Маркиан Шашкевич — тот, кто говорил с Господом…

Первенство перевода на украинский язык Священного Писания и «Слова о полку Игореве», первое прозаическое произведение на «дов­бушевскую» тему, первая «читанка» для детей... И смерть в неполные 32 года. Последнее место пребывания священника-поэта - село Новоселки, ныне Бусского района на Львовщине. После него не осталось даже фото или графического изображения. Поэтому образ Шашкевича чисто символический. Портрет классика украинской литературы создан по рассказам и по портрету сына Владимира.

Недавно в издательстве «Місіонер» (г.Львов) вышла книга Романа Лубкивского о подвижнике украинской нации «Камертон Шашкевича».

- Роман Марьянович, чем украинцы обязаны Маркиану Шашкевичу?

- В начале XIX в. в Галичине царил абсолютизм Австро-Вен­гер­ской монархии. Все было четко регламентировано, вопрос языка украинцев загнан в неизвестность. И вот юный семинарист решает изменить эту ситуацию. Он возглавляет группу себе подобных по настроениям, ощущениям, и они создают кружок «Руська трійця». Маркиан Шашкевич ориентировался на украинскость, которая уже была манифестирована Тарасом Шевченко. Судьба обошлась очень жестоко и с первым, и со вторым. Шевченко был сослан в десятилетнюю солдатскую неволю, а Шашкевич - в убогие приходы, где он страдает от бедности, болеет и умирает молодым, так и не раскрыв в полную силу многогранный свой талант.

Но то, что успел сделать, - универсальное достояние нашей литературы. Неоценимая заслуга Шашкевича и в том, что народный язык из-под крестьянской стрехи утвердился как литературный. Благодаря этому формировались идеи национального возрождения, обретения утраченной государственности. Третье, не менее важное, - Шашкевич создавал украинскую церковь по традиции, по культуре, ориентируясь на национальные святыни и ценности, которые шли из Киева. Писал о древних временах, говорил о казацкой государственности, о победоносности этой силы, державшей Украину в орбите европейского интеллектуального мышления.

В удивительном произведении, до сих пор должным образом не оцененном, - «Псалмах Русланових» (вспомним, что у Шевченко есть «Псалми Дави­дові») Шашкевич говорит о том, что его национальное сознание настолько сильное и крепкое, что напоминает Бескид. Говорит, что если не будешь верен этой вере, любви, то ветер разнесет тебя, как безымянный прах, по степям Украины.

- Как он получал образование?

- Это было прежде всего самообразование. Учился у дьяка в Белом камне. Потом Бе­ре­жанс­кая гимназия, очень суровая школа. Если ребенок сказал слово на родном языке, ему на шею привязывали тяжелую таблицу. Что-то вроде ярма для волов. И он должен был носить его до тех пор, пока другого не поймают на этом грехе. Во Львове он ходил в библиотеку, которая была рядом с семинарией на улице Коперника. Сохрани­лись записи о книгах, которыми он пользовался.

- С Шашкевичем связывают начало национального возрождения в Галичине. Был ли этот путь прямым и гладким?

- Через 50 лет после смерти М.Шаш­кевича в село Новоселки приехала группа львовских студентов, деятелей «Просвіти», принявших его патриотическую эстафету. Одна­ко дальше значительная часть общественности идет по пути «народовском», то есть ориентированном на национальную идею, другая - окольными путями «твердорусскости», политического мос­квофильства.

К тому времени в игру были включены три политические силы. С одной стороны - Австро-Венгрия, которая не хотела отдать этот кусок Украины, с другой - Польша, которая была заинтересована в том, чтобы утвердиться здесь после ее развала, и Россия, расширявшая свою сферу влияния. Таковы были реалии.

Линия Шашкевича - вернее, интерпретации и фактическое продолжение ее - тоже не всегда была однозначной. Наверное, самым ярким последователем Шашкевича был И. Франко, который поднялся над «народническо-просветительской» трактовкой наследия основателя и лидера «Руської трійці». И когда во второй половине XIX в. в Галичине сформировались мощные силы национального возрождения, которые корреспондировали с Надднепрянской Украи­ной, имя Шашкевича появляется рядом с именем Шевченко и Франко. В крестьянских хатах кроме святых в красном углу были портреты этих светочей. Когда надо было идти из села Подлесье, где он родился, на Белую гору для участия в традиционной манифестации в честь Апостола национального возрождения, полиция всячески крестьян сдерживала. Тогда люди договаривались, и у кого-то поджигали «клуню», а у кого-то - старенькую «причепу». Полиция бросалась выяснять, почему пожар, люди шли воздавать почести Шашкевичу, а потом вместе восстанавливали сожженное.

