МАЙ. КАЛИНИНГРАД

Сразу несколько русских редакций попросили меня написать о калининградской проблеме. В Украине мы почти не осознаем, что будущее Калининградской области России, которая через несколько лет превратится в анклав, со всех сторон окруженный территорией Европейского союза, — это своеобразная проверка на толерантность и для Запада, и для России. Как будет жить здесь население, привыкшее более или менее свободно ездить и в Польшу, и в Литву? Как европейцы будут пересекать российские границы лишь для того, чтобы из одной страны ЕС — Польши приехать в другую — Литву или наоборот? Так много вопросов — и правовых, и дипломатических, и гуманитарных... А я уже давно, около десяти лет, по разным причинам занимаюсь Калининградом, приезжал сюда, правда, ненадолго — как только заканчивались дела, первым поездом или кораблем спешил в Гданьск... Здесь недалеко, а я так хорошо чувствую себя на гданьских набережных, на улочках старого города, еще сохранивших тень Данцига — в Калининграде от Кенигсберга ничего не осталось... И всегда ошеломляет контраст — между до сих пор советским Калининградом и почти европейским Гданьском...

В этом году неожиданно для себя снова решил поехать в Гданьск. И снова через Калининград... Прилетел. Поезда уже не ходят, корабли еще. На автобус билетов нет... Выбор прост — оставаться в Калининграде или на такси доехать до пограничного пункта Мамоново и там попробовать переехать в Польшу.

Доехал. Уже возле границы меняю машины: такой себе Яцек согласился меня довезти прямо до ближайшей польской железнодорожной станции Бранево. Оттуда уже ходят поезда, так что нужно просто подождать проверки документов.

Никогда в жизни я так не ездил и, честно говоря, был ошеломлен увиденным. На границе — предлиннейшая очередь: машины ждут очереди на переезд 20, 40, 60 часов... Но мой Яцек показывает пограничнику пустой белый клочок бумаги с каким-то росчерком, и нас пропускают на российскую границу. «20 долларов отдал за это», — грустит Яцек. Но ему нужно: везет из России контрабандой сигареты и водку. Его старенький «фиат» нафарширован товаром: мы сидим на водке, сигареты в колесах. За «смену» Яцек провозит 30—60 бутылок и несколько десятков блоков сигарет. На каждой бутылке, каждом блоке зарабатывает примерно два доллара... Очередь на границе состоит из его «коллег»-контрабандистов — поляков и русских. Здесь все знают друг друга, это уже можно сказать — коллектив со своими сплетнями, отношениями и приключениями. Здесь знают в лицо каждого таможенника. Правда, о российских Яцек не беспокоится. Он сжимает в руке десятидолларовую купюру — и мы проезжаем через российскую таможню без разговоров. «Они должны отдавать своему начальнику 600 долларов за смену, а тот с утра чемоданчик с деньгами в руки — и в Калининград», — рассказывает мне Яцек... Волноваться он начинает уже возле польской таможни. Машины поляки пропускают медленно, словно нехотя. Мы ждем около двух часов. О своих взаимоотношениях с польской таможней Яцек распространяться не хочет... А вот и таможенник. «Этот — самый ужасный», — вроде бы испуганно говорит Яцек. «Самый ужасный» смотрит в багажник одним глазом, и мы оставляем границу. Стоп! Еще одна проверка, неожиданный рейд пограничников. Но и эти ничего не находят в багажнике Яцека. Через несколько метров Яцек заезжает за поворот и меняет колесо с сигаретами на нормальное. «А что же будет, когда появится настоящая граница, шенгенская?» — спрашиваю я. — «Мамоново просто вымрет, да и у нас будет плохо», — отвечает Яцек... Он подождал бы со мной поезд, однако нужно спешить: дома ждут три дочки, жена нелегально работает аж в Бирмингеме... Раньше Яцек делал мебель и продавал ее в Калининграде. Но после российского кризиса, сногсшибательного падения рубля перешел на водку и сигареты...

Конечно, одно дело — важные дискуссии о будущем Калининграда и совсем другое — эта длинная очередь людей на границе… Можно долго говорить, что рыба начинает гнить с головы, а я вот видел хвост власти: и он совсем подгнивший… С другой стороны, как иначе прокормить население по обеим сторонам границы? А теперь вспомните, что российско-польская граница маленькая, всего несколько переходов… А украинско-польская — большая-пребольшая, тысячи километров, десятки пунктов пересечения. И как вам наша рыба?