ГЕОСТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОШИБКА ВОЖДЯ

Реформируя свои армии и флоты, правительства стран бывшего СССР, в том числе и Украины, стремятся выработать взвешенную позицию, учесть новые геополитические реалии и экономические возможности. При каждой смене министра обороны реформа оказывается объектом жесткой критики. Наступает неожиданное просветление: оказывается, снова шли не туда. Однако реформа Вооруженных сил — это политическая проблема, а не личное дело министра обороны! Особое место в ней занимает флот, создавая который легко ошибиться, но трудно исправить ошибку. И решать, какой флот строить, должно не командование флота. Его дело — обеспечивать боевую готовность того, что построено.

Изучая историю, не всегда можно найти ответ на вопрос «как надо сделать?», но зачастую можно понять — что и почему делать не надо.

С середины XIX века Россия устремилась к «преодолению своей континентальности» и выходу в океанское пространство. Реакцией на новые устремления России была Крымская война, ознаменовавшая начало борьбы Запада за недопущение выхода «континентального гиганта» в Мировой океан. Все последующие войны, которые велись Россией против морских держав, были войнами за статус «мировой державы».

Победив в Крымской и русско-японской войнах, Запад оказался неспособным сокрушить континентальную империю. Это был главный урок для держав, принявших стратегию морского сдерживания России. Огромная территория и природные ресурсы позволяли ей, используя географические и климатические условия, изматывать противника и противостоять любому его натиску.

Так нужен ли был России для самодостаточности военный флот? Если да, то какой и для решения каких задач? В Крымской, русско-японской и Первой мировой войнах флот России, строившийся для крейсерских операций, был применен в оборонительных боевых действиях. Его судьба была трагична: в Крымской войне его утопили сами черноморцы; в русско-японской — противник; а в Первой мировой Россия утратила и флот, и государственность. В условиях континентальной войны, когда судьба страны решается в сухопутных сражениях, лозунг «оборона морских рубежей» фактически приводил к пустой трате государственных средств. Не флот был виноват в этих провалах, а несоответствие между принятой стратегией и реальной геополитической ситуацией. Нельзя было начинать строить флот, не разобравшись с собственной геополитикой и геостратегией.

Для Украины это особенно актуально, т.к. треть ее границ проходит по акваториям прилегающих морей, но со своей «морской» ориентацией мы все еще не определились.

Уроки истории ВМФ СССР очень показательны в этом смысле. После 1917 г. флотская наука политизировалась, но так и не сумела создать «морскую стратегию СССР». В многочисленных трудах и статьях армейских теоретиков, мысливших континентально, справедливо доказывалось единство военной стратегии, а потому вместо «защиты интересов государства в Мировом океане» повторяется задача «обороны страны с морских направлений». До 1938 г. развитие ВМФ велось согласно теории «малого» флота и было подчинено интересам фланга сухопутных войск. Созданные для решения прибрежных задач, силы флота полностью зависели от береговой авиации.

После принятия в 1938 г. решения создать «большой» флот вопросов по поводу реальности замыслов вождя стало больше. Отсутствие корабельной авиации и средств ПВО на строившихся кораблях не позволяло им самостоятельно действовать в открытом море. В то время быстро развивавшаяся авиация уже кардинально изменила расстановку сил в операциях на суше и на море.

Немецкая авиация, как показал опыт войны с Англией, а затем и с СССР, эффективно действовала в морских районах, вполне заменяя флот. В 1942-м, захватив Крым группировкой около 1000 самолетов, немцы контролировали весь Юг Украины, нанесли большие потери достаточно мощному, но не имевшему противовоздушного прикрытия Черноморскому флоту и блокировали его в портах Грузии. Еще более тяжелая участь постигла Балтийский флот, потерявший половину кораблей в первые дни войны (во время печально знаменитого Таллиннского перехода), а затем блокированного в «Маркизовой луже» немецкой авиацией и минами.

Как это могло произойти? Из опыта предыдущих войн мы видим, что океанский флот нужен России только для борьбы за мировое господство. В обороне он бесполезен. Наиболее востребованные возможности флота — артиллерийская и авиационная поддержка армейских частей, высадка тактических десантов на флангах и в ближнем тылу противника и обеспечение переправ войск. К сожалению, именно они оказались недостаточными, а вот линкоры и тяжелые крейсеры стали обузой для армии и флота.

Даже поставив перед собой недостижимую и бессмысленную задачу — стать мировой морской державой, Россия-СССР систематически допускала стратегическую ошибку, не позволявшую этого достичь. Распыление сил по четырем морским театрам в угоду континентальной стратегии делало создание мощного океанского флота нереализуемым. Нельзя совместить несовместимое — для океанского флота нужна морская стратегия и задачи в Мировом океане.

Совершеннейшим абсурдом выглядит принятое Сталиным в 1938 г. решение строить «большой» флот. Океанский флот СССР мог действовать только с военно-морских баз единственного открытого морского театра — Северного. Но именно на севере его катастрофически не хватало. Построение оперативно-стратегических группировок по четырем флотам, без учета особенностей морских театров СССР, привело к тому, что все «сработало с точностью до наоборот».