Влияние Шашкевича было таким мощным, что своим примером он заставил верующих говорить с Господом на родном языке. Потом другие священники переняли эту эстафету, и греко-католическая церковь стала национальной.

- Откуда в молодом человеке такой дар?

- Подчас случаются удивительные вещи, когда даже небольшое творческое дарование приобретает феноменальный, я бы сказал, пророческий характер. Во времена реальной угрозы для родного народа и таланты, и личность закаляются, как об этом говорил сам Маркиан: «В огні нещасть кріпне криця душ». Вторая особенность феномена Шашке­вича - широкий кругозор, энциклопедическая образованность. Шашкевич хорошо знал всю славянскую и древнеславянскую литературу. Хорошо знал латынь, польский, читал на чешском, русском.

Шашкевич все время работал под давлением. Изданный им альманах «Русалка Дністровая» был запрещен лишь за несколько неточностей, которые показались власти подозрительными. О нем распускали легенды. Реак­цио­неры, которые хотели нивелировать украинскость, грозят ему физической расправой. Запускают легенду, будто он едет в Броды, где встречается с российским консулом и получает от него серебро. А он бедный из тех приходов не вылезал. Его друг Николай Ус­тияно­вич приглашает в горы к себе «на жентицю» (сыворотку), чтобы он полечил легкие, а он не может поехать, потому что у него нет денег. В другом письме сетует, что не хватает ему зерна засеять нивку. Зато о ниве духовной говорит оптимистично: «Сіймо, а збирати будем».

- Известно, что М.Шашкевича не поддержал даже его родной отец.

- Относительно этого скажу, что для него административное наказание сына было психологическим ударом, компрометацией священничества. Оно имело и политический отпечаток. Тогда в Галичине были волнения, и влияние ощущалось в среде семинаристов. Одни были пропольскими радикалами, а другие, как М.Шашкевич - выступали за прорусинскую ориентацию. Тогда национальное воспринимали не только через церковь, но и через язык, на котором общались священники. А общались не на родном языке. В семьях священников были архаические устои и соответствующее поведение. А тут вдруг такая новость. Отец боялся за своего сына, за доброе имя своей семьи. Психологическая травма привела к преждевременной смерти отца. Маркиан пережил тяжелую потерю. Без всякого сомнения, это сказалось на его здоровье.

Но больше всего его мучило не семейное, а более широкое - общеукраинское положение: ведь Украину, разделенную между двумя империями, угнетали и социально, и национально, и духовно. Маркиану иногда казалось, что его усилия в деле национального осознания, царившего в «Руській трійці», не давали желанных результатов. Отсюда печальные настроения, безрадостность в его произведениях.

Однако в его программном произведении - сонете «До» он говорит:

«Хто вміє? хто вдасть? -
Ум сильний, високий,

Ум, що го вічна доброта повила,

Ум, що го красна природа зростила,

Ум, яких мало,
хотя й світ широкий,

Душа,
що в грудях твоїх ся з’явила,

Що мене знова
з світом подружила».

1833

Поэт видел, как ведут себя наши исторические соседи - чехи, болгары, сербы, венгры... Он был сторонником национального возрождения. Ориенти­ровался на времена Киевской Руси, казачества, когда у государства были атрибуты власти, международный авторитет...

- Не слишком ли мы идеализируем личность Маркиана Шашкевича?

- Мне этот человек импонировал тем, что был одержим не только своим ремеслом. М.Шаш­кевич видел значительно шире и глубже, чем многие современники. Он с ужасом спрашивал себя, почему его народ оказался в такой безвыходной ситуации? Во время безгосударственности он создает интеллектуальный образ будущего Украинского государства.

- Говоря о М.Шашкевиче, почему-то забывают о Якове Головацком и Иване Вагиле­виче.

- Каждый из них был выдающейся личностью. Я.Головац­кий писал стихи, занимался научной, издательской, переводческой деятельностью. То же самое можно сказать об И.Вагилевиче. Но это были люди скорее с научно-исследовательским призванием. У них не было той стойкости, национальной одержимости, которая была у Маркиана Шаш­ке­вича. В частности, Головацкий в зрелом возрасте отходит от прежних позиций и начинает их критиковать. Заканчивает свой путь вне родины, забытый и своими, и чужими. Вагилевич был более близок к Шашкевичу, но позже он оказался под польским влиянием. Это привело к тому, что история развела участников «Руської трійці».

- Правда ли, что из личных вещей Шашкевича ничего не со­хранилось?

