Храм с непредсказуемым возрастом, или Кто похвалит президента за юбилей Софии?

В октябре прошлого года ЮНЕСКО внесла 2011 г. в Календарь памятных дат как юбилейный для Софии Киевской. А 11 июня с.г. Виктор Янукович подписал указ №682/2010 «О праздновании 1000-летия основания Софийского собора». Поводом для этих решений стали результаты многолетних исследований сотрудников Национального заповедника «София Киевская»: если верить им, вероятная дата закладки храма — не 1037 г., как указывают летописи и ряд более поздних источников, а 4 ноября 1011 г., и начало строительству Софии положил не Ярослав Мудрый, а его отец, князь Владимир Святославич (подробнее см. статью «Код Софии» в «ЗН» №50 от 11 января 2008 г.).

Два десятка лет прошло с тех пор, как была опубликована первая статья, обосновывающая данную версию. Все это время мэтры отечественной медиевистики не обращали на нее внимания. А после решения ЮНЕСКО вдруг переполошились. Последовали обличительные публикации, выступления. И вот 17 июня ряд ученых, специализирующихся по периоду Древней Руси, разъяснили журналистам, что новая датировка Софии сфабрикована «дилетантами» из «домыслов» и «полуправд». «Не хотел бы, чтобы у вас сложилось впечатление, будто существуют две научные концепции, между которыми невозможно сделать выбор, — снисходительно заметил историк-медиевист Алексей Толочко. — Есть нормальная наука и мистификация».

Главный «мистификатор» — заведующая отделом научно-исторических исследований Национального заповедника «София Киевская», профессор Надежда Никитенко — более тридцати лет посвятила исследовательской работе в соборе. Защитила по Софии кандидатскую и докторскую диссертации, опубликовала несколько монографий и около 200 статей в отечественных и зарубежных научных изданиях. Еще один «дилетант» — ведущий научный сотрудник, кандидат исторических наук Вячеслав Корниенко уже пять лет занимается изучением софийских граффити по собственной методике, опубликовал о них несколько десятков статей, недавно издал первую монографию по результатам работы. Если до него было известно чуть более 300 граффити, то теперь открыто и описано более 2000.

Кто же судьи? Замдиректора Института археологии НАНУ, член-корреспондент НАНУ, доктор исторических наук Глеб Ивакин — автор ряда работ по истории и археологии позднесредневекового Киева — специальных работ по Софии не имеет. Член-корреспондент НАНУ, доктор исторических наук Алексей Толочко рассматривал вопросы датировки Софии в контексте работ по Киевской Руси, однако ни одной статьи, посвященной собственно собору, у него нет. Замдиректора НИИ памятникоохранных исследований Минкультуры Украины, кандидат исторических наук Тимур Бобровский, известный своими работами о подземных сооружениях Киева, в 1986 г. совместно с В.Стависким опубликовал небольшую статью в журнале «Археология СССР» об исследовании клейм на донышках голосников из Софийского собора. И лишь искусствовед, доцент ЛНУ им. И.Франко Назар Козак посвятил раздел своей книги «Образ и власть» исследованию княжеского портрета в центральном нефе Софийского собора.

Поскольку научная дискуссия не может быть игрой в одни ворота, редакция «ЗН» решила предоставить слово каждому из непримиримых оппонентов.

Кто лучше читает граффити?

Т.Бобровский. — Сегодня основным доказательством новой хронологии Софийского собора считаются найденные здесь датирующие граффити. Их первым исследователем был ныне покойный С.Высоцкий. В последние годы к исследованию надписей на стенах Софии привлечены несколько специалистов из России — там ведь самая сильная в мире эпиграфическая школа. В соборе работали московские ученые А.Виноградов и С.Михеев, корпус греческих граффити изучала А.Евдокимова. Оценку уже опубликованных граффити давали корифеи эпиграфистики Т.Рождественская и А.Медынцева.

