КОРРОЗИЯ БЕТОНА, ИЛИ КОГДА НАЧНУТ РУШИТЬСЯ НАШИ ДОМА

Марк Шикович ФАЙНЕР — доктор технических наук, заслуженный изобретатель Украины. Автор 150 научных трудов по бетоноведению, в том числе 10 монографий и восьми нормативных документов. Его специализация — добавки к цементам и бетонам, диагностика конструкций, автоматизированные системы управления технологическими процессами. Руководитель научно-производственной фирмы «Композит».

Зима для нас каждый раз — неслыханное испытание, чуть ли не стихийное бедствие. При первом же снегопаде у дорожников, коммунальщиков начинается сезон панических авралов, вплоть до того, что на борьбу со снеговыми заносами и гололедом вынуждены выходить передовые отряды МЧС, вооруженные лопатами и бронетранспортерами. Впрочем, чего там говорить о покрытых льдом дорогах или вечно «аварийных» трубах водо- и теплосетей, когда украинскую зиму с ее умеренно-континентальными климатическими проявлениями не выдерживают даже железобетонные опоры электропередач. Ныне, слава богу, все спокойно, но в предыдущие годы ветер (отнюдь не ураган по мировым метеостандартам) валил означенные опоры как спички в Кировоградской, Винницкой, Хмельницкой областях.

Но, оказывается, разрушенные вьюгой бетонные слупы — не худшее, что может быть, считает известный ученый и опытный практик в области бетоноведения Марк ФАЙНЕР. Лет через пять-шесть, если мы не прекратим легкомысленно относиться к разрешению проблем в строительной сфере, от ветра и мороза начнут разрушаться дома, мосты и дороги.

— Между прочим, так уже было, — говорит Марк Шикович. — В середине 90-х по северным городам России прокатилась волна обвалов. Потом на глазах начал разрушаться мост станции метро «Ленинские горы» в Москве. А все потому, что в погоне за количеством и дешевизной пренебрегали качеством и в бетон, из которого возводились жизненно важные объекты, примешивали хлоридные добавки. Они ускоряли темпы затвердевания бетона, но, что чрезвычайно опасно, разъедали металлическую арматуру. В результате строительная конструкция не выдерживала нагрузки.

Печальный опыт России заставил тогда спохватиться наших строителей, и они, наконец, прислушались к тому, о чем мы, специалисты по бетоноведению, говорили изначально: хлориды опасны для армированных конструкций. К счастью, наши аргументы строители таки услышали, иначе сегодня украинские города повторили бы судьбу Воркуты и Мурманска. Но, по всей видимости, от судьбы не убежишь, особенно когда она часто оказывается в руках всяческих мошенников и невежд.

— На что вы намекаете?

— Не намекаю, а заявляю прямо и авторитетно: в недалеком будущем нас ожидают массовые разрушения железобетонных и бетонных конструкций. Как вы полагаете, от чего у нас падают железобетонные опоры линий электропередачи?

— Известно от чего — от сильного ветра и намерзших на проводах ледяных сосулек. По крайней мере, так заявлялось на правительственном уровне.

— Те сосульки навешали вам на уши как лапшу. От них из тысячи бетонных слупов может рухнуть ну один-два, но не все же сразу. Ежу, грубо говоря, понятно, что дело не в сосульках или вьюге, а в самих опорах. Но члены правительства тогда все списали на погодные условия (это у нас вообще самая популярная причина всех неудач, вспомните хотя бы, что официально говорили о черновицких оползнях, дескать, во всем виновны фазы Луны). На государственном уровне эти вопросы никто не поднимал, не разбирался по сути, обвинили ненастье и, на этом успокоившись, преспокойно выделили из государственного бюджета деньги на ликвидацию последствий стихии. А вот мне, к примеру, стало любопытно, что же случилось на самом деле? Проехался по центральным областям, пострадавшим от так называемого урагана, мороза и мокрого снега, посмотрел на поваленные слупы, поднял соответствующие документы, и обнаружились удивительные вещи. Выяснилось: заводы железобетонных конструкций, выпускавшие упомянутые опоры, в 70 процентах от их общего количества использовали в качестве добавок к бетону токсичные отходы производства сероочистного коксового газа. Знаете, что это такое?

— Не имею ни малейшего представления.

