Пока течет зеленый Изар...

Довольно. Все. Хватит. Он сегодня же вечерним поездом уедет обратно в Мюнхен.

Лион Фейхтвангер, «Успех»

Звонит телефон на столике гостиничного номера, приятный женский голос в трубке произносит: «Гутен морген!» Понятно. Пора умываться, завтракать и отправляться в Мюнхен — столицу Баварии. Чуть не сказал — Королевства Баварии. Были, впрочем, когда-то и король, и королевство. Реально — до 1871 года, формально — до 1918-го.

Посматриваю на величественные скалистые Альпы, чьи припорошенные снегом вершины прячутся в сером утреннем поднебесье. Впечатляет! Автобус быстро выбирается на автобан, мелькают пушистые ели, появляются и исчезают из виду усадьбы с аккуратными поленницами дров во дворе, где-то там, высоко, видны силуэты замков. Жаль, но Альпы понемногу отстают от нас и оказываются за спиной, снега становится меньше. Остановка. Большое, почти до горизонта, озеро Хемзее с островом посередине, сотни привыкших к щедрости туристов диких уток и чаек сразу устремляются к берегу и, конечно, не ошибаются. Снова автобан. Рядом мчат грузовики со словацкими, австрийскими, венгерскими, турецкими номерами. На одном вижу знак «ua». Что же — глобальная экономика не знает границ. Стоп. Наше движение прекращается, словно насмешка, как раз перед знаком, рекомендующим скорость 120 км. Прямое движение на Мюнхен закрыто (наверное, какой-то инцидент на дороге), мгновенно выстраивается вереница автомобилей в несколько километров длиной. К автобусам полиция более снисходительна, а потому указывает направление объезда. Что же, представилась возможность посмотреть на, так сказать, провинциальную сельскую Баварию. Веками о жителях этой земли бытовало представление как о консервативно настроенных людях, желающих единственного — чтобы их оставили в покое. А разве украинские крестьяне когда-то стремились к чему-то другому? Нет, не обрести покоя на этом свете. Впрочем, каждое баварское село или городок убеждает своими усадьбами: жизнь заканчивается не завтра — работай хорошо и получишь положенное.

Как свидетельствует история, Мюнхен в столичные города попал почти случайно. Немецкий «чумацький шлях» проходил именно в этих местах — баварскому герцогу Генриху Льву нужны были склады для соли. Он выбрал площадку на речке Изар, у дороги, ведущей к большому монастырю. Так с 1158 года начал отсчитывать свой возраст Мюнхен. Написанное на латыни название на старых гравюрах понятно и украинцу. Monachium — то есть Монахи.

Ожидание встречи с городом, который известен набором стереотипно тиражируемых штампов, невольно вызывает прокручивание этого диафильма в воображении: мюнхенский пивной путч, мюнхенский заговор, мюнхенская олимпиада, мюнхенская «Бавария», телевизионный комиссар Деррик.

Первое, что бросилось в глаза в Мюнхене, — объявление на витрине парикмахерской: Herren — 8 евро, Kinder — 6 евро, Damen — 13 евро. И это сразу убедило: город живет будничной жизнью... Дальнейшие впечатления были насыщенными и яркими. Вот на башне вместо часов барометр с позолоченной стрелкой, указывающей 720 мм ртутного столба, маловато, но объяснимо — рядом Альпы. Вот монахи на рекламе пива, вот почти такие же персонажи на фреске, украшающей древний въезд в город. Вот шумный открытый искусственный каток — добрая европейская традиция, такие я видел зимой и в Будапеште, и в Париже (и что особенно приятно — во Львове).

А почему то тут, то там на улицах попадаются авангардно раскрашенные скульптуры львов — неужели дни культуры столицы Галичины? К сожалению, нет, просто на гербе Баварии вполне логично (вспомните имя герцога — Heinrich der Lowe) присутствует этот представитель семьи кошачьих.

Символом самого Мюнхена, конечно, является монах, уже многие годы благословляющий граждан города и его гостей. Правда, с 1936 по 1945 г. с геральдического щита его почти вытеснил нацистский орел со свастикой. Да, конечно, как и большинство туристов, я тоже пошел в «тот самый» Hofbrauhaus, где упражнялся в своем «искусстве» влияния на массы будущий фюрер. Ни пиво, ни столы, ни стены этого древнего комбината общепита и общения, конечно, ни в чем не виноваты. Зло в людях, внимавших говорливому Адольфу или косноязычному Иосифу. Лучше бы они внимательно прочли Генриха Гейне, судьба которого была тесно связана с Мюнхеном. Поэт с ужасом писал, что «победа социализма грозит гибелью всей нашей цивилизации», «мрачные иконоборцы разобьют своими грубыми руками все мраморные статуи красоты», из страниц «Книги песен» торговец будет делать кульки и насыпать в них кофе… для старух». Немцы избежали ужасов большевистского социализма, при котором кофе исчез совсем, но на 12 лет попали в лапы национал-социализма, обеспечивавшего эрзац-кофе, но так же сеявшего уничтожение.

С Мюнхеном связан еще один ужасный эпизод истории тоталитаризма. 15 октября 1959 года на лестнице дома на Крайтмайрштрассе, 7, советский агент Богдан Сташинский выстрелил из механизма, снабженного ампулами с синильной кислотой, в лицо Степана Бандеры...

Я рад, что побывал в Германии в совершенно другое время, да к тому же еще и прекрасное, рождественское. Территория перед мюнхенской ратушей — настоящий концентрат праздника, стройная башня прекрасно сочетается с силуэтом елки, с лотков предлагают все, что может согреть и душу, и тело. Еще Марк Твен, описывая свои путешествия по Европе, искренне завидовал умению жителей Старого Света отдыхать. Что правда, то правда. Даже идеолог рабского труда «свободных» людей В.Ульянов стал во время своих эмигрантких «скитаний» гурманом и «фаном» темного баварского пива (см. воспоминания Н.Крупской).

Мюнхенцы умело сочетают земное и возвышенное. Рядом с символом города — Муттеркирхе (собор Мюнхенской Божьей матери) пристроилась его мини-копия, надпись на которой вполне мирская — Gluhwenstand. Естественно, там предлагают горячее ароматное вино. Кстати, с величественной Mutterkirche, не похожей ни на одно из европейских культовых сооружений, связана легенда о том, что якобы денег на строительство не хватало и часть финансирования взял на себя сам нечистый. Его персональный след на каменном полу под святым сводом может увидеть каждый желающий. И даже примерить, хотя не всякий решится. Я был среди отважных. Выводы — чертово отродье опирается не на копытца, а на вполне человеческую стопу, размер обуви у него больше, чем у меня.

Генрих Гейне говорил, что каждый немецкий город — это личность. Можно добавить, что Мюнхен — это выдающаяся личность.

В гимне столицы Баварии поется о том, что пока зеленый Изар течет через город, не исчезнут там веселье и уют. Жаль только, что встреча с Мюнхеном была очень короткой. Но я обязательно вернусь!

P.S. При выезде за пределы города на бетонной опоре транспортной развязки я увидел произведение местного любителя несанкционированных «граффити» — автор изобразил цепочку из баварских колбасок. Что же, трудно не согласиться, что эти кулинарные шедевры стоят увековечения в монументальном искусстве...