Наши русские коллеги считают, что ученые из Софии Киевской читают граффити непрофессионально. Вот, например, ключевое в новой хронологии граффити о золотой Пасхе 1022 г.: вначале читают нижнюю строку, затем верхнюю, после снова нижнюю, перескакивая через отдельные буквы. В то же время эпиграфисты из Москвы различают здесь четыре разные надписи, одна из которых — греческая. Еще несколько греческих надписей сотрудники заповедника толкуют неверно. Вместо символических девизов «устремление» и «порыв» видят даты: 1028 и 1033 годы. Самая же курьезная ситуация — с «наиболее древними» датами, которые отыскали в соборе, — 1018 и 1019 гг. В состав этих надписей, по мнению москвичей, входят буквы «ферт» и «зело», имеющие весьма специфическое начертание, появившееся не раньше XV—XVI вв.

В.Корниенко. — Мы сравнили нашу методику с методикой коллег. На первом этапе просто фиксируем координаты и размеры надписи. Делаем фотографию, сличаем с оригиналом. На стене каждый штрих выверяем под разными углами освещения — это позволяет определить, где повреждения, царапины, а где, собственно, прорези. Только после этого пытаемся реконструировать текст.

Методика С.Михеева и А.Виноградова, лишь два дня работавших в Софии, отличается тем, что вначале предлагается прочтение. Затем надпись фотографируется (мы ставим фотоаппарат на штатив, они снимали с рук). Свет нужно брать сбалансированный, они же взяли прожектор из студии, и в его ярком свете часть прорезей просто потерялась. Прорисовка выполнялась уже в Москве по фотографиям. А поскольку версия прочтения была придумана заранее, «неподходящие» штрихи могли вовсе не учитывать, а отсутствующие «нужные» — дорисовывать или собирать из трещинок. Это достаточно просто выявить, сравнив фотографии, опубликованные С.Высоцким, и предложенные специалистами «самой сильной в мире эпиграфической школы».

Что касается надписи «О Пасце златой», то в интерпретации Михеева и Виноградова она была искусственно обрезана. В левой части надписи реставраторы вычищали прорези, сделав их шире и толще. Средняя часть чистилась слабо, а правая находится на выступе стены и затерта. В связи с этим возникает иллюзия, что три части выполнены разными инструментами. На самом деле это один и тот же текст.

В любом классическом учебнике по палеографии указано, что подобная форма буквы «ферт» встречалась с XI по XV в., она не показательна! «Зело» же (букву в виде латинской S, обозначающую также число 6000) А.Евдокимова предлагает считать… спинкой отвалившейся буквы «аз». Однако штукатурка в этом месте сохранилась очень хорошо, и никаких следов от «аз» не обнаружено.

Наши коллеги являются сторонниками более поздней датировки собора. Все их заявления — с целью бросить тень на граффити как надежный источник: если надписи нельзя опровергнуть, то можно предложить несколько разночтений.

Как «украсть» храм у крестителя Руси

Г.Ивакин. — По мнению авторов новой хронологии, летописцы Ярослава фальсифицировали историю, приписав великое деяние Владимира его сыну. Однако Ярославу, пришедшему к власти после братоубийственной войны, нужно было подчеркивать, что он — прямой наследник и продолжатель государственной и церковной политики Владимира. Уверен: если бы Ярослав действительно продолжал дело отца по конкретному строительству города или собора, письменные источники трижды бы это подчеркнули.

Н.Никитенко. — Летописные данные о дате основания собора противоречивы. В Новгородской летописи указано, что в 1017 г. Ярослав заложил Святую Софию. А ведь для этого нужны были колоссальные средства, надо было несколько лет заготавливать строительные материалы. А князь еще не был уверен, закрепится ли в Киеве. И действительно, всего через полтора года он был вынужден бежать в Новгород. Сам А.Толочко более достоверным считает 1037 г., указанный в «Повести временных лет», но в совместной с отцом, академиком Петром Толочко, книге «Киевская Русь» (1998 г.) пишет, что этой дате нельзя доверять как точной фиксации факта. Это сборная статья, в которой подытожены все заслуги Ярослава за время его правления.

Есть и другие источники, дающие возможность соотнести строительство Софии с периодом княжения Владимира. Так, саксонский епископ Титмар Мерзебургский в своей «Хронике» упоминает Софию в 1017—1018 гг. уже как действующую резиденцию киевского митрополита.

