Один в поле... как атом. «Атомизированность» «маленького украинца» в социуме как проявление его несвободы

Кто такой «мирный атом в каждом доме»? Это обычный, среднестатистический украинец, вынужденный все время ощущать свою ущербную отделенность от социума. Он имеет право голоса разве что в собственной семье и зачастую ощущает абсолютное равнодушие к своей жизни со стороны окружающих. А общественная жизнь с какими-то неправительственными организациями, публичными слушаниями и проявлением политической воли каждого лично кажется ему такой же иллюзорной, как мираж в пустыне. Политики существуют в собственными руками созданном «параллельном» мире, и связь между ними и обществом не то что утеряна — ее и не существовало. Общество устроено так, что без способности к взаимопомощи и солидарности с единомышленниками невозможно стать полноценным индивидуумом. Именно из-за оборванности контактов между людьми на всех уровнях возникает социальная неопределенность. Вы заметили: большинство наших соотечественников не планируют своего будущего на ближайшие годы, не говоря уж о выработке долгосрочных жизненных стратегий?

Почему наш человек одинок? Он свободен от нормальной самоорганизации. Об этом размышляет кандидат философских наук, доцент НаУКМА, политолог Игорь ЛОСЕВ.

Нация без самоорганизации

— К огромному сожалению, мы являемся одним из народов, больше всего лишенных социальной солидарности. Так уж, наверное, исторически повелось, что выживать на наших землях всегда было легче по отдельности, нежели вместе, и каждый заботился преимущественно о будущем личном и своей семьи. Правда, нам недостает индивидуализма, когда мы бесцеремонно лезем в чужие дела, однако когда нужно взять на себя личную ответственность — желающих немного. Мы, за исключением частных случаев вроде оранжевого Майдана, не способны к самоорганизации. Но ведь цивилизованность народа в значительной степени определяется именно этой способностью! А у наших людей постоянно возникает потребность, чтобы кто-то пришел, организовал и решил все проблемы.

Да и наши политики, как всегда, стараются привлечь к своей ответственности какие-то внешние факторы. Янукович пытается использовать европейцев в качестве нейтральных наблюдателей, посредников, которые должны «помирить» его с Ющен­ко, и Мороз соглашается с этим предложением, и сам Ющенко ссылается на европейские авторитеты из Совета Европы, ОБСЕ.

Мы не способны положительно решать проблемы в своем собственном кругу. И к тому же у нас есть весьма любопытная тенденция — мы очень вежливо, с большим уважением и пиететом относимся к чужим и пренебрегаем своими. У нас нет внутренней сплоченности. У западных народов работает общая для всех логика.

Поддерживаем средний класс — морально

Гражданское общество, пребывающее сейчас в стране факти­чески в анабиозе, должно основываться именно на среднем классе, на том слое людей, которые не настолько бедны, чтобы забыть об общественных интересах, но и не настолько богаты, чтобы пренебрегать ими. Из кого должен состоять этот класс? Из служащих, учителей, врачей, уче­ных, людей свободных профессий — то есть живущих своим трудом. Но в наших условиях — это самый обездоленный класс. С одной стороны, у нас есть супербогатые люди, с другой — огромное количество люмпенов, которых власть (сделавшая их такими) подкармливает, поскольку использует их голоса на выборах. А средний класс олигархи люто ненавидят, ведь он является носителем интеллекта и спо­собен формулировать политичес­кие программы, и так же сильно ненавидит его люмпен — из-за определенной интеллектуальной пропасти между ним и собой. Таким образом, средний класс находится в тисках между олигархами и толпой. Конечно, олигархи не заинтересованы в росте среднего класса — ведь если он овладеет полнотой своих социальных возможностей и начнет контролировать власть, то они вообще исчезнут как прослойка. Ведь олигарх, собственно, — это сверхбогатый человек, постоянно вмешивающийся в политику и управляющий государством, хотя никаких формальных разрешений от народа на выборах он на это не получал. В любом нормальном демократическом обществе олигархов как таковых нет — там есть очень богатые люди, но никто их в политику не пускает, в лучшем слу­чае они могут финансово под­держивать кого-то из депутатов.

