Исаак Бабель: возвращение

Пора бросить чужие города... пора вернуться домой, в Одессу, снять домик на Ближних Мельницах, сочинять там истории, стариться...

Исаак Бабель

В Одессе много прекрасных памятников. Но есть среди них особые. Они как закодированные послания потомкам: вот человек, которого мы любили, которого мы чтили. Вот человек, которому мы благодарны. И устанавливаем ему памятник, чтобы и вы, и ваши дети помнили о нем. Памятники. Чтобы хранить память и бороться с беспамятством. Чтобы жизнь в ее наивысших проявлениях не прерывалась…

4 сентября 2011 года в Одессе на углу улиц Ришельевской и Жуковского на площади у школы №117 состоялось торжественное открытие памятника выдающемуся писателю, классику ХХ века Исааку Бабелю.

Рассказывает автор идеи всенародного сбора средств на памятник - вице-президент Всемирного клуба одесситов Валерий ХАИТ:

- Одесский друг Пушкина поэт Ва­силий Туманский сказал, что Пушкин дал Одессе Грамоту на бессмертие. Бабель в этом смысле равен Пушкину: он создал неумирающую легенду о нашем городе…

Напомню хронологию событий. С чего все началось?

Как-то в феврале 2007 года я гулял по Одессе и увидел только что установленный в конце Александровского проспекта памятник выдающемуся украинскому поэту, мыслителю и общест­венному деятелю Ивану Франко. «Странно, - подумал я, - Иван Франко, кажется, был в Одессе проездом, иными словами - к Одессе прямого отношения не имеет».

«Монумент установлен к 150-летию поэта», - прочел я. И подумал, что дело, видимо, не только в дате. Наверняка это связано еще и с идеей укрепления украинской государственности, ведь Иван Франко - один из самых почитаемых в Украине людей… Даже на деньгах он есть… «А что же наши выдающиеся писатели-земляки? - продолжал я думать дальше. - Вряд ли кто-то из властей предержащих позаботится об увековечении их памяти! Это в СССР существовал так называемый План монументальной пропаганды. И только партия и правительство знали, кому ставить памятник, а кому нет. Сейчас другое время. Слож­ное, непонятное, во многом абсурдное, но все же - другое. А что если попробовать? Тем более, что речь идет о родном городе! Собрали же когда-то одесситы средст­ва на памятник Пушкину. Почему бы не объявить о сборе средств на памятник такому всемирно известному одесскому писателю, как Исаак Бабель?»

И все пошло своим чередом. Двери Всемирного клуба одесситов все чаще и чаще распахивались для очередного дарителя.

Рассказывает директор Вемирного клуба одесситов Леонид РУКМАН:

- Для того чтобы облегчить одесситам и гостям города процедуру внесения денег на памятник, мы решили им помочь. Когда в клуб приходил очередной жертвователь, мы усаживали его на диван. И пока сотрудник клуба ходил в соседний банк и вносил деньги на счет, мы угощали гостя чаем или кофе, знакомили его с клубом, водили по нашей очередной выставке, хвастали нашей книжной полкой, а затем, совмес­тив таким образом приятное с полезным, вручали гостю банковскую квитанцию и свидетельство клуба о его личном участии в этой благородной акции. А всего, вместе с прямыми перечислениями, удалось таким взаимноприятным способом собрать более 350 тысяч гривен.

Потом были всякие трудности, казалось, непреодолимые. И опять совершались чудеса, к сбору средств подключались серьезные, деловые, немногословные люди, которые без лишних разговоров подставляли свои плечи и делали серьезные денежные вклады в проект.

Вот что написано на латунной табличке рядом с памятником:

Исаак Бабель

Скульптор Георгий Франгулян
Архитектор Михаил Рева

Памятник возведен по инициативе Всемирного клуба одесситов, при поддержке Одесской мэрии, на пожертвования граждан Украины и России, а также Австралии, Германии, Грузии, Израиля, Италии, Канады, Латвии, Молдовы, Польши, США, Франции, Чехии, Швеции, Эстонии

В сборе средств приняли участие свыше двух тысяч одесситов и друзей Одессы

Решающий вклад в сооружение памятника внесли: О.И.Пла­то­нов, Blavatnik Family Fоun­dation, М.М.Фридман, С.Е.Кула­женко, В.Л.Бондаренко, Л.И.Маркус

4 сентября 2011 года

Как будто складываясь в сложный пазл, вдруг стали переплетаться события, связанные именно с созданием памятника Бабелю, как будто кто-то невидимый по своему личному плану не давал разминуться ранее незнакомым людям. Людям, которые думают и чувствуют одинаково, единомышленникам. И возникала уверенность, что разминуться им не давал сам Исаак Эммануилович.