Во время краткого княжения на киевском престоле в 1016—1017 гг. Ярослав не успел бы провести масштабных строительных работ — только закончить начатое отцом. Исследования свидетельствуют о том, что первоначальный план храма был несколько изменен, в частности, появилась усыпальница Ярослава. А вход в северную башню, предназначенный для княгини со свитой, закрыли сразу после постройки собора. В отличие от византийской принцессы Анны, придававшей сакральное значение церемониалу, шведской принцессе Ирине, жене Ярослава, он был не нужен.

Ярославу, правителю нелегитимному, важно было начать со звучной акции, которая показала бы его мудрым, достойным наследником отца. Отсюда и «политический заказ» летописцам отнести создание храма Премудрости Божьей к его правлению. Если у Владимира — крестителя Руси, строителя Десятинной церкви — отнять основание Софии, славы у него не убудет. А вот для Ярослава София была стержнем биографии. Забери ее — что останется?

Г.Ивакин. — Обратимся к дате 4 ноября 1011 г. В знаменитом Мстиславовом Евангелии начала XII в. говорится о некоем освящении Софийского собора 4 ноября митрополитом Ефремом. Оба митрополита Ефрема, известные из источников, жили во второй половине XI в. и к Владимиру никакого отношения не имели.

Н.Никитенко. — Исследователи истории церкви, начиная с митрополита Макария, Е.Голубинского, пишут, что верить нужно числу и месяцу события, записанным в святцы, остальные данные были не так важны и фиксировались не столь тщательно. Имя Ефрема мог дописать книжник XII в., придерживающийся «генеральной линии» — основания Софии Ярославом Мудрым. Вторая дата освящения Софии — 11 мая, известная нам из святцев при Псковском Апостоле 1307 г., вообще помечена 952 г. (а это времена княгини Ольги).

Тайное знание Петра Могилы

А.Толочко. — Хотя ни в граффити, ни в летописях 1011 год не указан, «софийские мудрецы» ссылаются на источник, в котором эта дата якобы зафиксирована, — ктиторскую надпись митрополита Петра Могилы в честь первого обновления Софии в 1634 г., выполненную на четырех подпружных арках центрального купола собора. Нас убеждают, что у П.Могилы были какие-то тайные архивы, в которых хранились некие загадочные документы, фиксирующие еще не сфальсифицированную историю Софийского собора. Однако архивы эти удобно сгорели в
1697 г., так что проверить ничего нельзя.

Госпожа Никитенко опубликовала фото надписи в одной из газет, но лишь частично. «За кадром» осталось имя основателя — Ярослава. Ведь мы знаем, как читалась надпись в начале XIX в., ее публиковали такие авторитетные исследователи Софии, как Е.Болховитинов, И.Фундуклей, Н.Закревский, и дату указывали четко — 1037 г. А 1011 г. — ошибочная надпись, появившаяся во время реставрации 1843—
1853 гг., позже ее исправили. Об этом есть свидетельства участников реставрационных работ, в частности протоиерея Иоанна Скворцова.

Н.Никитенко. — Надпись в газетной публикации обрезана, так как там речь идет лишь о дате 1011 г. Полностью ктиторская надпись П.Могилы публиковалась трижды: мною в монографии 1999 г. и дважды в последние годы нашей сотрудницей Тамарой Рясной. В 1634 г. там было написано: «Изволением Божием нача здатися сей Премудрости Божия храм в лето 1011 благочестивым князем и самодержцем всея России Ярославом-Георгием Владимировичем. Совершися же в лето 1037, а в лето 1038… освящён»; далее шла краткая история собора. То есть митрополит имел основания полагать, что собор начал строить Владимир, а завершил Ярослав. В соответствии с этой концепцией П.Могила обновил княжеский портрет, добавив в него фигуру князя Владимира, и посвятил св. Владимиру один из алтарей и часовню, встроенную в северную внешнюю галерею.