Ныне у нас насчитываются миллионы людей, которые по своим доходам отнюдь не принадлежат к среднему классу, однако субъективно считают себя его представителями. Если человек зарабатывает две тысячи гривен в месяц, он уже с чистой совестью заявляет, что принадлежит к среднему классу, хотя на самом деле — это нищенские доходы. Даже по меркам Восточной Евро­пы, к среднему классу будет причисляться человек, зарабатывающий от двух до трех тысяч долларов в месяц. У нас люди с такими доходами считаются элитой.

В Украине должны быть среднеобеспеченные люди, не зависящие от политических демагогов и их подачек, — ведь большая масса голосов покупается подачками или обещаниями подачек. В нормальном обществе инженер, врач, ученый равнодушны к власти как к финансовому источнику своих успехов, поэтому способны критически ее оценивать. Наши власти различной политической окраски заинтересованы в том, чтобы средний класс и в дальнейшем оставался в финансово деморализованном состоянии, чтобы гражданин был ориентирован исключительно на биологическое выживание. Ведь это богатая власть бедных людей. И она богата именно потому, что поддерживают ее люди, неспособные обеспечить не только свое физическое, но и интеллектуальное существование. Таких людей можно использовать просто в качестве электоральной отары.

Средний класс — это мощная социальная интеллектуальная сила, которая может сформулировать лозунги социальной борьбы, способная определить свои цели и методы их достижения. Если этот класс получит лишнее свободное время (независимо от усилий на физическое выживание), то может взять власть под свой контроль. Поэтому гражданское общество без среднего класса невозможно.

Игнорирование общины — кредо власти

Украинский народ по-прежнему остается «всадником без головы» — т.е. народом без элиты. Есть только псевдоэлита, примитивная, жлобоватая, наглая, алчная и агрессивная. Народ не может быть руководим такой элитой, она ему не нужна, должна возникнуть контрэлита. Это все будет.

Сейчас мы видим на примере Киева, как происходит наглый грабеж городской общины. Ее лишают всего — окружающей среды, природы, воды, культуры, того, что составляет образ жизни киевлян в течение столетий. Киевская городская община является жертвой властей, а власти опираются на люмпенский слой, который легко купить, отобрать у него голоса, как в серпентарии берут яд у змей. Все разговоры о местном самоуправлении ничего не стоят, ведь приходит группа бизнесюков, покупает всю городскую власть и делает, что ей заблагорассудится. Черновецкий не будет защищать интересы киевлян — ведь разве к ним относится эта массовая застройка или искусственное создание спекулятивной ситуации с заоблачными ценами на жилье? Киевлян превращают в общину беспризорных людей. Как же быть этой общине, если представляющие ее фактически действуют против нее и нет никаких законных механизмов, чтобы повлиять на власть? Разве что создавать параллельные структуры, но это уместно тогда, когда страна распадается, — там возникает официальная «теневая» власть. Но пока что страна держится...

Новейшая каста для загнанных в угол

Украинцы в течение веков переживали периоды «искусственного отбора», когда истребляли наиболее способных, порядочных, инициативных. Оставались только люди, лишенные этих добродетелей, но с мощным рефлексом выживания. Их можно забросить куда угодно, от Крайнего Севера до джунглей Амазонки, и они всегда выживут — за счет других. Ум, порядочность, чувства занимают самое малое пространство — остальные усилия направляются на зубы, мышцы, кости, на те качества, которые способствуют самосохранению. Сегодня в обществе немало таких людей, которые феноменально способны выживать на индивидуальном уровне, но не на коллективном, путем объединения, взаимопомощи, солидарности. Сколько такое положение будет продолжаться, сказать трудно. Наверное, постепенно пойдет процесс разочарования во всех без исключения политиках, во всех политических силах и возникнет потребность коренного изменения властных структур и социального порядка.

