Король-рыцарь, у которого аж два саркофага, но лежит он неизвестно где

При жизни современники называли короля Польши и Венгрии Владислава ІІІ Ягеллона Александром Македонским XV века. А в историю он вошел под прозвищем Варненчик. Именно под болгарским городом Варна 10 ноября 1444 года этот 20-летний король-рыцарь, «надежда христианства», предводитель крестового похода против турок, героически погиб в битве с войском Османской империи, которое было втрое большим его армии.

В решающий момент битвы, когда христиане отбили яростную атаку мусульманской конницы, командующий корпусом спаги Караджа-паша был убит, а турецкие и арабские всадники уже начали бежать с поля боя, Владислав во главе 500 отборных польских и венгерских рыцарей ударил по центру турецкого войска, самой грозной его части - десятитысячному корпусу янычар, среди которого находился и султан Мурад ІІ. По свидетельству турецкого летописца Сеадеддина, король с длиннейшим мечом в руках первым врезался в ряды янычар. И натиск этого «порождения ада» был таким, что никто из «сыновей ислама» не мог отбить его страшных ударов. Владислав стремился лично убить или взять в плен Мурада ІІ и тем самым сделать решающий шаг к исполнению обета, который он дал перед Христом, - «изгнать турок из Европы». Сеадеддин пишет, что Владислав был уже за несколько десятков метров от султана, и Мурад как раз собирался отдать приказ об общем отступлении. Однако старый янычар Ходжа Хазер, когда к нему приблизился страшный рыцарь, сначала лег на землю, а потом нырнул между копытами королевского коня и ударил его ятаганом в незащищенное панцирем брюхо. Конь вместе со всадником упал на землю, а Ходжа Хазер одним ударом отсек Владиславу голову. Турки тут же насадили голову короля на копье и высоко подняли ее над полем битвы, а «воины Христа» мгновенно утратили свой наступательный порыв…

Разгром крестоносцев был ужасен. Лишь благодаря подвигу 400 чешских гуситов, которые в течение часа сдерживали натиск турок и погибли все, до последнего человека, тран­сильванскому воеводе Яношу Хуньяди удалось вывести часть войска (преимущественно венгров) с поля боя и спасти от неминуемой гибели. На поле под Варной остался командующий гвардией Папы Римского кардинал Джулиано Чезарини, весь цвет польского и большинство венгерского рыцарства, тысячи валахов, болгар, сербов, боснийцев, словаков, итальянцев, немцев, французов, украинцев - всего десять тысяч христианских воинов и более 20 тысяч турок.

Прямым следствием трагической битвы при Варне стало падение Константинополя-Царьграда в 1453 году и ликвидация Византийской империи, завоевание Морейского деспотата на Пелопоннесе в 1460 году и Боснии в 1463 году, установление вассальной зависимости Крымского ханства от Стамбула в 1475 году. Народы Болгарии, Греции, Сербии, Боснии, Валахии и Молдовы на долгие четыре столетия оказались под османским игом, а наши предки-украинцы вынуждены были веками противостоять турецко-татарской агрессии. Обет Владислава «выгнать турок из Европы» был выполнен (да и то не в полной мере) только в XIX - в начале ХХ века.

Летом 1987 года автор этой статьи на два месяца приехал в Варну как командир студенческого строительного отряда Киевского политехнического института. Украинс­кие студенты работали на консервном комбинате «Янко Костов», а в свободное время пытались постичь жизнь, ощутить дух такой похожей, «почти советской», а вместе с тем в чем-то и очень отличной от СССР Болгарии. И, конечно же, одной из первых экскурсий, которые я организовал сам для себя (большинство студентов отдавало предпочтение отдыху на пляже), стала поездка в парк-музей «Варненская битва».

