МУЗЫ ТАРАСА

Любов — господня благодать!

Т.Шевченко

Уже давно я обратил внимание на то, что большинство биографов-шевченковедов основное внимание уделяют творчеству поэта, акцентируя на годах крепостничества, ссылки. И мало написано об его чувствах, в частности о его любви. Ведь он, кроме всего, что касается его гениальности, был еще и мальчиком, юношей и, наконец, мужчиной.

Современный шевченковед из США (штат Массачусетс) Григорий Грабович в книге «Шевченко, которого мы не знаем» (Киев, 2000), комментируя мало известный широкой общественности обнаженный автопортрет поэта, написанный в 1848—49 годах, в период кос-аральской экспедиции, пишет: «Момент целомудрия, святости скрывает не столько страх перед сексуальностью, сколько еще более глубокий страх перед действительностью, перед тем, что Шевченко предстанет перед нами не как виртуальная фигура, а как совершенно реальный человек конкретного пола — и тем самым вынудит нас видеть его во взрослом, а не инфантильном плане».

Таким образом, исследование темы любви в жизни Тараса Григорьевича является определенной попыткой дальнейшего приоткрывания двери, ведущей к сложной и своеобразной душе поэта. С одной стороны. А с другой — открывая в Шевченко все больше земного, человеческого, мы все больше постигаем его гениальность, приближаемся к познанию философии его влияния на судьбу Украины.

Будучи эмоциональной и чувствительной натурой, Т.Шевченко, как и каждый поэт, влюблялся часто. Но злая судьба преследовала его всю жизнь, лишая его счастья жить в браке, в любви с женой, о которой мечтал, особенно в последние годы своей жизни.

Так кто же они были — музы, вдохновлявшие поэта, даровавшие ему радость и навевавшие грусть, любившие его и любимые им? Их было немало, но остановимся на троих.

Княжна Варвара Николаевна

...Ваш добрый ангел осенил

Меня бессмертными крылами

И тихостройными речами

Мечты о рае пробудил —

такими строками заканчивается посвящение к поэме «Тризна», созданной Т.Шевченко в Яготине. Перед посвящением после заголовка написано: «На память 9 ноября 1843 года. Княжне Варваре Николаевне Репниной».

Что же это за особая дата, запечатленная поэтом?

Городок Яготин Полтавской губернии (теперь райцентр Киевской области) лежит неподалеку от Мосивки и Березовой Рудки, где бывал Шевченко летом 1843 года, свободно путешествуя по Украине как поэт и художник. Он приехал сюда впервые в июле, а с октября 43-го по октябрь 44-го года с перерывами проживал в семействе Николая Григорьевича Репнина-Волконского — князя, генерала, старшего брата декабриста С.Волконского.

Дочь князя, 35-летняя Варвара была восхищена талантом и поэзией Шевченко и влюбилась в него на всю жизнь. Поскольку любовь не была взаимной, то княжна решила, что ей Богом предназначено стать ангелом-хранителем поэта, и всеми силами своей души боролась со страстным чувством. В письмах к наставнику, французу Ш.Эйнару она откровенно писала о своих душевных муках: «Я подлым образом, целыми часами отдаюсь во власть своего воображения, рисующего мне пылкие картины страсти, а иногда и похоти».

Поэт с величайшим уважением отнесся к трепетному чувству Варвары, но не мог заставить сердце ответить на искреннюю любовь.

В конце концов между ними завязалась теплая доверительная дружба, не прерывавшаяся почти до последних лет жизни Т.Шевченко.

Варвара Репнина была удивительным человеком с интересной биографией. Родилась она в 1808 году. Детство прошло в Западной Европе, где отец служил посланником, а в 1814 году — был вице-королем Саксонии. Трехлетним ребенком она запомнила в Париже комету 1811 года, играла, как она вспоминала, «с детьми королей». После неудачного романа женихи не встречались. Широкий круг знакомств на родине, разнообразные события внешнего характера не удовлетворяли жажды любви. Пробудившийся поздний эротизм удовлетворялся мечтами.

Умная, просвещенная, владеющая несколькими языками, талантливая писательница стремилась к деятельности. И Репнина начинает бороться с тем негативным, что, по ее мнению, окружало поэта. Восхищаясь его талантом, княжна поражалась, как он может часами говорить о пустых вещах. Она негодовала, когда он вступил в так называемое общество мочемордия — это был круг любителей выпить, объединившийся вокруг основного организатора, Виктора Закревского — брата Платона, который был мужем Анны Закревской. Зная о чувствах Тараса Григорьевича к Анне, княжна Варвара еще и терзала себя ревностью. Между тем это общество было определенной формой протеста против какой-либо фальши жизни. И молодые люди, уединившись, не только «мочили морды» в вине, но и говорили о наболевшем, обсуждали и анализировали события, беспокоившие общество.

