МАРТ. ФРАНКО

Если бы не коллега, заинтересовавшийся этой давней уже публикацией, я вряд ли вспомнил бы о ней. Речь идет о статье «Каудильо», напечатанной на страницах «Зеркала недели» в ноябре 1999 года. Тогда реальность преемственности Путина казалась почти свершившейся, вопрос был разве что в сроках. А я как раз изучал биографию Франсиско Франко и обнаружил немало интересных для себя параллелей между позднефранкистской Испанией и познеельцинской Россией... Из всего этого выстраивался в моем представлении каркас новой России — России Путина. «Это будет государство, в котором власть будет опираться совсем не на энтузиазм активной части общества, как Ельцин в начале 90-х. А на спецслужбы и армейскую верхушку, на людей, и так игравших самую важную роль в процессах последнего десятилетия. Однако устали от революционной неопределенности и решили подменить ее реставрационной стабильностью, — писал я тогда. — В этом государстве будет консолидированная элита — и политическая, и экономическая. Оппозиция будет приветствовать принципиальные решения властей и критиковать лишь отдельные их детали или способы, с помощью которых эти решения будут претворяться в жизнь. Права собственников будут обеспечены отказом государства от возможного просмотра итогов приватизации и ведущей ролью власти и близких к ней бизнесменов в экономических процессах. У региональных властей федеральная возьмет ровно столько полномочий, сколько ей будет нужно, однако сохранит за руководителями регионов ответственность за ситуацию на местах. Сепаратизм на определенное время станет историческим явлением.

В этом государстве не будет свободы слова. Внешне все сохранится — негосударственные издания и телеканалы, свободный доступ в Интернет... Однако выступления президента все будут комментировать почти одинаково, даже в интернетовских изданиях. Запад, конечно же, будет выделять деньги на поддержку демократии в России, на деятельность правозащитных организаций, распечатывающих свои бюллетени небольшим тиражом в основном для западных спонсоров.

Большинству населения все это будет казаться неважным. Большинство будет уверено, что строит сильную Россию, готовую победить терроризм, коррупцию и экономический кризис. О перестроечной демократии будут вспоминать как о времени тотальных разочарований...»

Что ж, это государство почти построено. И все же чего-то не хватало этой картине навеянной жизнеописанием Франко,— не хватало не по фактам, а по сути. Все стало на свои места после кофе с испанской журналисткой Пилар Бонет, московской корреспонденткой «Эль Паис». Пилар поделилась впечатлениями от совсем другой биографии — жизнеописания Гаспара де Гусмана Оливареса, первого министра короля Филиппа IV. Оливарес казался человеком, который уже в начале XVII века, увидев стагнацию имперской Испании, попробовал догнать прогресс, однако натолкнулся на апатию общества и враждебность элиты. Правление Оливареса закончилось настоящим крахом, восстаниями, кризисом. Однако, возможно, это было начало продолжительного перехода от средневековой большой Испании к Испании современной — обычной европейской страны, не отягощенной имперскими комплексами и верой в свою необычную роль... А правление Франсиско Франко было финалом такого перехода — дальше началась жизнь...

Вопрос состоит лишь в том, в каком, собственно, историческом периоде находится Россия — в начале или в конце, во временах Оливареса или во временах Франко?