— Вам, в конце концов, и не обязательно это знать, хотя бы и не помешало. А вот те, кто давал разрешение на промышленное использование данных отходов, и те, кто применял их в производстве бетонных опор (а это достаточно ответственная работа), не могли не понимать, что идут, в сущности, на экономическое преступление. Ибо соединения серы не лучше, чем хлориды, против которых мы в свое время боролись. Они вызывают коррозию и металла, и цементного камня — по своим химическим свойствам сера тянет на себя воду, в бетоне образовывается критически повышенная влажность, и от сильных морозов или от колебания температур он начинает разрушаться. Вот такие у нас «сосульки на проводах». Кроме того, как я уже говорил, сера — токсична и является аккумулятором различных болезнетворных бактерий, что опасно для здоровья человека.

— А чем могут повредить человеку патогенные микробы в столбах электросетей?

— Были бы отходы коксового производства только в тех столбах… А ведь они массово применяются у нас с 95-го года как добавки к бетону, используемому в жилищном строительстве. И то, что случилось с железобетонными опорами два года назад, может через пять, 10, 20 лет случиться с жилыми домами. Прежде всего это касается Киева, Днепропетровска, которые в последнее время весьма интенсивно застраиваются. Жаль только, что никто надлежащим образом не контролирует это строительство.

— Но ведь у нас же есть великое множество контролирующих инстанций. В конце концов использование тех или иных строительных материалов согласовывается с солидными научно-исследовательскими институтами.

— Если бы мы не были знакомы прежде, я бы подумал, что вы свалились, скажем, с Луны и не знаете, что сегодня в нашем рыночно-базарном пространстве все покупается и продается: от совести и профессиональной чести до любого разрешения или справки. Деньги и жажда обогащения даже токсичные отходы превратили в товар. Действительно, ради чего, спрашивается, тратить заводские средства на их утилизацию, на постройку очистительных сооружений, когда можно это «добро» продать, да еще и за немалые деньги. Ежегодно три тысячи тонн токсичных отходов сероочистки коксового газа (а там есть не только сера, но и сульфиты, мышьяк и практически вся таблица Менделеева) из «Днепрококса» и «Запорожкокса» захороняют в бетонах в виде добавок. Прежде их хоть как-то утилизировали, часть сбрасывали в Днепр, а вот сейчас — замуровывают в стенах жилых домов. Наши новостройки превращаются в токсичные могильники.

— Вы можете документально подтвердить свои слова?

— Конечно, могу, я не стал бы голословно заявлять о таком. Во-первых, есть железнодорожные документы, где засвидетельствована перевозка тех отходов, во-вторых, их использование в производстве бетона задокументировано списаниями по материально-техническим отчетам. Иное дело, что некоторые НИИ вместо третьего, опасного, класса токсичности ставят им четвертый, давая тем самым «зеленый свет» в массовое строительство. Здесь доказать фальсификацию труднее, но при желании возможно. А относительно санитарно-технических служб, то они вообще действуют в правовом поле, поскольку по существующим нормативам их не интересует взаимодействие промышленных токсичных отходов с цементом, металлической арматурой (пусть себе разъедается) или их влияние на микроклимат жилых домов. Пришло наконец время привести существующие в строительстве нормы в соответствие с жизненно необходимыми требованиями.

— Но ведь сами же строители или чиновники из Госстроя, Госстандарта должны были бы заботиться о качестве строительных материалов, особенно для жилых объектов…

— Понятное дело, должны. Но беда в том, что в строительной сфере сегодня многие люди профессионально неграмотны, неопытны. И, кроме всего прочего, строители могут и не знать, что коммерческие структуры, где они покупают добавки к бетону, подсовывают хлам. Все делается тонко и хитро. Создается некое малое частное предприятие с ограниченной ответственностью, которое за бесценок покупает у заводов по переработке кокса промышленные отходы. Потом берется известный, проверенный пластификатор, в него добавляется девять десятых частей токсичных отходов, эту смесь называют, к примеру, «Добавка универсальная», платятся небольшие деньги за разработку необходимых к ней технических условий, раскручивается мощная реклама, вручаются презенты чиновникам, руководителям строительных фирм, берется лицензия, патент, и за сравнительно небольшую сумму в три-пять тысяч гривен на рынок запускается продукция, приносящая миллионные барыши.

