ОБРЕЧЕННЫЙ ГОВОРИТЬ ПРАВДУ

17 октября Президент Украины издал указ о награждении Петра Григорьевича Григоренко, бывшего генерал-майора советской армии, орденом «За мужество» первой степени (посмертно) «за мужество и самопожертвование, за участие в правозащитном движении».

К 90-летию со дня рождения Петра Григорьевича президент России также издал юбилейный указ. Оживились средства массовой информации, печатая материалы о судьбе этого мужественного человека. В Киеве состоялся вечер памяти П.Григоренко, на котором делились воспоминаниями известные правозащитники.

Ничто так красноречиво не говорит о человеке, как сжатые строки его биографии. И хотя читатель может ознакомиться с ней в книге самого Петра Григоренко «Воспоминания», все же напомним их. Родился Петр Григорьевич 16 октября 1907 года в с.Борисовка Донецкой области. После 14 лет покинул Украину и лишь однажды ему довелось побывать в Харькове и в Крыму. С 1939 года - служба на Дальнем Востоке. Высказав в начале войны недоумение по поводу неожиданного, чрезвычайно быстрого отступления советских войск, получил строгий выговор за «пораженческое настроение». Подав несколько раз рапорт, в 1943 году был направлен в действующую армию командовать штабом дивизии. В конце войны, когда решался вопрос о снятии взыскания, член Военного Совета Л.Брежнев произнес: «За неуважение к гениальности тов. Сталина пусть свой выговор поносит, пусть поносит».

После войны был направлен на преподавательскую работу в Академию им.Фрунзе. В 1953-м выговор сняли, и вскоре Петр Григорьевич - уже начальник кафедры, генерал, организовал первую в военной академии кафедру кибернетики. Он смело может быть причислен к славной когорте шестидесятников. Осенью 1963 года Петр Григоренко создал «Союз борьбы за возрождение ленинизма», который выпускал листки просветительского характера. 1 февраля 1964 года он вместе с сыновьями, составлявшими основу «Союза» (их у него было пять, два умерли в молодости; сыновья даже не знали, что организацией, представлявшей собой небольшие «кусты», руководит отец), был арестован. Закрытый суд. Результат - Ленинградская специальная психиатрическая больница (СПБ). Исключение из партии, разжалование в рядовые.

Опальный генерал работал грузчиком в овощном магазине. Осуждал введение войск в Чехословакию. В июле 1969 года он приехал в Ташкент на суд над 31 крымскотатарским патриотом в качестве общественного защитника. Здесь был арестован, и вся его деятельность прерывается на пять долгих лет (всего в СПБ находился восемь с половиной лет), которые он провел в Черняховской спецпсихбольнице.

Экспертиза в Ташкенте закончилась выводом: «Признаков психического заболевания не проявляет в настоящее время, как не проявил их в период совершения инкриминируемых ему преступлений. Вменяем. В стационарном лечении не нуждается». Но следователей КГБ такой вывод совершенно не устраивал, и Петра Григорьевича переводят в Москву в институт им.Сербского. 19.11.69 года стационарная экспертиза, которую провели «светила» отечественной психиатрии, сделала вывод: «Страдает психическим заболеванием в форме патологического (паранойяльного) развития личности с наличием идей реформаторства, возникших у личности с психопатическими чертами характера и начальными явлениями атеросклероза головного мозга. (В 1964 году отмечались идеи реформаторства, отношения и преследования.) Нуждается в принудлечении в спецпсихбольнице».

Ташкентцы заочно согласились с этими выводами, сказав, что «они ошиблись, а москвичи их поправили».

Пожалуй, наиболее существенным в жизнеописании Петра Григорьевича является его «психушечная одиссея» и все, что с ней связано. Масштабы этой личности таковы, что обречь его на страдания мог только высший психиатрический синклит по прямой команде высшего руководства. Первый раз это был Хрущев, второй - Брежнев с Андроповым. В других случаях эта «мода» копировалась руководством соответствующего масштаба.

Молодой (тогда ему было 25 лет) киевский врач-психиатр Семен Глузман получил от Елены Георгиевны Боннэр (жены академика Сахарова) переписанные вручную и вынесенные из КГБ адвокатом Григоренко Софьей Васильевной Калистратовой, ныне уже покойной, все медицинские материалы из дела Григоренко. А Петр Григорьевич тогда уже находился второй раз в СПБ среди тяжелейших душевнобольных преступников - людоедов, убийц, насильников. Там его «исправляли».

Глузман не только констатировал и доказал, что «признание Григоренко психически больным» неправомерно, но пошел дальше. Он закончил свою экспертизу требованием тщательной проверки профессиональной пригодности экспертов из института им.Сербского и, в случае выяснения их некомпетентности, возбуждения судебного дела за дачу заведомо ложного заключения, а также за понуждения других экспертов к даче ложных показаний. Кстати, даже теперь, когда Петр Григорьевич полностью реабилитирован и московские психиатры признали несостоятельность и «ошибку» своих коллег почти тридцатилетней давности, никто из врачей-оборотней не понес даже морального осуждения.

Маленькая квартира Григоренко на Комсомольском проспекте в Москве (которую сын Григоренко Андрей пытается вернуть под дом-музей отца) была полна людей - правозащитников и диссидентов. Кстати, сам Петр Григорьевич говорил о диссидентах, что это не движение, не организация, а люди, которые не могут воспринимать, когда система давит личность. Григоренко собирал пресс-конференции. Благодаря поднятому им вопросу о сидящем в Днепропетровской СПБ Леониде Плюще, тот был освобожден. Плюща так «залечили», что он не узнавал ни жены, ни собственных детей. Руки его были очень толстые и отечные. Петр Григорьевич становится одним из членов-основателей Украинской Хельсинкской группы, затем представителем УГГ в Москве.

20 декабря 1977 года состоялась фактическая депортация Петра Григоренко. Его выпустили за границу на лечение (он страдал многими болезнями), а потом лишили гражданства. Его выступления за границей на многочисленных пресс-конференциях, ряд откликов на это в прессе Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии и, наконец, прессы США, где он поселился и 21 февраля 1987 года умер, однозначно свидетельствуют о том, что генерал Григоренко был выдающейся личностью, человеком, который прекрасно знал и понимал советскую действительность.

…На следующий день после юбилейного вечера в Доме учителя мы вместе с сыном Петра Григорьевича Андреем, прилетевшим на пару дней из США, отправились на проспект Петра Григоренко, что в новом районе Киева, на Поздняках. Сын оказался очень живым собеседником. Я задал ему вопрос:

- Что бы вы хотели сказать репрессированным психиатрией в Украине?

- Нет более жестокого наказания, чем наказание сумасшествием. И, между прочим, я эмигрировал только под угрозой того, что сам окажусь в той СПБ. Тюрьмы я не боялся. А того я боялся. Не смог, решил, что лучше эмигрировать. СПБ очень страшное… Это трудно пересказать… Я очень сочувствую тем, кто проверил это на своей шкуре.

- А кто не имеет даже реабилитации?

- Я могу только сочувствовать. Реабилитации нужно добиваться. Нужно осудить систему такого наказания.

Мы беседовали с Андреем на украинском. Отец после лишения советского гражданства сожалел, что не может вернуться на родину, и добавлял, что всегда ощущал себя не советским гражданином, а украинским. Таким Петр Григорьевич воспитал и сына.