Немало хороших рук я пожимала в своей жизни, часто - впрочем, как и многие - задумываясь об этой уникальной человеческой эстафете. Предполага­ется ведь, что человек, которому с трепетом пожимаю руку я, когда-то пожимал руку то ли великим своим прародителям, то ли прославленным во всем мире их друзьям или знакомым. Недав­но, представляясь, я пожимала руку Анд­рею Бабелю, внуку Исаака Эммануи­ловича и Антонины Николаевны Пирожковой.

Режиссер, актер и продюсер Андрей Малаев-Бабель, его 11-летний сын Николай и мама Лидия Исааковна, дочь Исаака Эммануиловича, специально прилетели из Соединенных Штатов на открытие памятника отцу, деду и прадеду.

Антонина Пирожкова, вдова писателя, всю жизнь посвятившая памяти своего мужа, автор книги воспоминаний о Бабеле, не дожила до этого великого дня. Но проект памятника она успела увидеть и одобрить. И ушла в сто один год, в сентябре 2010-го, - как выяснилось, точно в тот день и час, когда маэстро Георгий Франгулян начал лепить своего героя для отливки его в бронзе.

И вот я пожимала руку человеку, который еще совсем недавно был рядом со своей драгоценной бабушкой Антониной Николаевной, той самой, по которой Бабель проверял людей как по лакмусовой бумажке, потому что она, по его словам, нравилась только хорошим людям. Какая мне открылась удивительная эстафета! И я представила себе вполне возможное: вот встречаются на улице Дальниц­кой и пожимают друг другу руки отец Исаака Бабеля и отец моего дедушки, который жил рядом с Бабелями - буквально через два номера…

Автор памятника, известный московский скульптор Георгий Фран­гулян (памятник Пуш­кину в Брюс­селе, Петру Первому в Антверпене, Бу­лату Окуджаве и Иосифу Бродскому в Москве):

- Главным для меня была, естественно, фигура Бабеля. Я пытался запечатлеть суть, главное в Бабеле - трагизм человека, взвалившего на свои плечи все беды мира…

Не менее важным было увековечить образ не только самого Бабеля, но и передать дух его времени, дух города, создать ощущение трагизма его судьбы, подчеркнуть его место в литературе, значение его творчества для Одессы…

Этот сидящий теперь на площади, грустный, близорукий, сутулый из-за наследственной астмы человек, с особым выражением доброты и горя на печальном лице, с неукротимым интересом к людям и к жизни, с беспредельным уважением, с нежностью и любовью к близким - это действительно Исаак Эммануилович Бабель, такой, как описывал его Паустовский, как описывала его Антонина Пирожкова. Он сидит, немного приподнятый над площадью на старой одесской брусчатке - неровной и волнистой, как море, море жизни.

Церемония открытия памятника была очень красивой. Хочется написать о ней минимальным количеством слов, как писал о красоте сам Бабель.

Это было торжественно, празднично, неформально, щемяще, элегантно и радостно. Туда, на площадь, залитую солнцем, пришли сотни людей - пожилые, молодые, дети. Военный оркестр играл одесские мелодии. Возле памятника выстроились в каре одесские моряки. И среди почетных гостей было множество узнаваемых и любимых лиц.

Конечно, был небольшой митинг, где от нетерпения поскорее увидеть бронзового Бабеля все соревновались в лаконичности, отчего речи звучали образно и афористично.

Открытие памятника Бабелю дает нам великую надежду - что мы все еще остаемся благодарными людьми.

В праздничной шумной толпе среди радостных лиц был только один, кто печалился и наблюдал за всеми отстраненно. «Сила жаждет, - повторял библейскую мудрость Бабель, - и только печаль утоляет сердца». Он ценил печаль - так писал кто-то из его близких - он ценил печаль, потому что знал радость.

Он смотрел на окна дома напротив, где когда-то жил. Как будто говорил:

«Я так люблю этот дом, что не позволяю приходить к нему каждый день…»

Не сомневаюсь, что за церемонией открытия памятника Бабелю последует долгое эхо. Конечно, одесситы будут думать об увековечении и других великих одесситов.

Разве что кучка недоброжелателей, завистливых и мелких, опять начнет возбужденно ерзать, потирать ручонки и готовиться к провокациям, шантажу и чудовищной лжи в адрес кого-то другого.

Однако последуем совету самого Исаака Эммануиловича, человека, по словам Утесова, «понимающего за жизнь», который именно в таких случаях предлагал почитать его любимую книгу «Инстинкт и нравы насекомых».