Вот вы говорите о Госстрое. А чем сегодня является это учреждение? Прежде там трудились 300 специалистов, ныне — 30 человек, которых едва хватает для работы с бумажками. У них нехватает денег даже себе на приличную зарплату, не то что на разработку новых нормативных документов или проведение системного контроля качества. Кроме всего, еще года эдак два назад в Госстрое невозможно было найти специалиста со строительным образованием — все экономисты, архитекторы. Сегодня, правда, туда пришли профессионалы, но опыта им еще недостает.

Что касается Госстандарта, то там тоже большая проблема со специалистами. На областных уровнях в этой структуре ныне трудно обнаружить специалиста-строителя, не говоря уж об узком специалисте, который мог бы надлежащим образом оценить качество строительной конструкции. Да и чем оценивать, когда кроме рулетки и штангенциркуля у сотрудников Госстандарта других средств для работы нет.

Прежде, при Советском Союзе, проблемой качества добавок к бетонам занимались довольно серьезно. В Москве была единственная государственная организация — НИИ «Железобетон», которая давала разрешение на применение добавок и каждую из них тщательно проверяла по всем параметрам. Сегодня же у нас качество бетона никто не контролирует, поэтому и примешивают всяческий «мусор». Возникла анархия, ею сразу же воспользовались различные дельцы. Побороть эту анархию очень трудно. Убежден, если бы сейчас и была создана какая-либо государственная структура по контролю за качеством добавок к бетонам, она сразу бы превратилась в еще один бюрократический аппарат не столько для выдачи разрешений, сколько для получения взяток.

В строительной отрасли вообще и в градостроительстве в частности сегодня сложилась ситуация, когда работать качественно не просто не нужно, но и невыгодно. Наоборот, чем хуже — тем лучше. Вот вам пример, буквально валяющийся у всех под ногами, — модная сейчас плитка, которой выкладываются тротуары во многих украинских городах и городишках. Ее качество не выдерживает ни критики, ни погодных условий. Через три-четыре года ее нужно уже полностью менять. Уверяю: под этой плиткой каждый год исчезают десятки миллионов гривен.

— Марк, а у нас в стране вообще есть свои модификаторы, пластификаторы для изготовления качественного цемента, бетона?

— А как же. И качественные, и в три-четыре раза более дешевые по сравнению с зарубежными. Уверяю, 99,9% бетонов и растворов наивысшего качества мы можем изготавливать собственными силами. А делаем только 70%. Поскольку наш рынок постепенно, но уверенно сдается в «плен» немецким, российским, чешским, словацким производителям подобных добавок, а в основном — польским фирмам, которые под маркой совместных немецко-польских предприятий гонят в Украину левый товар с лейбами ведущих мировых производителей. Вся Западная Украина сегодня отдана таким совместным иностранным фирмам. Свои же и отдали. Доходит иногда до парадокса. К примеру, модификаторы нашей фирмы «Композит» с готовностью покупают ирландцы, немцы, французы, а наши строители предпочитают импортные. Почему? Поскольку дожидаются, пока я их лично заинтересую в своей продукции.

Как завоевывают наш рынок те же поляки? Вовсе не качеством товара. Приглашают директора нужной им украинской строительной фирмы в европейское турне, в Париж, вроде для обмена опытом, и где-то за столиком в «Мулен Руж» подписывается контракт на поставку на украинский рынок польских модификаторов. Короче, перефразируя известное выражение, скажу так: модификаторов много — патриотов мало. Из Украины таким образом выкачиваются сотни миллионов, хотя они могли бы работать на отечественного производителя. Но именно отечественный производитель, о защите которого так много и громко говорят высокие должностные лица, никому не нужен. Более того, все делается, чтобы его задушить. Свежий пример — наши украинские глубокоуважаемые предприниматели на очень высоком уровне решали вопрос развала замечательного завода по производству добавок к бетону в Донецке, и того завода сегодня уже нет. Взамен возникла куча полуподпольных подобных предприятий, где под марками различных фирм (в том числе и моей, на что у меня согласия никто не спрашивал) производят добавки к бетонам. Есть такие в Броварах под Киевом, на Франковщине, в городке Богдановка Хмельницкой области. Мне лично предлагали довольно большие деньги, чтобы только свернул свое производство и исчез с рынка. Но есть такое понятие — гордость за свою профессию. Это, возможно, единственное, что еще вселяет надежду и желание работать.