Ктиторская надпись просуществовала в первозданном виде до конца XVIII в. — об этом говорят все три описания Киевского наместничества 1770—1780 гг., в которых как дата основания собора указывается 1011 г. После создания в 1795 г. Киевской губернии с легкой руки царского правительства все подверглось унификации. Коль скоро 1011 г. не согласовывался с летописями, то неудобную дату зашпаклевали, а сверху написали «каноническую» — 1037 г. Так ее зафиксировал Болховитинов в 1825 г., а следом за ним — Закревский. В ходе реставрации в середине XIX в. надпись расчистили, и опять появился 1011 г. С этой датой надпись существовала и в 1930-х гг., тогда ее сфотографировали, фото сохранилось в архиве заповедника. В середине ХХ в., когда целью реставрации было приблизить все к древнему виду, надпись сняли, а поверх нарисовали орнамент, имитирующий древний.

Кандидат исторических наук Наталья Синкевич нашла документы, подтверждающие, что у униатов, владевших Софией в XVI в., была библиотека, где хранились разные документы, т.е. архив. Очевидно, вместе с собором, отвоеванным православными, П.Могиле достался и этот архив. А о том, что он сгорел в 1697 г., свидетельствует донесение митрополита Варлаама Ясинского Петру І. Впрочем, мог быть и другой источник данных о заложении Софии Владимиром: к примеру, закладной камень с именем основателя или сохранившаяся на то время надпись на княжеском портрете, начинающаяся с даты.

Недаром еще в позднесредневековом Киеве существовала традиция связывать Софию с именем Владимира. В 1584 г. Киев посетил Мартин Груневег, в 1594-м — Эрих Ляссота, и оба получили информацию, что Святую Софию построил князь Владимир (в записях его четко различают с сыном Ярославом). Известно, что и над главным входом в Софию еще в ХІХ в. сохранялась старинная надпись, где тоже указывался 1011 г. как год ее основания.

Свидетель — археология

Г.Ивакин. — Сотрудники заповедника искусственно сближают хронологию Софии с Десятинной церковью, ведь им нужно показать, что Софию строили те же мастера, что и при Владимире. Однако наши раскопки последних лет опровергают это утверждение. Десятинка была базиликой, как храм Спаса в Чернигове, а София — крестово-купольный храм. Анализы показывают отличие материалов: плинфы, растворов, фресок, поливной плитки…

Н.Никитенко. — Действительно, Глеб Юрьевич совместно с коллегой из Эрмитажа Олегом Иоаннисяном выдвинули гипотезу, что Десятинную церковь начали строить как крестово-купольный храм, но передумали и закончили как базилику. Об этом якобы свидетельствует поперечный ров по линии восточных столбов, который, как они считают, не был заполнен кладкой фундамента. Но известный археолог М.Каргер, полностью исследовавший Десятинную церковь еще до войны, объяснил, что от фундаментов в большинстве случаев сохранились лишь рвы, т.к. камень фундаментов разобрали в начале ХІХ в. на строительный материал. Многие же исследователи до сих пор считают, что Десятинная церковь была крестово-купольным храмом. Как, кстати, и сохранившийся доныне Спас Черниговский.

Что касается строительных растворов, то они практически те же. Исследователи установили, что в разных местах Софийского собора использовалась фресковая штукатурка с наполнителем из растертой стекловидной массы, по составу совпадающей со штукатурками первого (древнейшего) типа Десятинной церкви. Следует отметить, что в Десятинке были более поздние пристройки, и использовались штукатурки шести типов. Из какой части памятника происходят растворы, о которых говорит Г.Ивакин?

Г.Ивакин. — Как археолог, основательно занимающийся памятниками архитектуры, заявляю, что строительство на Руси никогда не начиналось в ноябре. Да и в наше время кому придет в голову строить в преддверии холодного сезона?

Н.Никитенко. — В классической работе П.Раппопорта «Строительное производство Древней Руси» целый раздел посвящен датам закладки храма. В Новгородской летописи таких дат множество. По мнению уважаемых археологов, азимут Софии соответствует положению солнца не осенью, а в начале лета. Раппопорт же пишет о том, что соответствие вовсе не обязательно, так как заложение храма и фактическое начало строительства не всегда совпадали. Заложение — это торжественный акт в честь какого-нибудь святого, церковного праздника, который мог быть и осенью, и даже зимой. Возводить же храм начинали с наступлением строительного сезона. Заложение Софии 4 ноября фактически соответствует дате заложения Константинополя — сакральной модели христианского Града-храма. Но с поправкой на воскресный день: в Византии он в 324 г. выпал на 8 ноября, а у нас в 1011-м — на 4 ноября.

