Последняя Олимпиада в КНР

Несложно представить, какие вести будут поступать с грядущих Олимпийских игр, а также тон комментаторов — причём вне зависимости от игры ведущих команд. Вероятнее всего, эти торжества станут триумфом ЦК КПК, гордо заявляющего на весь мир о том, что аппарату удалось модернизировать отсталую страну и представить публике новый Китай. Однако, возможно, что панегирическими речами властители Поднебесной пытаются заглушить свои опасения. Поскольку уже слышат отдалённый звон колокольчиков.

Несмотря на почти тридцатилетний бурный экономический рост, настоящий бум, эта страна остаётся образчиком третьего мира. Как человек, дважды бывавший в КНР (и в провинции, и в столице), живший на российском Дальнем Востоке, а также постоянно общающийся с китайскими эмигрантами, имею право сказать: Китай — бедный; общий уровень культуры, в том числе бытовой, там низок, а жизнь подчинена свирепым антиправовым постановлениям, распоряжениям и указам. По мнению ряда экономистов, хотя развитие довольно быстро и вывело эту державу из нищеты в бедность, но наблюдающиеся сейчас темпы роста народного хозяйства не позволят КНР по такому показателю, как ВВП на душу населения, в обозримом будущем догнать даже Россию, не говоря уже о странах «золотого миллиарда». Но самое главное — развитие Китая крайне нездоровое. В общественно-экономической эволюции КНР наблюдается сразу несколько пугающих процессов.

В первую очередь, отметим сложности с демографией, вызванные известной «политикой одного ребёнка». Рост населения в Китае, благодаря драконовским мерам, уже искусственно остановлен. В пока ещё очень бедной КНР происходит ускоренными темпами увеличение доли стариков среди населения и параллельно с этим не за горами общее снижение численности населения. Действия властей привели к так называемой проблеме 4:2:1 (отрицательный прирост вскоре начнёт протекать в геометрической прогрессии). Ошибочно думать, что «страна большая, людей много», поэтому ради более чем сомнительного «общего блага» люди с пониманием относятся к изуверским законам. Во-первых, каждой конкретной ячейке общества, стремящейся к созданию нормального семейного очага, все спекулятивные рассуждения о перенаселённости, что называется, до фонаря. Во-вторых, с Китаем граничит огромная многодетная Индия, где власти не лезут в личную жизнь граждан и не принуждают женщин калечить себя стерилизациями и абортами.

Криминал в КНР и так демонстрирует устойчивое развитие. Вызвано это двумя причинами. Во-первых, в Китае уже четверть века идёт процесс социального расслоения (перманентный медленный рост как децильного коэффициента, так и коэффициента Джинни). Это вызывает у бедных ощущение несправедливости происходящего, толкает людей на правонарушения. Во-вторых, в эпоху постмаоизма в условиях закрытого общества государственный аппарат чем дальше, тем больше погружается в пучину коррупции, которая является неотъемлемым условием расцвета организованной преступности (мафии).

Китайской братве есть чем заняться. Помимо прочего, по некоторым оценкам, сейчас КНР представляет собой крупнейший в мире рынок сбыта опиатов (в том числе героина и маковой соломки). Через бедные, не очень развитые среднеазиатские страны и Тибет сырьё и конечный продукт широким потоком идут в Китай из Афганистана.

Всплеск наркомании, которой ещё тридцать лет в КНР не было вообще, также связан с указанной тенденцией возникновения в определённых слоях настроений наподобие «жизнь не сложилась» и «терять нечего». Увеличение разрыва между богатыми и бедными идёт сразу по нескольким направлениям. Во-первых, китайский город очень быстро богатеет, а весьма нищее село, где проживает 60% населения КНР, изнывает от безработицы, отсутствия современной техники и низкого уровня аграрной культуры. Во-вторых, хоть сколько-нибудь состоятельными являются прежде всего восточные, приморские районы Китая. В них в основном и оседают деньги, полученные от продажи китайской продукции, произведённой во всей стране. Автор этих строк на северо-востоке КНР, а также на окраине Пекина видел такую нищету, которую невозможно встретить и в украинской, и в российской глубинке.

Опасность социального расслоения отмечалась Всемирным банком, который рекомендовал правительству красной империи снизить темпы роста экономики. Это должно было стать следствием увеличения зарплаты малообеспеченным, роста налогов и социальных выплат. Об этом же говорят на верху властной пирамиды в КНР. Если предпоследний глава Поднебесной Цзян Цзэминь вещал о том, что страна стала богатой, то основной пропагандистской линией нынешнего генсека ЦК КПК Ху Цзинтао стала забота о построении гармоничного общества. Однако никакая гармония Китаю даже не светит. И при новом «анператоре» высокий экономический рост вкупе с курсом на создание социального апартеида остались без изменений. Пропасть между нищими и сверхбогатыми продолжает расширяться. И это понятно: без организованного давления со стороны низов и контроля свободной прессы толстосумы — номенклатурщики, чиновники, предприниматели — не будут делиться доходами с теми, из кого они выжимают семь потов, а потом ещё и дерут три шкуры, забирая себе львиную долю прибавочной стоимости. Причём в изнурительную неостахановскую гонку в массовом порядке вовлекаются дети, душевнобольные, инвалиды, а также обитатели современного ГУЛАГа.