И княжна начинает надоедать поэту своими поучениями, направляя его на путь истинный. Шевченко, ненавидевший любое рабство и любую опеку над собой, сопротивлялся и протестовал против этих установок Варвары Николаевны.

Княжна хотела стать музой и моральным наставником поэта, не понимая, что одаренного человека нельзя держать в рамках, которые иногда бывают хуже кандалов.

Как-то, узнав, что Шевченко на вечеринке позволил себе выпить больше, как ей казалось, позволительного, княжна объявила ему выговор, написанный в форме высокопарной аллегории. И 9 ноября 1843 года вручила поэту записку вместе с переписанными начисто его стихами, ожидая к вечеру ответа. Но Шевченко, придя в гостиную, шутил так, словно ничего не произошло, хотя потом несколько дней избегал совместного чаепития. А как только поэт появился, Репнина начала упрекать его, что он весь вечер нес какую-то ерунду. По окончании нотации воцарилась тишина, и Шевченко произнес: «Тихий ангел пролетел». «Вы умеете разговаривать с ангелами, — сказала княжна, — так расскажите, что они вам говорят». Тарас Григорьевич схватил лист бумаги, перо и написал княжне посвящение к произведению, которое пообещал вручить со временем. Перед посвящением было написано «На память 9 ноября». Варвара Николаевна торжествовала.

Все эти события не повредили их искренней дружбе, дружбе со всей семьей Репниных. Ведь благодаря ходатайству Репниных министр образования в начале 1847 года назначил Т.Шевченко профессором рисования в Киевском университете.

Варвара Николаевна помогала распространять эстампы «Живописной Украины», созданные Шевченко. Она переписывалась с поэтом во время его ссылки. Сохранилось восемь писем Шевченко и 16 — Репниной. Она обращалась в «третий отдел» (орган политического сыска и следствия) с прошением облегчить судьбу поэта, за что ей вообще запретили переписываться с Шевченко.

В 1858 году, возвращаясь из ссылки, Тарас Григорьевич несколько раз посетил княгиню, которая к тому времени жила в Москве и «счастливо изменилась, стала полнее и моложе», как отмечал Шевченко. Последняя их встреча состоялась 24 марта.

В.Репнина надолго пережила своего кумира, умерла в 1891-м на 83-м году жизни

.

«Милое, очаровательное создание»

Когда Т.Шевченко наконец прибыл в Петербург, мечта создать семью овладела его сердцем. Иногда он даже говорил, что ему безразлично, с кем вступить в брак, — лишь бы это была простая девушка из родных краев и чтобы он, старик, нравился ей.

И вот поэт едет в родную Украину, чтобы купить усадьбу, поискать невесту.

По пути из Нижнего до Петербурга Шевченко на несколько дней задержался в Москве, где посетил семью Максимовичей. Михаил Алексеевич Максимович, давний знакомый Тараса Григорьевича, — украинский ученый, природовед, историк, фольклорист и языковед, был первым ректором Киевского университета (1834—1835 гг.), — в честь поэта устроил обед. Там Шевченко и познакомился с его молодой женой Марией, которой в тот же вечер подарил автограф одного из лучших своих лирических стихов «Садок вишневий коло хати», написанный еще в каземате Петропавловки перед ссылкой. В дневнике появилась запись: «Заехали к Максимовичу... Хозяйки его не застали дома... Вскоре явилась и она, и мрачная обитель ученого просветлела. Какое милое, прекрасное создание. Но что в ней очаровательней всего — это чистый, непосредственный тип моей землячки. Она проиграла для нас на фортепьяно несколько наших песен. Так чисто, безманерно, как ни одна великая артистка играть не умеет. И где он, старый антикварий, выкопал такое свежее и чистое добро? И грустно и завидно...»

Г.Максимовичу на тот момент было 50 лет, а сколько было его жене Марии Васильевне — неизвестно, но если судить по написанному Шевченко в 1859 году портрету, то, видимо, где-то около 20 и не больше 25-ти. Там, в Москве, она якобы пообещала помочь поэту найти в Украине невесту.

Тарас Шевченко и Мария Максимович переписывались. Поэт в одном из писем даже выслал ей свое первое фото. Вот несколько фраз из письма Тараса Григорьевича к Марии Васильевне.

«Спасибі вам, моє серденько, що ви мене згадуєте і не забуваєте моєї просьби».

