НОВЫЙ БЛОКПОСТ НА ПУТИ ДОМАШНЕГО ТЕРРОРА

Почти общепризнанно, что насилие в обществе тесно связано с домашним насилием. Насилие вытекает из семьи, как яд из больной воспаленной клетки организма. Члены общества, которые выросли в условиях насилия, сами становятся его носителями. В последние годы многие судьи и прокурорские работники, обеспокоенные ростом насилия в обществе, говорили о том, что в действующее законодательство необходимо внести изменения, касающиеся предупреждения насилия в семье. Такой закон теперь принят, опубликован и с 20 марта вступает в силу. Он так и называется: «О предупреждении насилия в семье».

Отправимся за комментарием в прокуратуру. На бумаге все выглядит гладко. Почти.

— Что нового в этом законе?

Петр Коваль, первый заместитель прокурора Черкасской области:

— Здесь впервые сформулированы понятия физического, сексуального, психологического и экономического насилия в семье. Конечно, в общественном сознании понятия физического и сексуального насилия в той или иной мере присутствуют. Но психологическое и экономическое насилие для кого-то, вероятно, окажется новостью. В настоящее время в милицейской отчетности нет графы «домашнее насилие». Поэтому инциденты, происшедшие на почве семейных взаимоотношений, в статистическую отчетность почти не попадают. За 2001 год по области зафиксировано лишь три десятка таких случаев, и то потому, что они повлекли за собой легкие телесные повреждения, подпали по действие Уголовного кодекса. Ни для кого не секрет, что милиция старается подобными делами не заниматься и не всегда должным образом реагирует на заявления о внутрисемейных конфликтах. В любом районе города и области наряды милиции по нескольку раз за сутки выезжают на происшествия такого рода. Если бы раньше в отчетности велась графа «домашнее насилие», то подобных инцидентов по области фиксировалось бы за год несколько тысяч.

Закон предусматривает создание кризисных центров для оказания психологической, педагогической, медицинской, юридической помощи лицам, которые стали жертвами домашнего насилия или реально могут ими стать. При необходимости кризисный центр может предоставлять временное убежище жертве домашнего насилия. Кроме кризисных центров, должны быть созданы центры медико-социальной реабилитации жертв насилия в семье для их стационарного или амбулаторного лечения, для оказания им необходимой медицинской и психологической помощи.

Закон предусматривает также специальные меры по предупреждению насилия в семье. Это официальное письменное предупреждение, взятие на профилактический учет и защитное предписание. Защитным предписанием, в частности, лицу, совершившему насилие в семье, может быть запрещено разыскивать жертву (если жертва, например, получила временное убежище), посещать ее, вести телефонные переговоры. Члены семьи, совершившие насилие, несут ответственность вплоть до уголовной.

— Как практически закон будет реализовываться?

— Думаю, что для исполнения этого закона у нас в областной госадминистрации должно быть создано управление или отдел по предотвращению домашнего насилия. Этот орган исполнительной власти будет своеобразным штабом по борьбе с домашним насилием. Реализуя государственную политику по предупреждению насилия в семье, он должен координировать деятельность различных служб, занимающихся этой проблемой, в том числе милиции, органов опеки и попечительства, рассматривать заявления и сообщения о совершении насилия в семье, анализировать информацию, направлять жертв насилия в специализированные учреждения — в кризисные центры и центры медико-социальной реабилитации.

— Значительно ли отличается наш закон от подобного, действующего в США?

— Разница в деталях, обусловленных нашими реалиями. В законе США лицу, совершившему насилие, может быть запрещено проживание в семье, то есть человек может быть выселен. Наш закон такой меры не предусматривает. В американском законе по предписанию может быть вынесено запрещение приближаться к жертве насилия на определенное количество ярдов…

— Есть ли у закона, с вашей точки зрения, недостатки?

— К недоработке закона я бы отнес то, что он детально не прописывает соответствующие меры за нарушение и невыполнение защитного предписания в отношении лица, совершившего насилие в семье. Но главная проблема не в этом. Главное — это то, как наше общество отнесется к этому закону. Думаю, вначале будет трудно внедрить его в жизнь. Нужно, чтобы изменилась психология людей. Чтобы женщину, которая обращается в кризисный центр, не осуждали родственники и соседи за то, что она решилась «вынести сор из избы» и рассказать, что муж ее бьет. Чтобы люди понимали: она поступила правомерно. В судебной практике много дел, которые показывают, как скандалы в семьях со временем заканчиваются тяжкими телесными повреждениями или даже убийством.

