МАРТ. ШЕШЕЛЬ

Лидер сербских радикалов Воислав Шешель отправился в тюрьму Международного трибунала в Гааге. После громкого митинга своих приверженцев, слез на глазах, обещаний выиграть процесс у международного трибунала — тем не менее все же отправился. Кажется, какое это имеет значение, если в Гааге уже находится Слободан Милошевич? А Шешель всегда был орудием режима, безответственным демагогом, демонстрацией того, что, кроме Милошевича, в Сербии есть и такие чудовища, — так лучше уж Западу иметь дело с Милошевичем, иначе будет Шешель... А все оказалось не так, Милошевича уже давно нет, Шешеля нет несколько дней — и ничего, Сербия живет без своих чудовищ... Это такой легенький упрек моим оппонентам, считающим, что, призывая к обновлению украинского политического класса как такового, я занимаюсь безответственной демагогией. Во главе Сербии появились совершенно новые люди, большинство из которых или не допускали в политику, или считали вечными маргиналами. И ничего, руководят страной — может, и не лучшим образом, однако точно не хуже предшественников. А депутат парламента, бывший вице-премьер и оппозиционер, лидер влиятельной партии Шешель находится в конце концов там, где и должен находиться, — на скамье подсудимых международного суда.

Но подумал я все же не об этом, когда увидел Шешеля на выходе из самолета в Гааге. А о том, что политическое люмпенство также должно быть подсудным. Шешель в течение многих лет не пытался уравновешивать свои заявления, открыто призывал к вражде, к убийствам и расправам. В Югославии ситуация сложилась таким образом, что эта политическая клоунада — в отличие от политической клоунады Жириновского или других кумиров безответственной части общества — нашла не только признательных, но и деятельных слушателей. И можно было убедиться, что разбитые головы, выцарапанные глаза, коллективные могилы, разрушенные дома — это не просто слова и призывы, это обыкновенная жизнь обыкновенной страны. Однако, в отличие от многих других политиков, все же пытающихся дистанцироваться от последствий своих слов, Шешель не скрывал, что ему нравится, как воплощается в жизнь его программа. Вот пусть за нее и отвечает. В суде.

Милошевич — как бы мы к нему ни относились — точно знал, что он делает со страной и для чего. И усердно выстраивал пирамиду своей власти, сознавая, из какого материала это строительство. А Шешель — живая политическая безответственность. И такой безответственности сколько угодно на нашем политическом пространстве. И мы за эту безответственность голосуем, и многие из нас в нее верят, и безответственность бегает по короткой дорожке от власти к оппозиции и обратно, красиво говорит на митингах, а потом сама над своими речами смеется в кабинетах, распределяя заработанное между подельщиками. И пока мы не поймем, что место политической безответственности — на скамье подсудимых, а не в избирательных бюллетенях, до тех пор вся наша жизнь будет только серенькой иллюстрацией к яркой политической биографии очередного Воислава Шешеля...