«Из свиней делают сало, из людей — деньги». Эта пословица применима к нынешней КНР как, возможно, ни к какой другой стране. Речь идёт не только о полуофициальной торговле органами казнённых заключённых, в том числе узников совести. Несколько лет назад международный скандал вызвало волнообразное распространение СПИДа в Китае. Массовая закупка у населения донорской крови и её дальнейшая перепродажа госструктурами и ушлыми предпринимателями велась с нарушением не только врачебных, но и элементарных гигиенических норм. Если учитывать, что общий уровень медицинской профилактики в Поднебесной крайне низок, то дальнейший марш по стране этого смертоносного вируса идёт довольно быстрыми темпами, сложно поддающимися точной оценке из-за лживости официальной коммунистической статистики.

Наряду со всеми прочими «странностями», примерно уже десять лет в континентальном Китае наличествует перманентный экологический кризис. Выражается он в постоянном увеличении количества выбросов в окружающую среду. Экономический рост не сопровождается столь же бурным развитием чистых технологий и природоохранного законодательства. В 2008 году КНР вышла на первое место в мире по количеству вредных выбросов, обогнав США. Если учитывать, что ВВП Америки в четыре раза больше ВВП Китая, то налицо вопиющая неэффективность, «грязь» китайской экономики. В результате в КНР целые районы испытывают острую нехватку питьевой воды, т.к. масса водоёмов загрязнена и вообще закрыта. Защищаясь от песчаных бурь и пыли, в некоторых восточных провинциях люди круглосуточно вынуждены носить ватно-марлевые повязки. Из-за деятельности соседей многие степи в Монголии за последние десять лет превратились в пустыню.

Поэтому не стоит думать, что постоянный экономический рост обеспечил лояльность рядовых китайцев властям. Автор этих строк столкнулся с тем, что коммунистов в Китае ругают все и на каждом шагу (благо, за это уже лет пятнадцать не сажают). Наибольшим удивлением для меня стал эпизод, когда наш китайский гид, сам рядовой член компартии, спокойно уподобил номенклатурщиков, цитирую, «жукам-паразитам».

Постепенно всё больше китайцев осознают, что хотя бы частичное решение всех названных структурных, глубинных проблем невозможно без демократизации общества, создания прозрачной экономики и хотя бы полупрозрачной системы власти.

С плюсами демократии или, на худой конец, просвещённого авторитаризма постоянно сталкиваются миллионы рядовых китайских рабочих, вынужденных скитаться по всему свету, в том числе и в России, сотни тысяч предпринимателей и торговых представителей, без устали разъезжающих по всем пяти континентам. Не менее двадцати тысяч детей китайских номенклатурщиков (а это немало и для КНР) обучаются в США, Канаде, странах ЕС, Японии, Корее. Мне приходилось не раз общаться с ними в университетах Германии. Любопытно, что на вопрос «Кем работают твои родители?» все эти молодые китайцы и китаянки отвечали: «Учителями». Судя по тому, что золотая молодёжь уже стыдится «призвания» своих отцов, похоже, новое поколение номенклатурщиков потихоньку набирается за рубежом «воздуха свободы».

А о свободе и собственных правах, оправившись от шока бойни на площади Тяньаньмэнь, начинает задумываться и простой народ. В 2005 году в КНР было зафиксировано свыше ста тысяч (!) коллективных протестов. Прежде всего, возмущение людей вызывает своеволие и самодурство чинуш и сатрапчиков на местах, нарушения трудового законодательства, в т.ч. необоснованные увольнения, невыплаты зарплат, случаи отсутствия возмещения за потерю трудоспособности вследствие производственных травм. К демонстрациям приводят и несправедливые компенсации за отнятое жильё при расселении ветхих кварталов. Пока о выдвижении общеполитических требований речь не идёт. Но количество общественных протестов показывает устойчивую тенденцию к их росту. Когда-то протестующие должны начать объединяться.

А пока ещё номенклатура давит полицейскими мерами вспышки сопротивления, полуадминистративными методами справляется с ещё не очень развитой экономикой и ловко, через собственные пропагандистские учреждения и подкуп отдельных культурных деятелей западного мира, в том числе и журналистов, рассказывает человечеству об «особом пути» и его успешности.

