СОЧИНЕНИЯ С НУЖНЫМ КОЛИЧЕСТВОМ ОШИБОК

Бетонка закончилась, но видавший виды ЛАЗ уверенно продолжал свой извилистый путь, поднимая облака бурой солончаковой пыли, как дикий пчелиный рой, окутавшей автобус, стараясь приникнуть сквозь оконные и дверные щели. Восточный ветер, который мог бы разогнать это бурое ненастье, очевидно, где-то наткнулся на мощный заслон, и пассажирам ничего не оставалось, как покорно ждать конца путешествия.

Неожиданно автобус слегка тормознул, и сквозь запыленное окно я увидела будто из-под земли возникшую стелу из белого камня и надпись: «Здесь была Золотая Орда». Да, та самая Золотая Орда, на развалинах которой возникло Астраханское ханство, притягательный объект для набегов крымчаков, ногайских князей, черкесов. Правда, в 1554 году русские войска быстро разобрались с этим делом и, «помогая» ногайским князьям, ничтоже сумняшеся присоединили территорию Астраханского ханства к Российскому государству.

Вот и трясемся мы, чихая и кашляя, по широким российским просторам, чтобы через пару часов наконец добраться до КПП г.Капустин Яр — нового места службы моего мужа.

Буквально на второй день наше маленькое семейство уже имело возможность занять девятиметровые апартаменты в общежитии, тем более что контейнер с пожитками уже был на месте.

Все складывалось удачно, и я поспешила поделиться своими радостями с родителями и друзьями, отправив восторженные письма по поводу того, что здесь, оказывается, резко континентальный климат (летом +40°, зимой –40°) и вообще — полупустыня, покрытая высохшей черной полынью, верблюжьей колючкой. Но зато по соседству — в Волго-Ахтубинской пойме — сохранился каспийский лотос. Писала об этом так, будто сама его вырастила и сохранила. И вообще чувствовала себя первопроходцем.

И когда через пару недель в общежитии появился офицер и стал расспрашивать, как найти этого самого первопроходца, у меня оборвалось сердце. Ну, думаю, все — конец мне, очевидно, в письмах что-то рассекретила, и теперь меня упекут в кутузку. Но, судя по выражению лица посетителя, цель его визита носила явно мирный характер. Короче, подполковник Чалый, начальник политотдела одной из в/ч, набирал учителей для консультационного пункта Астраханской заочной школы, который находился в 50-ти километрах от городка, то есть на одной из дальних площадок полигона.

Суть этого замечательного мероприятия состояла в том, что солдаты-срочники могли посещать вечернюю школу прямо по месту службы.

Это, пожалуй, единственный в тех краях случай, когда командование в/ч прикладывало значительные усилия для того, чтобы не только обеспечить солдату гражданскую специальность, но и дать ему возможность получить образование как таковое.

…Для школы выделили одно из лучших помещений — почти новый деревянный барак, где были оборудованы классные комнаты, учительская, хим- и физкабинеты. Как и положено, первого сентября состоялось торжественное открытие этой необычной школы. Ученики в отглаженных по случаю гимнастерках, «при манерах», с нескрываемым интересом поглядывали на «училок», явно одобряя выбор начальника политотдела: приглашенные им преподаватели гуманитарных дисциплин обладали одним общим достоинством — все они были с Украины. Но это так… приятные подробности.

Каждый из нас согласился ежедневно преодолевать расстояние в сто километров не потому, что в городке совсем уж нельзя было найти работу. Именно чувство сопричастности к настоящему делу послужило созданию отличного педагогического коллектива.

Особо хочется сказать об офицерах-преподавателях. Выпускники военных академий, обладающие блестящими знаниями, увлеченно и требовательно старались не только донести, но и расширить «школярские» программы по математике и физике. По велению сердца, а не заработка ради, они свободное время заполняли учительскими проблемами, отдавая до копеечки заработанные ими деньги на нужды школы.

Володя Шубин, Женя Чудов, Володя Чамато, Гена Козлов, Ваня Шинкаренко — по-разному сложились судьбы этих замечательных офицеров, лучших представителей элитных ракетных войск, но маленькая вечерняя школа затронула самые лучшие струны их души.