«Насилие — норма жизни»

О том, в какой мере общество готово к применению закона, знают в Черкасском женском центре (ЧЖЦ), который уже несколько лет занимается проблемами, связанными с домашним насилием. На вопрос одной из анкет «Были ли вы непосредственным свидетелем домашнего насилия?» 69% опрошенных ответили утвердительно. Среди видов насилия названы «ссора родителей», «избиение жены и ребенка пьяным мужем», «словесные оскорбления», «пощечины», «психологическое издевательство», «муж не дает денег», «издевательство над животными»…

Одна 17-летняя респондентка написала: «Наді мною знущалася мама — зламала ніс», 15-летняя девочка: «Моя мама в психічному стані душила мою бабу». На вопрос «Какие службы помощи людям, пострадавшим от домашнего насилия, вы знаете» 39% ответили — «никаких». Остальные назвали милицию, прокуратуру, «скорую помощь», телефон доверия, церковь, психолога, органы местного самоуправления, социальные службы. На вопрос «Какие пути к смене ситуации вы видите?» 30% ответили «не знаю», 13% назвали «воспитание», 10% — «изменение законодательства», 8% — «изменение экономической ситуации», 8% — «развод», 4% — «терпение»…

Недавно сотрудники ЧЖЦ побывали в школе №11 на родительском собрании 7-го класса.

Татьяна Прокофьева, менеджер ЧЖЦ:

— Когда мы заговорили о проблеме домашнего насилия, реакция пап, мужчин, меня поразила, до такой степени она была острой. Они агрессивно и прямо-таки единогласно заявили, что без насилия жить невозможно: их самих воспитывали при помощи ремня и они благодарны за это своим отцам. Один папа сказал: «Все, что вы говорите о домашнем насилии, — чушь. Я воспитываю ребенка так, как воспитывали меня, и думаю, что я прав, поскольку руководствуюсь интересами всей семьи, которые выше интересов отдельных ее членов. Если я сказал делать так, то в моей семье так и должно быть сделано…»

Женщины молчали. Может, просто сочли неуместным возражать. Однако когда наш психолог стал говорить, что ту или иную проблему в семье можно решать не только стуча кулаком, но и обсуждая, диалог состоялся. Мы говорили, по сути, о том же, о семейном насилии, но самого термина не употребляли. В данном случае говорили об опасности того, что ребенок, научившись беспрекословно подчиняться силе, со временем может не осмелиться отвести руку, протягивающую ему шприц с наркотиком. В итоге тот папа, который был вначале одним из самых агрессивно настроенных, дал нам свою визитную карточку и предложил сотрудничество, назвавшись, как он сам сказал, «профессиональным врачом-психиатром».

Это показывает, что тема задевает за живое. Хотя многие об этом даже думать пока не готовы.

О цветах жизни

Взглянув на статистические показатели, отражающие число лиц, лишенных родительских прав лишь в одном районе, можно сделать неутешительный вывод: ситуация ухудшается. Данные таковы: в 1999 г. в Сосновском районе г.Черкасс судом лишены родительских прав 15 человек; в 2000 г. — 22, в 2001 г. — 31. В результате за три года без родителей остались 87 детей. Чем дальше в лес, тем больше дров. При этом мы понимаем, что лишение родительских прав — это крайняя мера, которая применяется иногда уже после того, как родители привлечены к уголовной ответственности за издевательство над детьми.

Татьяна Слободяник, специалист первой категории службы по делам несовершеннолетних:

— Этот закон, как и другие, относящиеся к этой проблеме, требует усовершенствования. Сейчас в суде рассматривается дело: муж и жена в разводе, у них двое детей. Отец давно лишен родительских прав. Но все живут в одной государственной двухкомнатной квартире. Мужчина бьет бывшую жену, приглашает в дом пьяниц, бьет и издевается над детьми, может среди ночи поднять их и отправить в магазин за водкой или сигаретами, «потому что он отдыхает!». Но выселить его из квартиры очень сложно. Тогда потеряется смысл лишать его родительских прав.

Взгляд на звезды
с крыши «Запорожца»

Дворовая сценка. Тихий вечер. Мать гуляет с шестилетним ребенком. Мальчик активен и жизнерадостен. За пятнадцать минут мама сделала ему три замечания. То он от внутреннего переизбытка счастья вдруг громко запел, одернула («Тише, что за сумасшедший дом!»), то полез на заброшенный, лет пять ржавеющий во дворе «Запорожец» («Куртку запачкаешь!»), то забрался на продавленную крышу машины, на которой, как в корыте, стоит вода («Ботинки промочишь!»).

Вроде и разумны все ее приказы. Но ни одно из приказаний малышом не может быть выполнено: таков темперамент. Мальчик задирает голову вверх. Там, в мутном небе, поблескивает несколько звезд. Мама в сердцах стаскивает неслуха за куртку на землю. Ребенок вздохнул печально: «Ладно, пошли домой. Погуляешь тут с тобой. Но вот как только подрасту…»

А закон «О предупреждении насилия в семье», как и любой закон или приказ, будет исполняться лишь в том случае, если он не войдет в непреодолимое противоречие с обобщенным народным темпераментом, народным пониманием справедливости, чувством воли и чувством песни. Но жалеть детей, стариков и женщин мы умеем, поэтому у импортного закона есть шанс прижиться. А американцами, хоть и переняв их закон, мы, слава Богу, все равно никогда не станем. Вне зависимости от того, нравится это кому-то или нет.