Поле боя, которое в средние века лежало за десять километров от города, сейчас оказалось на окраине «летней столицы Бол­гарии». Холмистая равнина, где пять с лишним столетий назад сражались и умирали крестоносцы и турки, теперь заросла травой и деревьями. Сам же музей, открытый в 1935 году по инициативе президента Польши Игнаци Мосцицкого и болгарского царя Бориса ІІІ, оказался небольшим, но довольно «богатым». Трудно сказать, какой была концепция музея перед Второй мировой, но коммунистическая власть Болгарии сделала из него символ «братства по оружию» социалистических стран в борьбе против «внешней агрессии». О том, что в составе войска Владислава среди других были немецкие, итальянские и французские воины, как-то «забыли». Зато бойцам из Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии (тогдашней Валахии), Чехии и Югославии (Сербии и Боснии) было отведено по отдельному залу. Там хранились аутентичные образцы оружия и военного снаряжения XV века каждого из перечисленных народов, частично - полуистлевшие и ржавые, найденные археологами на поле битвы, а частично - хорошо сохранившиеся и полученные болгарами как подарок из соответствующих стран.

Все это было очень интересно, однако никакого упоминания об участии украинцев в Варненской битве в музее найти не удалось. А я ведь точно знал, читал в исторической литературе, что в составе войска Владислава были и украинцы, а за год или два перед поездкой обнаружил в каком-то сборнике украинских народных исторических песен «Пісню про битву під Варною», которая запечатлелась в памяти своей трагической романтикой. Тщательно осмотрев всю экспозицию, я пошел к директору музея. Господин, то бишь товарищ, Шанко Апостолов внимательно меня выслушал и очень… обрадовался. «Это чрезвычайно важно для нас, - с энтузиазмом говорил он. - Ведь у нас есть даже зал, посвященный воинам из нынешней Югославии, которая, как известно, не является членом Варшавского договора. Есть залы практически всех социалистических стран Ев­ропы, а посвященного великому Советскому Союзу - нет. А Украи­на же - союзная республика. Об участии украинцев в битве при Варне есть упоминание только в одном-единственном историческом документе - письме к миланскому герцогу папского нунция Пикколо­мини, который сопровождал войс­ко Владислава в походе. Нунций писал в октябре 1444 года: «К войс­ку присоединилось много добровольцев-венгров, а еще больше - валахов, болгар и «рутенов». А вы ведь знаете, что в средние века «рутенами» называли ваших предков. Можете ли вы процитировать текст этой песни? Если мы будем иметь еще одно подтверждение участия украинцев в Варненской битве из другого - независимого - источника, то сможем это считать исторически доказанным фактом. Мы тогда напишем докладную записку в ЦК Болгарской коммунистической партии, они обратятся к товарищам из ЦК КПСС, получат их санкцию, и мы создадим в музее зал, посвященный украинцам как представителям великого Советс­кого Союза. Это будет прекрасно. И как правильно с идеологической точки зрения!»

К сожалению, я не мог прочитать наизусть ни одной строфы песни. Однако по возвращении домой нашел-таки в библиотеке этот сборник и переслал в Варну текст «Пісні про битву під Варною»:

«Відки, Йване?» - «З-за Дунаю».

«А що чував у вашім краю?» -

«Еге! Чував! Я сам видав:

Ішли ляхи на три шляхи,

Козаченьки на чотири.

А мадяри гору вкрили,

Щоби турка ізгубити».

Ой піду я на могилу,

Подивлюся у долину.

А в долині турок грає,

А мій коник перед воде.

На конику збьор турецький,

На нім сидить син крулевський.

В правій руці меч тримає,

А з лівої кров се леє.

Над тов кровцев ворон кряче,

Над козаком мати плаче.

«Не плач, мати, та й не тужи.

Порубали, ба й не дуже:

Лиш головку на чотири,

А серденько на шестеро,

Біле тіло - на мак дрібний,

Дрібні пальці - на кавальці,

Білі ручки на сім штучків…

Шукай, мамо, лікарчика -

Молодого мулярчика.