Мы получили очень специфическую постсоветскую номенклатуру, с 1991 года начавшую формировать Верховную Раду. Там есть и старые кадры, создавшие весьма интересное субсословие, напоминающее макитру с варениками: один лежит выше, другой — ниже, но все они в сметане, как ты их ни перемешивай. Нардепы ужасно далеки от тех людей, от лица которых руководят, они существуют в собственном «виртуальном» мире, ведь никаких социальных механизмов связи между народом и властями у нас нет. Фактически власть имущие существуют как самодостаточная социальная структура — как каста. Люди поняли, что от нее нельзя ничего требовать. В эту касту невозможно попасть человеку с улицы, независимо от его личных талантов, ведь механизмы социальной коммуникации между ними сломаны. Действует старая патриархальная система, во главе угла которой — кум, сват, брат. Именно она держит Украину в яме, из которой в ближайшее время вылезти, увы, не удастся.

У нас есть немало людей, не желающих жить при такой системе. Это средний класс, интеллигенция. Это миллионы тех, кто, поработав в Германии, Франции, Канаде, увидел, как там живут люди, какова социальная защита, стандарты социального общения, социальной ответственности.

Социально ограниченные люди

Любое западное общество более открыто, чем наше. У нашего человека нет открытости к проблемам других. И это в значительной степени объясняется не только равнодушием, но и тем, что каждый человек ощущает свою социальную несостоятельность, собственную абсолютную неспособность ни на что повлиять, ведь нет механизмов такого влияния. Человек нужен нашим властям один раз в четыре года, после этого его выбрасывают как ни на что уже не влияющую безделушку. В 1994 году я был в США, и в Вашингтоне мне показывали, как работает конгрессмен. Каждый день он получает сотни писем от своих избирателей. И упаси Бог, чтобы хотя бы на одно письмо он не ответил! Его помощники на основе этих писем составляют список основных тенденций в жизни социума, и в зависимости от них формируется программа депутатской деятельности этого конгрессмена. Это уже стиль работы — когда любой рядовой человек ощуща­ет, что может определенным образом повлиять на государственного мужа. А нашим депутатам плевать, как к ним относится плебс. В западных государствах существует идея, воспетая еще Жан-Жа­ком Руссо, — идея общественного соглашения между избирателями и их депутатами, своеобразный контракт. Нам же сказали, что выборы по партийным спискам повысят ответственность депутатов, — а она даже снизилась. Повлиять на них невозможно, ведь депутат в партийной фракции зависит не от своих избирателей, а от того, как относится к нему лидер фракции, — а это уже похоже на советскую систему.

Харизма политика против его политической программы

Скоро выборы. Мы снова увидим на телеэкранах семьи Ющенко, Януковичей. Семейные портреты вместо политических программ. Наши пиарщики примитивно подражают западным, ведь в США — культ семьи. При наших реалиях идиллические картинки семейного быта власть имущих производят противоположное впечатление: «Вот мой дом, забор, моя жена, дети — а все остальные убирайтесь вон!» А на самом деле вместо принудительного «очеловечения политиков» средства массовой информации должны показывать, какова их роль в обществе. А кто сейчас может четко сказать, какие взгляды у нашего президента, кроме, скажем, его любви к трипольской культуре, вышитым сорочкам, детям и окружающей среде? Все это хорошо — но каковы его политические взгляды, каково его видение Украины в современном глобализирующемся мире? Мы этого не знаем. Но уже хорошо осознаем, что приказы президента выполняют только те чиновники, которые с ними согласны. Поэтому нас ожидают ужасно грязные, криминальные выборы. Хотя по моральным качествам президент Ющенко стоит на две головы выше Кравчука и Кучмы, но порядочность Ющенко связана с его политической наивностью.