Г.Ивакин. — Если наши оппоненты правы, выходит, что Софийский собор вырывается из своего окружения — церкви Св. Георгия и Св. Ирины, Золотых ворот, Софийских соборов в Новгороде и Полоцке. Доказано, что эти памятники по своей структуре, технике и приемам строительства близки к Софии. Если все историки архитектуры ошибаются — это еще нужно доказать!

Н.Никитенко. — А в начале всей этой плеяды крестово-купольных храмов стоит Десятинная церковь, за ней — близкая ей София Киевская, ставшая, в свою очередь, образцом для указанных храмов. Об этом пишут многие маститые ученые, это классика науки. Как раз Г.Ивакин с О.Иоаннисяном вырывают Десятинную церковь из этого ряда, превращая в архаичную провинциальную базилику, которую на Руси почему-то не повторили. Да и в Византии в то время базилик уже давно не строили.

Т.Бобровский. — Авторы новой хронологии умалчивают о том, что на донышках горшков-голосников, вмурованных в кладку собора, обнаружены клейма с изображением личного герба Ярослава Мудрого, в то время как трезубец Владимира, известный как современный герб Украины, на них отсутствует. Следовательно, собор строился во времена Ярослава.

Н.Никитенко. — Эти донышки были обнаружены в 1930-е и 1950-е гг. Записано, что они найдены в соборе и на его территории, однако не указано, где конкретно. Но ведь в окружающую территорию входила и церковь Св. Георгия, построенная Ярославом в середине XI в. Может, оттуда и происходит донышко с клеймом этого князя. Даже если оно из самой Софии, это не противоречит нашей концепции, поскольку Ярослав достроил ее. Кстати, на одном из донышек Т.Бобровский обнаружил и знак Владимира, о чем написал в своей статье
1986 г., но теперь об этом «забыл». Кроме того, Тимур Анатольевич демонстрировал журналистам не сами донышки с клеймами, а собственные реконструкции. Клейма сохранились плохо, и нарисовать их можно по-разному.

«Бородатый» аргумент

Н.Козак. — В качестве одного из наиболее ранних аргументов в пользу своей теории Н.Никитенко использовала монументальную живопись собора. В частности, она утверждала, что на княжеском портрете в Софии изображен князь Владимир с семьей, а сам портрет символизирует торжество христианства на Руси. Я же придерживаюсь общепринятого в историографии мнения, что данная фреска изображает Ярослава Мудрого и его семью. Н.Никитенко утверждает, что на портрете среди сыновей Владимира есть и Ярослав — это первый княжич на южной стене. В 1011 г. Ярослав разменял третий десяток, а на портрете — безусый юноша. Выходит, в XI в. люди выглядели намного моложе своих лет?

Н.Никитенко. — С моей трактовкой княжеского портрета читатели «ЗН» могли ознакомиться в статье «Код Софии». Относительно возраста Ярослава источники дают разные сведения. Например, в самом древнем из сохранившихся источников — Прологе XIII в. говорится, что Ярослав умер на 66 году жизни. Значит, в 1011 г. ему было не 30, а чуть больше 20 лет. Это давно подтверждено изучением останков князя. Единственное прижизненное изображение Ярослава — его печать, найденная в Новгороде в 1994 г. Она фиксирует возраст князя в 1019 г. Ярослав изображен в княжеской шапке, с торчащими усиками и без бороды. Наши первые князья были безбородыми, согласно еще скандинавскому обычаю. Если в 1019 г. бороды не было, откуда она возьмется в 1011-м?

* * *

…А если бы гипотеза об основании Софии князем Владимиром исходила не от профессора Никитенко — музейного сотрудника, а от увенчанного орденами и медалями академика НАНУ, директора Института археологии, народного депутата Верховной Рады Украины третьего и четвертого созывов, кавалера ордена Ярослава Мудрого Петра Толочко? Похвалили бы тогда, наконец, президента? Определил ведь Петр Петрович своим веским словом праздновать 1500-летие Киева в 1982 году, получил за это звание академика, другие награды. Теперь сам же признает, что промахнулся лет этак на 100—150, однако никто не обвиняет его в фальсификации. Да и праздник всем понравился…