«...як Бог та ви поможете, то, може, й одружуся».

«Мій любий, мій єдиний друже! Спасибі вам, моє серденько, за ваше щире, ласкавеє письмо... Утекти хіба нищечком до вас та одружитись у вас (? — Ю.К.) і заховаться».

Поэтому, прибыв в Украину в начале июня, 13-го он уже был у супругов Максимовичей на хуторе Михайлова Гора (теперь в составе с. Прохоровки Каневского района Черкасской области сохранился дом, в котором жил поэт, и старый шевченковский дуб). Есть предположение, что здесь поэт работал над давно задуманной поэмой «Мария».

І помолилася Марія

Перед апостолом. Горить

Огонь тихенько на кабиці*,

А Йосип праведний сидить

Та думає. Уже зірниця

На небі ясно зайнялась.

Марія встала та й пішла

З глеком по воду до криниці.

І гость за нею, і в ярочку

Догнав Марію...

Несколько свободное, неканоническое трактование святого семейства натолкнуло отдельных исследователей на аналогию с реальными событиями, которые могли иметь место на Михайловой Горе: гость — апостол, старик плотник и его служанка — «пренепорочная благая» Мария, будущая мать. Предполагают, что Тарас Григорьевич сблизился с Марией Максимович, поскольку через девять месяцев после визита поэта у нее родился сын. До того детей у Максимовичей не было. Другие исследователи жизни поэта отвергают эту версию, ссылаясь на то, что порядочность Шевченко не позволила бы ему переступить грань, за которой начинается предательство друга, а задушевные и нежные разговоры с Марией Максимович касались лишь выбора невесты.

Хотя, по моему мнению, если внимательно присмотреться к портрету хозяйки, написанному Тарасом Григорьевичем за этот довольно короткий визит к Максимовичам (13—25 июня), то можно сделать вывод, что ранее он никого из женщин не писал с таким вдохновением, с такой душевностью. Ее необычайно мечтательные глаза, по-особому сияющее выражение лица, дымчатый ореол вокруг головы — все свидетельствует о том, что образ создан влюбленным художником, обожествлявшим свою модель. И ведь мог же Шевченко однажды отбить невесту у друга Сошенко... Известно, что, находясь у Максимовичей, поэт много времени проводил в поле, где рисовал, подолгу беседовал с крестьянами, а также общался с Марией Васильевной.

И, пожалуй, не случайно менее чем через месяц Шевченко, побывав на родине в Кириловке, а также в Городище, Млиеве (у Платона Симиренко), попытавшись вступить в брак с батрачкой Харитиной в Корсуне, — снова направляет свои стопы на хутор Максимовичей. Неподалеку от их сада его арестовывают, не объясняя причину. Как со временем выяснилось, якобы за богохульство и за подстрекательство людей.

Находясь под арестом, Шевченко пишет несколько писем к Максимовичам, из которых видно, что он опять хотел бы побывать на Михайловой Горе... но сомневается, «скоро ли нам доведется свидеться».

В августе 1859 года Т.Шевченко был освобожден из-под ареста и получил разрешение в форме приказа выехать в Петербург.

К сожалению, о дальнейшей судьбе Марии Максимович и ее сына ничего не известно...

«Моя ти любо!»

В дачном поселке Стрельна неподалеку от Петербурга в июне 1860 года на даче Надежды Забилы, украинской помещицы, Шевченко знакомится со служанкой, бывшей крепостной, 20-летней Ликерой Полусмаковой.

Грациозная, с кудрявой головкой, внешне очень похожая на Марию Максимович — она пленила душу поэта, пробудив опять, уже в который раз, надежду найти милую сердцу жену. Поэт посвящает своей любимой стих, так и названный «Ликері»:

Моя ти любо! усміхнись

І вольную святую душу,

І руку вольную, мій друже,

Подай мені.

Очарованный Шевченко не слышит ничьих уговоров. Ленивую неопрятность Ликеры считает крестьянской простотой, а жадность — жизненной мудростью. Молодая, свежая, немного грубоватая, не очень красивая, зато с замечательными русыми волосами, тонкая станом, пышная в плечах, с вишневыми устами и с горделивой осанкой — все это и очаровало, и обмануло поэта. Но, как оказалось, эта внешность скрывала обычное самолюбие, лень, страсть к подаркам, спесивость да еще и неопрятность. Шевченко считал, что «неопрятная женщина и цыгану не жена».

Но влюбленный не видит темных пятен на солнце своей любви.