Советские адмиралы, включая Н.Кузнецова и С.Горшкова, в своих мемуарах не затрагивают эти вопросы. В архивных материалах пока не обнаружены документы, точно излагающие, как вождь представлял себе цели и задачи океанского флота. Поэтому попытаемся самостоятельно разобраться в «туманных» замыслах и планах Сталина. Проанализируем систему геополитических интересов вождя, ставшую доступной по материалам МИД СССР 1939—1941 гг. Учитывая масштабность личности Сталина, сложно вычленить тему флота из контекста геополитики и геостратегии вождя. Но постараемся все же определить, какие роль и место отводились флоту в его замыслах.

«Моментом истины» в изучении геополитического мышления Сталина может послужить «пакт Молотова—Риббентропа» и последовавшее за ним подписание Договора о дружбе и границе между СССР и Германией. Столкнув между собой западные капиталистические страны и укрепив позиции СССР, Сталин определил свои захватнические устремления и, получив на них карт-бланш от Гитлера, сумел остаться «сторонним наблюдателем» схватки в Европе, сохранил свободу выбора места и времени своего участия в войне. По его замыслу, война между Германией и западными странами должна была расшатать обе стороны, привести к ослаблению капиталистической системы в целом. Вот тогда и предполагался его «звездный час», конечная цель большевизма — революционный выход из войны и «уничтожение капиталистического рабства». И здесь понадобятся мощные армия и флот.

Были присоединены Западная Украина, Западная Белоруссия, Бессарабия, Северная Буковина, три прибалтийских государства и Карельский перешеек. Сталину импонировало участие в политических акциях, открывавших перспективу расширения сфер влияния и территории Советского Союза. В развитии отношений с Германией он видел возможность передела мира и установления новых зон интересов для советской империи. Но довлела над Сталиным и его соратниками угроза западной интервенции. Страх войны в совокупности с принятой стратегией «сокрушения» предопределил выдвижение передовых эшелонов армии и флота к новой границе. Советская авиация с аэродромов Прибалтики на 300 км расширяла зону воздушного прикрытия операций флота к западу от новой границы СССР. При наступательной стратегии это было важно. Что касается Черноморского флота, то после создания Дунайской флотилии Сталин настойчиво добивается размещения советских баз в проливах.

Советские заказы на новую технику и вооружение, сделанные после подписания торгового соглашения с Германией, позволили немецким экспертам определить масштабы сухопутных и морских амбиций Сталина. Гитлеровское руководство тревожило возрождение «имперского синдрома России». Зарождавшуюся силу нужно было либо остановить, либо направить в нужном для фашистской Германии русле. Интерес сталинского руководства к Тройственному пакту и перспективам участия в нем СССР был использован Гитлером для зондажа и решения этой проблемы.

Амбиции, проявленные Сталиным в ходе переговоров по Тройственному пакту, показывают, что после поражения Испанской республики он укрепился в мысли бороться за Балканы. Оборонительная теория «малого» флота потерпела крах во время войны в Испании в 1936—1939 гг., когда оказалось невозможным прикрыть советские транспорты в Средиземном море от ударов итальянского флота. Последовали массовые репрессии как идеологов, так и исполнителей теории «малого» флота и решение о переходе к строительству «большого».

В ходе визита Молотова в Берлин в ноябре 1940 года в сталинском предложении «открытой декларации» о совместных гарантиях Британской империи мыслилось четырехстороннее соглашение СССР, Германии, Италии и Японии, которое выдвинуло бы перед Англией следующие условия:

невмешательство в европейские дела;

уход из Гибралтара и Египта;

возвращение Германии ее бывших колоний;

отказ Англии от подмандатных территорий.

Сталин считал, что советско-германское соглашение 1939 г. о частичном разграничении сфер интересов СССР и Германии исчерпано. Теперь следует добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены Финляндия, Дунай, Болгария. Также без участия СССР не могут решаться вопросы о Турции, Румынии, Венгрии и Иране. За всем этим стоит традиционный для евразийской геополитики «бросок на Юг» и проблема Балкан, хорошо усвоенные Сталиным. Но для самостоятельных операций флота в Средиземном море нужно господство в воздухе.

Н. Кузнецов в своих мемуарах вспоминает о неоднократных докладах Сталину о необходимости строительства авианосцев и вооружения кораблей зенитной артиллерией. Сталин эти предложения не воспринял, и разумного объяснения сему факту пока не существует. Возможны две версии: либо решение этой проблемы он откладывал на более поздний срок, либо видел вариант обеспечения боевых действий флота с береговых аэродромов других государств.

В ноябре 1940 года на переговорах в Берлине Гитлер изложил Молотову основные принципы нацистской геостратегии: необходимость жизненного пространства, колониальная экспансия в Северной Африке, гарантии поставок стратегического сырья и недопущение создания враждебными государствами военных баз в определенных районах. В «зоне жизненных интересов» Германии оказывались Средиземноморье, Турция, Персидский залив, Восточная Азия и др.