- В свое время была восстановлена усадьба деда Шашкевича в Подлесье Золочевского района. Она условная, поскольку восстановлена по давним аналогам. Но реальны местные дубы, впитывающие влагу. Есть Подле­сец­кая гора, воспетая Маркианом Шашкевичем. Зато в селе Неста­ни­чи (сейчас Радеховский ра­йон), где он тяжело бедствовал, сохранилась церковь. Незабывае­мый уголок земли, где был его дом. Здесь установлена колокольня с металлическим колоколом. Почему с металлическим? Потому что после Шашкевича осталось лишь несколько бытовых мелочей, самая ценная вещь - камертон. Он издает звуки, которые слышал Шашкевич, а теперь волнует, тревожит и нас.

К счастью, сохранилась часть архива писателя - автографы стихов, переводов, писем, заметок, черновики статей, записи фольклора.

Перед Нестаничами была Гумниска. Из этого села родом иконостас, перед которым молился о. Маркиан. Он восстановлен талантливыми львовскими реставраторами, сейчас его готовят передать в церковь Св. Духа во Львове, которую в скором времени отстроят.

Третье местожительство Шаш­ке­вича - село Новоселки. Здесь будет поставлен памятник возле школы, которая носит его имя. Восстановлена старая школа, в которой будет экспозиция о последних годах жизни М.Шаш­кевича. И наконец, село Деревня (Радеховский район), где он жил с женой Юлей. В этом селе полностью сохранилась плебания XIX в. - архитектура, планировка, ландшафт, старинные деревья, которым по 300-500 лет.

- Чем интересны памятники Шашкевичу?

- Прежде всего, каждый из них является определенным символом. Скажем, главнейший - на Лычаковском кладбище во Львове. Он хранит останки Маркиана, его сына Владимира и жены Юлии. Это своеобразный символ рода.

Памятники в Подлесье, Кие­ве, Львове, Золочеве, Бережанах являются символами патриотической непреклонности Маркиа­на. Интересный памятник установлен в Покутье, есть они также в Риме и Виннипеге. Но едва ли не самым высоким памятником - символом бессмертия Маркиана Шашкевича является крест на Подлесецкой горе, установленный в 1911 году. Это мощная конструкция - аналог Эйфелевой башни. В советские времена крест хотели убрать, но что-то помешало. И оставили, потому что он являлся как военным, так и геодезическим ориентиром. А для нас Шашкевич сейчас ориентир духовный.

- Насколько полными являются издания произведений М.Шашкевича?

- К величайшему сожалению, самое полное - собрание столетней давности (подготовленное и изданное Михаилом Возняком). Одним из лучших исследователей творчества Мар­киа­на Шашкевича является Ми­хаил Шалата, живущий в Дро­го­бы­че. Сейчас он работает над самым полным изданием, в которое будут включены проповеди отца Маркиана, переводы Свя­щен­ного Писания, фольклорные записи. Михаил Иосифович готовит к печати и «Шашкевичів­ську енциклопедію».

- Вы тоже занимаетесь этой темой, получили персональную награду за книгу на недавнем «Книжном форуме». Но она едва ли не единственная, посвященная М.Шашкевичу. В чем сейчас его актуальность?

- Фигура Шашкевича сегодня актуальна как никогда. Куль­турно-языковые угрозы никуда не делись. Меня лично беспокоит непонимание в верхних эшелонах власти значения миссии Маркиана Шашкевича. Это реальная, светлая, чистая личность, которую высоко ценил Иван Франко. Почему-то в советское время было легче убедить власть отметить его юбилей в Киеве, Москве, Минске. Лично я вручил письмо президенту Виктору Януковичу в Пересопнице с конкретной просьбой подписать указ о 200-летии - это знаковая дата.

- Будет ли какое-то решение по поводу юбилея?

- Если оно и будет, то даст немногое. Его должны были принять хотя бы год или полгода назад. Недавнее постановление Верховной Рады Украины относительно «Руської трійці», принятие его «через силу» и, возможно, благодаря смехотворному толкованию депутата М.Чечетова, что утверждение... означает «Русскую тройку»(?!), только документирует неповоротливость, цинизм и примитивность законодательной власти, которая ничего не смыслит в культурологической проблематике, тем более не понимает (и не хочет понимать!) ни исторического, ни гуманитарного значения этого человека для нашего общества да и для мировой культуры. Вспомните недавние юбилеи Адама Мицкевича и Юлиана Словацкого. Эти даты стали триумфальными для всей Польши. Юбилей Н.Гоголя Россия отметила на очень высоком уровне. Дело не в том, чтобы перевернуть листок календаря, а чтобы обратиться к юбилейным датам и понять их важность для нашего духовного бытия. Понять, чем веет от этих дат, какие нужные для развития государства импульсы идут от них. Это необходимо для решения жгучих проблем, для определения места Украины в европейском и мировом культурном пространстве. А Маркиан Шашкевич положительно отвечает на все эти вопросы.