МАРТ. АБЕРДИН

Мой сосед по экспрессу «Абердин — Инвернесс» всю дорогу читает книгу «The Scottish Nation. 1700—2000» местного историка Тома Девайна. Научная книга превратилась в настоящий бестселлер? Ничего странного, по крайней мере в Шотландии, где в каждом книжном магазине можно найти сразу несколько толстенных томов по национальной истории. И большинство — в мягких обложках, для удобного чтения... Другое дело — что историк из Абердина поставил перед собой неблагодарную цель создать образ шотландской нации в британский период ее истории.

Как остальные авторы выходят из этой ситуации? Посвящают большую часть своих книжек романтическому периоду шотландского средневековья, а времена англо-шотландского союза описывают как-то походя, останавливаясь, в частности, на культурных достижениях. Кто-то практически ставит точку на моменте роспуска шотландского парламента и возвращается к историческому описанию уже в ХХ веке, когда была создана Шотландская национальная партия. А кто-то действует еще категоричнее: я видел книгу под красноречивым названием «The Scottish Empire». А разве такая была? Как выяснилось, автор ее увидел в действиях шотландцев под флагом Британской империи, а как же!

Поэтому можно только порадоваться за профессора Девайна, понявшего, что реально его народ сформировался и поднялся как современная политическая нация именно в последние три века. И его будущее зависит именно от осознания опыта этих веков. Средневековье осталось в руинах старых крепостей, в словах старых песен, сейчас не каждому шотландцу понятных... Средневековье осталось туристам. Или — если практичнее — туристической индустрии Шотландии. А сама страна осталась шотландцам — такая, какая есть.

Я подумал, что этот опыт и нас касается в первую очередь. После независимости мы также пошли путем романтизации средневековой истории — только на месте шотландских королей у нас светлейшие гетманы. Но правда состоит в том, что современная украинская нация сформировалась не во времена своей относительной независимости и даже не во времена Речи Посполитой. Она возникла именно во времена Российской и Австро-Венгерской империй. И пока мы не перестанем без комплексов относиться к этому своему наследству, к самому факту украинского национального существования в контексте империй — мы едва ли окажемся способными осмыслить себя как современную политическую нацию, нацию с собственной волей к развитию.

Как шотландцы были совсем не только жертвами империи, но и активными участниками развития ее организма (и не менее активными эмигрантами, создавшими новый мир, так повлиявший на будущее всех империй), так и украинцы были не столько колонизированным, сколько «вторым» народом. И книгу «Украинская империя» также можно написать, а ее героями станут не только хрестоматийные жертвы строительства Петербурга или голодомора, но и наше русифицированное дворянство — вплоть до директоров советских заводов, до сих пор уверенных, что быть директором в империи лучше, чем президентом в провинции. Конечно, легче всего отмахнуться, сказать что-то о «янычарстве». Однако это тоже украинская нация. Даже так можно сказать: это и есть украинская нация, которая гопак не танцует, а смотрит по телевизору, если не показывают Пугачеву или американский боевик. Вместо того, чтобы без особых эмоций или с преувеличенными эмоциями говорить о трагедии, лучше как можно быстрее понять, какими мы есть и какими можем быть. Ведь оптимистом стоит оставаться даже в самых безвыходных исторических — и личных — ситуациях. Профессор из Абердина посвятил свою книгу сыну, умершему совсем молодым. И в этом издании, написанном и изданном шотландцами для шотландцев — но, конечно, на английском языке, — есть всего четыре слова на старинном гельском языке... Но это слова посвящения.