Это была наша слабость, наш кураж, восьмая нота аккорда, звучащая весело и нежно, которую, казалось бы, никто не знает, но все чувствуют, когда речь идет о главном. Мы помним о ней всегда. Как невозможно забыть ежедневные зимние дороги, когда вьюга, как полынную былинку, сносит с бетонки лисицу-корсака или зайца. А волчина упорно держится в лучах света от фар автобуса и, только устав бороться со скоростью машины, уходит в ночную мглу степи.

Понаблюдав некоторое время за живыми картинками, поеживаясь, еще ближе прижимаешься к надежному плечу. А когда щекой поудобнее укладываешься на жесткий погон своего дорогого товарища, тобой овладевает мир и покой, и ты уверена, что благополучно доберешься домой, невзирая на все эти вьюги и заносы.

…Майская степь, покрытая красным морем тюльпанов, напомнила о том, что учебный год подошел к концу, и все мы были в ожидании выпускных экзаменов. К тому времени нашу в/ч возглавил новый командир, и мы это сразу почувствовали.

В учительскую зашли чем-то озабоченные ученики выпускного класса. Оказалось, что они включены в «цепочку», которая завтра с утра на несколько дней убывает из расположения части. («Цепочка» — это движущийся по степи караван автомашин и другой техники, издали напоминающий цепочку). И завтра же первый выпускной экзамен — сочинение. Иду к командиру. По дороге один из солдатиков, невероятным образом устроивших перекур среди белого дня, шепчет вдогонку: «И какая же земля рождает таких женщин? — и дальше высший пилотаж: — Такую и домой увезти не грех».

Вдохновленная этим щемяще-юношеским комплиментом, постучав, смело переступаю порог командирского кабинета. Ах, боже мой, какой красивый генерал сидел за столом в глубине кабинета: худощавый, подтянутый, а глаза синие-синие за черными ресницами. Указал на стул. Ну нет, это вряд ли! А обтягивающее в белый горошек ситцевое платьице, только клешик от бедра, а загорелые ноги на высоченной шпильке?

— Спасибо, я ненадолго. Вот, произошла накладка, ребята год проучилась, но «цепочка» выбивает их из обоймы.

В ответ — ни звука, только синие глаза превратились в аквамариновые льдинки.

Стала ныть:

— Ну товарищ генерал! Столько потрачено усилий и наших, и командования, чтобы ученики успешно закончили учебный год!

— Прежде всего они солдаты! Все, разговор закончен.

Итак я проиграла вчистую. Но отступать было некуда.

Успокоила своих мальчиков: служите, мол, верой и правдой, а мы что-нибудь придумаем. А что тут думать, если все сочинения завтра вечером должны быть отправлены в Астраханскую заочную школу. С этим делом у них строго. Ну что ж, строго так строго. Сели вчетвером — Зиночка Тушевская — учитель русской литературы, Галочка Сорокоумова, друг мой вечный и единственный, Галя Полищук, учитель химии, и я, — и с нужным количеством ошибок за каждого из отбывших учеников написали сочинения на заданные темы. А на следующий устный экзамен ребята уже были в расположении части.

Особой требовательностью среди преподавателей-офицеров отличался Женя Чудов. Умница, высокообразованный специалист, он был непреклонен в оценке знаний учащихся.

…Закончился экзамен по геометрии, класс опустел, но за одной из парт виднелась нахохлившаяся фигурка ушастого рыжуна, чуть ли не со слезами на глазах поведавшего, что товарищ капитан (Женя Чудов) поставил ему «двойку». А парнишка-то последний год служит и дома мог бы пойти сразу в десятый класс.

Как мы только ни обхаживали товарища капитана, как ни уговаривали — кремень. И только в последний момент какая-то неведомая сила заставила его изобразить в экзаменационном листе «тройку», скорее напоминающую степную гадюку.

…А потом был выпускной вечер, была «целая площадь» степных тюльпанов, лимонад и печенье и, конечно, в тайне от грозного генерала — шампанское! И был у нас золотой медалист, который запросто мог дискутировать на технические темы с любым из классных специалистов. И прощание наше затянулось, потому что ребята уезжали в разное время. Но не было случая, чтобы кто-то из выпускников не пришел попрощаться и еще раз сказать «спасибо».

Прошло очень много лет. Но до сих пор подаренная на том первом выпускном моими «взрослыми детьми» фарфоровая фигурка Хозяйки Медной горы да запись в трудовой книжке: «Учитель русского языка и литературы Капустиноярского консультационного пункта» не позволяют судьбе перевернуть одну из самых ярких и красивых страниц моей жизни.