В чем притягательная сила Януковича для восточного электората? Янукович — это стопроцентно советский, «совковый» человек — во всех своих отрицательных и положительных проявлениях. Он как «совок» серчает, как «совок» радуется, ругает своих подчиненных и вознаграждает их. Это человек, застрявший в советской эпохе. Хотя он уже крутит миллиардами и живет при рыночной экономике, он не способен быть современным либеральным дельцом. В лучшем случае он способен быть нэпманом — этим и импонирует миллионам «совков».

Майдан породил разочарование вместо солидарности

Возникает вопрос: может ли страна, в которой граждане лишены нормальных социальных связей, иметь нормальные связи с другими странами? Украина слишком разделена. С одной стороны, Запад и Центр — это классическая атомизированность и индивидуализм, с другой — Восток и Юг, для которых присущи традиционные структуры советско-африканского типа. В смысле трайболизма — кланов, каст, тяготеющих над индивидом, примитивной неразвитости «общественной мысли», мешающей ему реализовать свои наклонности. Эти две части Украины плохо контактируют именно потому, что индивидуализм одних еще не приобрел чисто западную форму социальной солидарности (посредством информационного общества, общественных организаций, церкви), а в сознании других царят традиционные коммунитарные схемы бытия, советские связи между людьми. На Западе и в Центре Украины солидарности как таковой нет вообще, а на Юге и Востоке она реализуется в чисто «колхозных» формах. Всем нужно вырабатывать новые, европейские формы солидарности в условиях глобализирующегося мира. Пока что мы только присутствуем при этом процессе, и наша смешная и отсталая элита не способна ему посодействовать. Ведь, откровенно говоря, в лице многих наших политиков видим африканских царьков, эдаких племенных вождей — и это независимо от их политической окраски.

Наши граждане, каждый из которых болен убогой разобщенностью в распыленном социальном мире, все-таки сподобились на оранжевый Майдан. Потом фарсовое бело-синее сборище дискредитировало саму идею Майдана, сейчас эта форма гражданского неповиновения стала лишней и едва ли повторится. Дальше будет нечто более серьезное, жесткое, возможно, даже с элементами насилия. Нельзя бесконечно эксплуатировать миролюбивость масс. Идет процесс большого разочарования, накопления гражданской агрессии. Люди потеряли веру в возможность мирного и конструктивного решения вопросов. Ведь этот путь привел к власти новых проходимцев от политики, прекрасно находящих общий язык с проходимцами из другого политического лагеря.

Кто должен продуцировать идеи для общественного прогресса?

На первых парламентских выборах мы слышали, что нужно избирать экономистов и юристов. Это «сказки для приезжих». Большинство развивают экономику собственного кармана, а юриспруденция становится разновидностью проституции. Ученые, интеллигенция — кто их будет слушать? Подавляющее большинство политиков, государственных деятелей ни слушать, ни понимать не способны, это уровень такой. И к тому же у них нет личных интересов в развитии этой страны. То есть никаких «сверхзадач» нет. Нет людей у власти, которые бы руководствовались простым принципом: «Я мзду не беру — мне за державу обидно». На этой простой мысли держатся десятки государств в мире.

Революции не творят элит. Они могут только приводить к власти уже сформированные элиты. Интеллектуальная среда в обществе может и должна продуцировать идеи, а чтобы она стала подлинно контрэлитой, она должна противопоставить себя псевдовласти, сформироваться в этой жесткой борьбе и стать альтернативой развития общества. И материальное состояние тех, кто продуцирует идеи, не имеет никакого значения, нужны хорошие мозги, сильный характер и интересные предложения.

У нас есть еще одна важная проблема, вроде бы не лежащая на поверхности. Украина не является урбанистическим государством, хотя горожане составляют в нем более 70% населения. В нашем индустриальном обществе еще царят ментальные струк­туры традиционного аграрного общества — даже на высшем уровне. У нас три президента и большинство премьеров выходцы из села, и это лично меня заставляет задуматься. Мышление категориями городской цивилизации по-прежнему остается проблемой в нашей стране.