Най му хатку ізбудує,

Та й без вікон, та й без дверей -

Щоби вітер не завіяв,

Щоби сонце не загріло.

Возьми, мати, піску в жменю,

Та й розкидай по каменю,

Поливай же’го сльозами

Перед ясними звіздами:

Як той пісок, мати, зійде,

Тогди твій син з войська прийде!»

Болгарские музейщики искренне благодарили за текст песни, опуб­ликовали его в сборнике научных работ с переводом на болгарский, однако до признания участия украинцев в Варненской битве на государственно-официальном уровне так и не дошло. Насколько можно было понять из довольно туманных намеков в письме Апостолова, в Москве решили, что подчеркивать самостоятельное, без русского «старшего брата», участие украинцев в европейской коалиции крестоносцев (пусть даже более 500 лет назад) будет не так уж и «правильно с идеологической точки зрения», как показалось болгарам. Ведь в советской историографии право на роль «бескорыстного освободителя» среди всех народов СССР в любую историческую эпоху имел лишь «великий русский народ». А через несколько лет рухнула «мировая система социализма», распался СССР, Болгария взяла курс на интеграцию с Европейским Сою­зом. Таким образом, вопрос о признании украинцев участниками походов 1443-1444 годов утратил какой-либо идеологический акцент.

Впрочем, в последние годы повышенное внимание к трагической битве 1444 года под Варной в Украине вызвано не только тем, что в ней принимали участие несколько сотен украинцев, но и личностью короля Владислава ІІІ. Правда, кое-кто называет его… украинцем.

Мать варненского героя княжна Сонька (София) Гольшанская родилась в 1405 году, скорее всего, в Киеве, где ее отец Андрей Ивано­вич Гольшанский был тогда наместником Великого князя Литовского. И Гольшанские, и Друцкие, из рода которых происходила ее мать Александра, были потомками литовского князя Гедимина. Однако к началу ХV века они уже несколько десятилетий были православными, и ни на каком другом языке, кроме русского, не говорили. Когда Сонь­ка была маленькой, ее отец умер, и будущая королева Польши вместе с матерью жила в замке своего дяди, князя Семена Друцкого в Друцке (территория современной Белару­си). В 1422 году 71-летний король Польши и Великий князь Литовс­кий Владислав Ягайло посетил Друцк. Пораженный красотой 17-летней Соньки, он уговорил князя Семена выдать племянницу за него замуж. «У меня было три жены - две ляшки и одна немка, но ни одна из них не родила мне сыновей, - убеждал старый король магната. - Теперь хочу взять из рода русского, может, Бог даст мне потомков». Единственным препятствием было то, что сестра Соньки Васили­на была еще не замужем, а по тогдашним обычаям старшая сестра обязательно должна выйти замуж раньше младшей. Ягайло уговорил князя Ивана Бельского, прибывшего в составе его свиты в Друцк, немедленно жениться на Василине. Так что там же, в Новогрудке близ Друцка, сначала с князем Иваном обвенчалась старшая сестра, а через час - Сонька с королем. Нака­нуне брака будущую королеву заставили принять католичество, поэтому венчал их католический епископ виленский Мацей. Однако, когда королева-мать София через четыре десятилетия умерла в Кра­ко­ве, она завещала похоронить себя по православному, а не по католическому обряду. Впрочем, поскольку и Ольшаны (Гольшаны), и Друцк, где жили роды отца и матери, расположены на территории современной Беларуси, а Сонька в сознательном возрасте на территории нынешней Украины никогда не жила и даже не бывала, если уж считать ее, учитывая религию и родной язык, не литовкой, то она скорее белоруска, а не украинка.