Россказни нередко ложатся на почву подготовленного восприятия. За пределами Китая часто можно услышать искреннее мнение о принципиальном отличии менталитета китайцев и европейцев. Якобы карп любит, когда его едят в сметане. Мол, к чистому рынку и демократии население Поднебесной не предрасположено, а деспотизм китайцы впитывают с молоком матери. Однако, чем шире открывается страна благодаря развитию капитализма, тем больше подданных компартии бывает в Гонконге и Сингапуре, находящихся уже в ХХII веке, а также на Тайване. Население последней страны живёт зажиточной и культурной жизнью. И рай на перенаселённом куске скалы китайцы, в отличие от японцев, смогли построить не благодаря, а вопреки внешним факторам — огромным военным расходам, вызванным прямой угрозой со стороны КНР, а также тридцатилетней международной изоляцией. И тут самый большой скептик задумается о том, какой режим нужен континентальному Китаю для устойчивого и здорового развития. В этом случае не действуют аргументы ксенофобии, расизма и шовинизма, которыми, стремясь сохранить власть, потчуют подданных. Немецкий дипломированный политолог Генри Фукс, неоднократно бывавший в Китае, в беседе со мной свидетельствовал о том, что преподают в школах наиболее населённой провинции Сычуань: «Самая цивилизованная нация — это китайцы. Так как мы едим палочками, это сложно и интеллигентно. Белые люди менее развиты — они едят пользуясь ножом и вилкой. А негры по природе своей примитивны — они жрут руками».

Быстро ли в Китае падёт коммунистический режим, постепенно калечащий эту огромную страну, сказать сложно. Хотя, представляется, что ещё одной Олимпиады в КНР не будет. Не побоимся прогнозов: следующие игры в Поднебесной пройдут в стране, которая к тому времени будет носить какое-то другое официальное название.

Используя марксистскую терминологию, можно сказать, что общее (суммарное) развитие производительных сил в Китае пока ещё не достигло уровня СССР тридцатилетней давности. (В КНР кое-где производят и хай-тек, но большинство населения всё же занято в аграрном секторе.) Если исходить из такой логики и подобных параллелей, то хозяйственный базис ещё не скоро сметёт устаревшую политическую надстройку. Но, с другой стороны, советский режим смог протянуть так долго прежде всего благодаря наличию неограниченного запаса всех возможных природных ресурсов. А народное хозяйство КНР уже сейчас начинает давать сбои из-за нехватки нефти, газа, угля, стали и т.д. И это несмотря на то, что по всему миру китайцы лихорадочно скупают любое сырьё, вплоть до гнилых тополей из Европы.

К тому же не всё в человеческом обществе детерминировано экономикой. После крушения соцблока мир яснее, чем раньше, осознаёт, что тоталитаризм — это не альтернатива развитию цивилизации, а тупик. И чем раньше этот строй будет сменен в той или иной стране, тем больше у неё шансов на хоть сколько-нибудь приличную жизнь после летаргического сна, вызванного наличием отнюдь не всевидящей, но вполне всеудушающей власти.

Мирное оказание помощи извне по устранению тираний возможно двумя основными путями — через изоляцию деспотических режимов или, наоборот, через их вовлечение в жизнь развитых государств, размывание закрытого общества и, в конечном итоге, установления демократии через всю ту же «бархатную» белую (либеральную) революцию. Первый метод был применён к СССР. Второй путь опасен, т.к. свободный мир может через конвергенцию с красным гигантом сам «нахвататься» неприятных общественных зараз, вроде коррупции и криминала. Но не окажется ли такой путь и более эффективным?

СССР в своё время был почти полностью закрытой страной. В отличие от эпохи Брежнева на «родине мирового пролетариата», уже сейчас в КНР действуют, хотя и с ограничениями, международные природоохранные и правозащитные организации, а также многочисленные западные фонды гуманитарной направленности. Все они работают на освобождение страны постепенно, но упорно, тихой сапой, бескровным путём.

В 1980 году, сразу после вторжения в Афганистан, СССР находился в зените своего могущества. По крайней мере так он воспринимался на Западе, где знатоки вроде Хантингтона любили порассуждать о советской демократии и своеобразной форме русского общественного согласия. Именно в этом году в Москве была эффектно проведена Олимпиада, воспринятая во всех бараках социалистического лагеря как триумф системы. А через десять лет от Варшавского договора не осталось и следа.

Только тебя, Китай,

я буду помнить —

Ты моё сердце ранил навсегда.

Окна огромных

белых небоскрёбов

И океана синяя вода.

Солнце, огонь и пальмы,

лес зелёный —

Это Китай!

Наталья Гулькина,

«Это Китай», 1993 г.