Легендарный скульптор, царь Кипра Пигмалион сначала создал из слоновой кости Галатею, свой идеал девушки, а потом в нее влюбился. Шевченко же наоборот — сначала влюблялся, а потом начинал из любимой творить девушку своей мечты. Поэтому, влюбившись в Ликеру, поэт подолгу с ней беседует, за последние деньги покупает ей одежду, обувь, гостинцы, посвящает ей стихи, рисует портрет, поселяет в отдельную комнату, нанимает ей учителя, который начинает заигрывать с порученной ему ученицей.

Ликера с наивным цинизмом признавалась хозяйке, что она не любит своего жениха, т.к. «он старый и некрасивый да еще и сердитый», а идет за него замуж, поскольку говорят, что он богат, да и чтобы позлить своих подруг. А поэт и не догадывался, насколько неблагодарной была его милая, его идеал золотых грез, и потому все уже как будто шло к бракосочетанию...

Невесте шили приданое, а Шевченко старательно готовился к свадьбе, к семейной жизни...

С радостью и увлечением Тарас Григорьевич извещает своего родственника Варфоломея Шевченко о будущем бракосочетании в письме от 25 августа 1860 года: «Поженимся мы после Покровы... Вот так сложилось! Неожиданно я к тебе приеду в гости с женой-сиротой и служанкой. Сказано, если мужчина что-либо хорошо ищет, то и найдет: так и со мною случилось».

И вдруг — разрыв! Кое-кто усматривает причину его в том, что однажды Шевченко, неожиданно придя домой, застал Ликеру в объятиях учителя. Другие рассказывают, якобы между ними случилась какая-то мелкая ссора: Тарас упрекнул Ликеру в неопрятности, а она его обозвала «старым и некрасивым». Так или иначе, но Шевченко через несколько дней в присутствии хозяйки квартиры, где проживала Ликера, сначала спокойно спросил, обидел ли он ее хоть когда-нибудь хоть чем-нибудь, и, услышав в ответ «нет», жутко разозлился, воздел руки к небу, затопал ногами и не своим голосом заорал: «Так убирайся ж ти од мене, бо я тебе задавлю! Усе оддай мені! Усе оддай!.. до нитки оддай!.. і старих подраних черевиків я тобі не подарую!..» Ликера стремглав, как нашкодившая кошка, выскочила из дома. Столь высокая степень возмущения Шевченко позволяет предположить, что версия, связанная с объятиями учителя, более вероятна. Как-то раз, в сентябре 1860 года, к Шевченко зашел его давний приятель. На мольберте лежал портрет Ликерии, его рассматривал Тарас. Потом он нервно схватил этот портрет и бросил под стол. При этом сказал: «Чи не спробувати ще раз? Востаннє? Не довелося з кріпачкою, з мужичкою, може, поталанить з панночкою, тільки що... панночка...». А дальше, вздохнув, промолвил: «Тяжка клята самотність! Вона мене з світа зжене...»

Не дается, видимо, личное счастье людям, призванным служить человечеству, как сказала одна художница в воспоминаниях о Шевченко.

Даже присвоение Тарасу Григорьевичу 2 сентября 1860 года звания академика гравирования не развеяло его грусть.

Друзья отмечали, что Тарас, обладавший особенным умением развлекать женщин, после неудачи с Ликерой вообще начал относиться к ним недружелюбно. Все, видевшие Шевченко после разрыва с Ликерой, отмечали его повышенную раздражительность. Но на смену ненависти в душе поэта приходят боль и грусть по утраченным иллюзиям. Ведь это была его последняя попытка создать семью, о которой так долго и страстно мечтал. Заветная мечта стала невыполнимой, как сон, о чем с горечью пишет Тарас Григорьевич 27 сентября 1860 года в стихотворении, посвященном Ликере, хотя в этот раз просто под буквой «Л».

«Давнє-колишній та ясний

Присниться сон мені!.. і ти!..

Ні, я не буду спочивати,

Бо й ти приснишся. І в малий

Райочок мій спідтиха-тиха

Підкрадешся, наробиш лиха...

Запалиш рай мій самотний.

Будучи неспособной оценить высокую честь и святое призвание стать женой гения, народного поэта, Ликерия вышла замуж за парикмахера и жила в Царском Селе. Потом, говорят, выгнала пьяного мужа и сама содержала парикмахерскую. А в 1904 году внезапно переехала к Канев, где часто ходила на могилу Тараса. В 1911 году приезжала в Москву на 50-ю годовщину со дня смерти Т.Шевченко. Тогда же по ее рассказам были записаны воспоминания о поэте.

Умерла Ликера Ивановна Полусмакова (Яковлева по мужу) в 77-летнем возрасте в 1917 году.