Польские магнаты встретили Соньку в Кракове крайне враждебно. Ведь у них был замысел поженить Ягайло с 46-летней Офкой Баварской, вдовой чешского короля Вацлава, и таким образом присоединить к Польше Чехию. А старый король своим неожидаемым бракосочетанием разрушил все их планы. Из-за этого Соньку короновали лишь в 1424 году. Именно в том году она родила Ягайло сына Владислава, будущего Варненчика. Еще один сын умер младенцем, а в 1427 году появился на свет Кази­мир, который и стал наследником своего брата на польском престоле. Враждебные Соньке польские магнаты начали против нее интригу - ее обвинили в супружеской измене: по Кракову поползли слухи, что оба сына Ягайло - незаконнорожденные. Влиятельная придворная клика пыталась таким способом лишить права на польский престол сыновей Ягайла от Софии, сделав преемницей старого короля его дочь Ядвигу - от второго брака с полькой Анной Цилейской. 76-летний Ягайло и верил, и не верил обвинениям. В конце концов жене удалось оправдаться, публично поклявшись в своей невиновности. Однако, как говорят в Одессе, «неприятный осадок остался». Забегая вперед, скажем, что уже после смерти старого короля, когда его сыновья подросли, оказалось, что и Владислав, и Казимир внешне поразительно похожи на Ягайло, так что обвинения отпали сами собой.

Ягайло умер в 1434 году, и Владислав в возрасте неполных десяти лет после жестокой борьбы между его сторонниками и противниками стал королем. Однако Соньке так и не удалось стать регентшей - до совершеннолетия короля Польшей правил епископ Збигнев Олесницкий.

Уже в 1438 году 14-летний юноша объявил себя совершеннолетним и заявил, что начинает самостоятельно править королевством. Конечно, ему не удалось стать королем-самодержцем, Владислав был вынужден, мягко говоря, учитывать мнение вельмож из Государственного совета.

В 1440 году 13-летний брат Владислава Казимир, направленный из Кракова как королевский наместник в Литву, короновался в Вильно Великим князем Литовс­ким. Таким образом была разорвана личная уния между Польшей и Литвой, заключенная в 1386 году с избранием Ягайло польским королем. Большинство польских вельмож требовали, чтобы Владис­лав отправился с войском в Литву приводить «к послушанию» своего младшего брата. Но Владислав решил иначе…

Именно тогда венгерские вельможи избрали Владислава на престол Венгрии, который освободился после смерти бездетного Альб­рехта І Габсбурга. Над Венг­рией в то время нависла турецкая угроза, и славный воевода Янош Хуньяди считал, что личная уния с Польшей существенно повысит шансы венгров в борьбе против османского нашествия. Однако на венгерскую корону были и другие претенденты, так что «взять» ее можно было только лично. И Владислав выбрал не Литву, а Венгрию. Именно тогда он дал себе обет изгнать турок из Европы. Конечно, можно говорить о полудетском романтизме 16-летнего юноши, который вообразил себя новым Александром Македонским. Однако не все так однозначно.

В это время Польша окончательно сломала хребет Тевтонскому ордену, она находилась на историческом подъеме, и местным магнатам, и шляхте было тесновато в небольшом королевстве, которое, кроме собственно польских земель, владело лишь Галичиной. Боль­шинст­во польских вельмож усмат­ривали основное направление внешней экспансии на Востоке - на необозримых пространствах Великого княжества Литовского, которому принадлежала Беларусь и почти все украинские земли. Но другая часть польской элиты считала главной внешнеполитической задачей продвижение на Юг - создание в борьбе с турецкой агрес­сией под польским патронатом многонационального государства в бассейне Дуная, с дальнейшим освобождением/захватом всех Балкан.

И юный король, сознательно или неосознанно, стал выразителем интересов и ожиданий этой «партии». Проигнорировав самовольные действия Казимира и литовских вельмож, стоявших за ним, то есть фактически признав самостоятельность Литвы, он собрал войско и отправился на Венгрию. В родной Краков Владислав не вернется уже никогда…

17 июля 1440 года в Буде на голову Владислава была возложена корона святого Стефана - он стал еще и венгерским королем Ласло І. С того времени его официальный титул звучал так: «Вла­дислав, милостью Божьей король Польши, Венгрии, Далмации, земли краковской, сандомирской, серадской, ленчицкой, куявской, Верховный князь Литовский, гос­подин и наследственный властитель Поморья и Руси».