По убеждению Гитлера, наиболее мудрым будет стремление СССР, Германии, Италии и Японии к меридианальному расширению своего жизненного пространства на Юг. Гитлер и Риббентроп, поняв стремление Сталина выйти в Мировой океан, выдвинули свой вариант «великой идеи» броска СССР на Юг для получения выхода в открытое море. После падения Британской империи и раздела её гигантских владений СССР получит доступ к незамерзающему и открытому Индийскому океану. Наиболее выгодное направление может быть реализовано через Персидский залив и Аравийское море. Турция со временем должна освободиться от связей с Великобританией и примкнуть к четырем нациям. Конвенция о Черноморских проливах и Дунайские комиссии будут заменены чем-нибудь новым.

Германия находит вполне приемлемой мысль об особых привилегиях СССР на Черном море и готова в любой момент помочь в его устремлениях к проливам. Таким образом Гитлер открыто предлагал Сталину присоединиться к войне против Англии.

Разработанная стратегия Гитлера была нацелена на разворот СССР с западного и балканского направлений, где была сосредоточена группировка в 2,7 млн. чел., 12000 танков, 37,5 тыс. орудий и 6379 самолетов, в сторону Ирана и Индийского океана. Но Гитлеру был нужен СССР, совместно с Германией борющийся против Великобритании, а не проникающий в Турцию и на Балканы — где, по его геостратегии, проходил «меридиан Германии».

В проекте соглашения закреплялись обсужденные на переговорах сферы влияния в Евразии и Африке. В секретном протоколе № 1 были закреплены меридианальные направления на Юг геостратегии четырех держав. Основные территориальные интересы Советского Союза определялись в направлении Индийского океана.

После обсуждения фашистских проектов в Москве посол Германии в СССР Шуленбург направил телеграмму Риббентропу о том, что советское руководство подтвердило согласие принять проект Пакта четырех держав на следующих условиях:

1. Германские войска должны немедленно покинуть Финляндию, входящую по договору 1939 года в советскую зону влияния. Советский Союз гарантирует защиту германских экономических интересов в Финляндии (экспорт леса и никеля).

2. Обеспечение безопасности Советского Союза со стороны Черноморских проливов гарантируется строительством базы для сухопутных и военно-морских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на условиях долгосрочной аренды.

3. Советский Союз заключает пакт о взаимопомощи с Болгарией, находящейся внутри зоны безопасности черноморских границ Советского Союза.

4. Центром территориальных устремлений СССР признается зона к югу от Батуми и Баку в направлении к Персидскому заливу.

5. На Дальнем Востоке Япония откажется от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине.

Советская сторона настаивала на принятии дополнительных трех секретных протоколов, отражающих вышеизложенное.

Телеграмма с этими непомерными для гитлеровской геостратегии амбициями Сталина была отправлена из Москвы в Берлин 26 ноября 1940 года — в первую годовщину начала советско-финской войны, показавшей слабость Красной Армии, что усилило соблазн руководителей Третьего рейха единолично править евразийским хартлендом. 18 декабря 1940 года Гитлер подписывает директиву № 21 «План «Барбаросса».

Завершающий «переговорный этап» взаимоотношений с СССР после ноября 1940 г. был отвлекающим маневром Гитлера, чтобы усыпить подозрения Сталина относительно намерений фюрера.

Подписав пакт в 1939 г., Сталин исключил создание в Европе системы коллективной безопасности — и просчитался. Длительной, «взаимоуничтожающей» войны на Западе не получилось. Германия не ослабла, а окрепла, и соотношение сил на континенте быстро изменилось в ее пользу. Немецкое господство в Европе свело на нет надежды Сталина уничтожить там «капиталистическое рабство». А сам факт «дружбы» большевизма с фашизмом нанес сокрушительный удар по «левым» антифашистским силам западных стран.

К концу 1940 г. восточный партнер стал не нужен Гитлеру. Развязывая «Балканский узел» с января по апрель 1941 г., Гитлер полностью проигнорировал интересы СССР. К Тройственному пакту были присоединены Венгрия, Румыния, Словакия и Болгария. Переговоры СССР и Турции по Черноморским проливам не увенчались успехом, а 18 июня 1941 г. турецкое правительство подписало договор о «дружбе и ненападении» с Германией. Это было полное банкротство сталинской внешней политики и военной стратегии накануне войны.

С началом войны «океанские флоты» Черного и Балтийского морей оказались без задач и были блокированы в базах авиацией и применением минного оружия. Это была уже четвертая подряд война России, в которой флот не решал тех задач, для которых создавался. Какое постоянство!

Таким образом, чтобы со славянским постоянством «не наступать на грабли», Украине именно сегодня необходимо определить свои геополитические и геостратегические приоритеты в Мировом океане. Только после этого станет возможна разработка морской стратегии. Иначе все разрабатываемые «концепции Военно-морских сил Украины» и «программы кораблестроения» не имеют под собой никакой почвы и являются «служебно-должностными фантазиями», ведущими к разбазариванию народных средств.