединиться для общего дела с ближними им намного труднее, чем даже с властями. Почему так происходит?

— Украинцы, как ни странно, по-прежнему являются «кухонными диссидентами» — из-за того, что им сложно объединиться и сообща решать проблемы. Т.е., если нет возможности все это реализовать в действиях, остается, сидя на кухне, выпускать пар, нереализованную энергию. Украинцы социально атомизированы — только кое-когда, эпизодически, они ощущают свое единство, как это было на оранжевом Майдане. Но это — всего лишь единичные праздники, а чувство единства нации нужно каждый день, а как его обеспечить — проблема.

Наши люди не умеют делать что-то общиной, социальной толокой. У нас нет гражданского общества, которое начинается не с митингов, а с общих дел на уровне дома, улицы, на уровне общей защиты своих интересов. Люди не имеют опыта решения проблемы сообща. И опять-таки трудно сказать, как восстановить эту стратегию малых дел. Граж­данское общество начинается с тысяч, миллионов маленьких неформальных коллективов, создаваемых на местах для решения проблем с пониманием того, что вместе защищать себя легче и эффективнее, чем в одиночку. Это возможно лишь тогда, когда в государстве есть нормальная судебная система. У нас и люди, и государство зачастую ничего не могут добиться: суды принимают решения, противоречащие друг другу. И этот хаос должно укротить именно государство, выполняя свои функции как слаженный механизм.