В 1443 году Владислав отправился в свой первый поход против турок. Папа Римский Евгений ІV провозгласил крестовый поход против «безбожных агарян» и призвал всех истинных христиан присоединяться к войску Владислава. Собранная юным королем армия была хоть и сравнительно небольшая, но весьма боеспособная. Решительное и смелое наступление против османов принесло впечатляющие успехи. Под Нишем, Пиротом, Софией, Златицей Владислав громил имевшие численное преимущество турецкие войска. Впервые за десятилетия победоносного продвижения по Балканам османы натолкнулись на, казалось бы, непобедимую силу. 40-тысячное войско венгров, поляков, чехов, словаков, немцев, валахов, сербов, боснийцев и украинцев приближалось к тогдашней столице Османской империи Эдирне (Адрианополю). Победный марш Владислава на юг остановили не турки, а ужасно лютая в том году в Балканских горах зима и голод. Однако испуганный султан Мурад ІІ вынужден был заключить с Владиславом очень выгодное для последнего перемирие на десять лет - Венгрия получала несколько крепостей на Дунае, турки признавали независимость Валахии и Боснии, а Сербия становилась вассалом Владислава.

Войско победителей возвращалось в Буду голодное и оборванное, но с триумфом. Впереди своих воинов пешком по снегу шел босой король - его конь погиб, сапоги развалились, а взять коня или снять обувь с кого-то из своих товарищей по оружию Владислав принципиально отказался.

Так в один миг юный король стал героем всей христианской Европы. В следующем году советники в один голос убеждали Владислава разорвать перемирие и добить турок. Тем более что именно тогда против султана восстал наместник Анатолии, и лучшие войс­ка Мурада ІІ воевали против мятежников в Азии. Владислав долго сомневался - ведь он поклялся на Библии десять лет не нападать на турок. Но в конце концов кардинал Чезарини привел в Буду отряд папских рыцарей и передал королю личное разрешение римского понтифика нарушить клятву. И король решился - в сентябре 1444 года он перешел Дунай.

Войско Владислава в 1444 году было численностью почти вдвое меньше, чем в предыдущем году, - к походу не готовились заранее. Наместник Польши кардинал Олесницкий фактически саботировал приказы Владислава и всячески медлил с отправкой в Венгрию польского войска - оно появилось на берегах Дуная лишь после разгрома под Варной. Сербский деспот Георгий Бранкович, который опасался усиления Владислава, тоже пообещал прислать войско, но обманул - из Сербии прибыли лишь добровольцы. За «мудрость» своего правителя Сербия заплатила через четыре года на Косовом поле кровью своих лучших сыновей и окончательной потерей независимости на четыре столетия. Не пришли обещанные отряды и от греков из Морейского деспотата, и из Константинополя. Но самую коварную измену совершили итальянцы. Папа Евгений ІV послал в помощь Владиславу генуэзские и венецианские корабли, которые должны были блокировать Дарда­неллы и не позволить султану переправить свои войска из Азии в Европу. Но Мурад ІІ подкупил торгашей-«крестоносцев». Они не только не мешали туркам переправляться, а сами перевезли их в Европу, получив плату за каждого из 40 тысяч «воинов ислама». В Румелии к войску султана присоединились еще 20 тысяч воинов. Единственным сдержавшим свои обещания союзником Владислава оказался господарь Валахии Влад Дракула (тот самый, ставший прообразом литературно-киношного «короля вампиров» графа Драку­лы), который прислал четыре тысячи конников во главе со своим старшим сыном Мирчей.

Так что интернациональное войс­ко Владислава насчитывало всего 16-20 тысяч воинов - преимущественно тяжелой рыцарской конницы. Пехоты почти не было - лишь небольшой отряд чешских гуситов, гетману которых Чейке был подчинен также украинский отряд из нескольких сотен «рутенов». Вопреки всему этому крестоносцы были уверены в своем превосходстве над турками и искренне верили в победу. Но… увы!

Отрубленную голову Вла­дислава Мурад ІІ несколько лет хранил как военный трофей в стеклянном сосуде с медом (чтобы не гнила). Но ни тела короля, ни его роскошных доспехов после битвы так и не нашли. Это породило слухи, что Владислав выжил, и его брат Казимир короновался польским королем только через три года, да и то с условием, что в случае появления Варненчика вернет ему престол. Новым королем Венгрии был избран не Казимир, а Владислав Габсбург. Таким образом польско-венгерская личная уния распалась, вместо этого была восстановлена польско-литовская уния. «Партия» польских вельмож, которая отстаивала экспансию на юг, а не на восток, потерпела окончательное поражение, тем более что виднейшие ее участники сложили свои головы на поле под Варной. Польша отреклась от роли лидера в противостоянии турецкой агрессии в Юго-Восточной Европе и намерения создать многонациональное государство в бассейне Дуная. Эту историческую миссию вместо Ягеллонов выполнили австрийские Габсбурги, которые в конце концов стали императорами Австро-Венгрии. Если бы не коварный удар ятаганом в брюхо королевского коня, весь ход истории Восточной Европы мог бы сложиться совсем иначе…

Для короля Владислава Вар­нен­чика соорудили саркофаг в соборе в Вавеле - в усыпальнице польских королей, а уже в ХХ веке - мавзолей на поле битвы при Варне. Однако оба гроба стоят пус­тыми - кости короля, вероятнее всего, до сих пор покоятся где-то в Варненском поле среди останков его товарищей по оружию.

По всей Европе еще несколько десятилетий ходили слухи, что Владислав каким-то чудом спасся и живет где-то отшельником. На­пример, через несколько лет после трагедии под Варной среди рыцарей ордена святой Екатерины с горы Синай на португальском ост­рове Мадейра появился некий Энрике Алемао (Генрих Немец). В Португалии поговаривали, что «Немец» и есть король Владислав, который воспринял разгром своего войска турками как кару Божью за нарушение клятвы и теперь искупает этот грех. Сам Энрике никогда не подтверждал, но и не опровергал эти слухи. Хотя, скорее всего, Алемао был обыкновенным тщеславным самозванцем, который погиб в возрасте около 40 лет в морском бою с арабами и унес свою тайну на дно Атлантического океана.

На протяжении столетий те или иные деятели пытались начать процесс беатификации - провозглашения святым короля-мученика, героически погибшего, защищая веру Христову. Однако Ватикан так и не согласился на это. Причина, вероятно, заключается в том, что Владислав, скорее всего, был гомосексуалистом. Ведь он так никогда и не был женат и не имел детей до самой своей гибели в 20-летнем возрасте. А тогдашние юные принцы, тем более короли, по обыкновению вступали в брак очень рано, чтобы продолжить свой род и иметь наследника мужского пола. Знаме­нитый тогдашний хронист Ян Длу­гош (правда, неблагосклонно настроенный как к Вар­ненчику, так и к его отцу Ягайло) писал, что Вла­дислав «слишком своим телесным желаниям подчиняется и даже не пытается избавиться от своей постыдной и мерзкой зависимости».

В Украине Владислав Варнен­чик - личность скорее неизвестная. А ведь этот романтический герой напрямую связан с нашей страной - его мать, вероятнее всего, была киевлянкой по рождению. А наши земляки-украинцы боролись и умирали бок о бок с ним.

Это мавзолей короля Владислава на поле битвы при Варне…

…а это - его саркофаг в усыпальнице польских королей в краковском Вавеле. Однако оба гроба стоят пустые, а кости героя покоятся неизвестно где…