БЫЛ ЛИ ЗАПЛАНИРОВАННЫМ ГОЛОД 1933 ГОДА, ИЛИ КОГДА УЖЕ УКРАИНЦЫ ПЕРЕСТАНУТ БЫТЬ ЖЕРТВАМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ?

Cтатья В.Солдатенко в «Зеркале недели» не может не возмущать, однако и не должна удивлять. Это еще одно доказательство полной объективной мотивированности нашего общественного раздрая, что становится особенно наглядным на уровне мыслей и идей. Чего уже там удивляться торжественным юбилеям Переяслава или Щербицкого, когда ведущий историк независимого Украинского государства (да еще и спец по освободительной ее борьбе 1917—1921 гг.) ищет оправдания голодомору 1933 года, подводя под свои поиски т. н. научную базу.

За неимением времени и места обойдусь без цитат из соответствующих трудов и документов, хотя можно было бы их привести хоть по двадцать на каждую Солдатенковую, остановлюсь лишь на спекулятивном моменте, на интерпретациях, которые как раз и вызывают гнев, раздражение, протест и сопротивление каждого порядочного человека.

«Кто-то», утверждает автор, желает воспользоваться политической конъюнктурой, эксплуатировать в своих целях трагедию украинского народа, «раздувает» истерию вокруг щепетильного вопроса, объективной наукой до сих пор не исследованного. В.Солдатенко стоит вроде бы в стороне от всех заинтересованных партий и групп, поэтому судит о трагедии взвешено, непредвзято, объективно. Однако он уже с первых строк не скрывает своей позиции при баррикаде, противопоставляя себя тем неназванным политическим силам. Следовательно, он выступает представителем постсоветского, прокоммунистического номенклатурного слоя.

Провозгласив себя «объективным», автор статьи уже во вступлении называет бывший Институт истории КПСС тем учреждением, которое первым (siс!) сказало правду о голоде. Вот так новость! А как же тогда публикации в Галичине 30-х годов? А воззвания, статьи, книги, воспоминания, коммуникаты и заявления, исследования украинской диаспоры 40—80-х годов? Как в конце концов быть с работой специального комитета по исследованию голодомора при Конгрессе США под руководством проф. Дж.Мейса и с книгой Р.Конквеста «Жнива скорботи», написанной на ее основании?

Конечно, они не имели под руками документальной базы, имевшейся в распоряжении сотрудников Института марксизма-ленинизма. Но ведь не стоит забывать, что правду о голоде историки-коммунисты признали лишь тогда, когда режим уже не мог дальше замалчивать и других своих тайн. Если бы не давление общественности, имели бы мы сегодня эти сборники документов бывшего Истпарта, дающие, это правда, важный и неизвестный ранее материал об организации украинского этноцида кремлевской верхушкой и ее приспешниками из Харькова? В конце концов вклад диаспоры автор, как-то «сквозь зубы» (в одном предложении постфактум) признает, еще раз подчеркивая высокий концептуальный уровень коммунистического издания. Но ведь нам трудно согласиться с ним в этом. Предисловия в сборнике «Голод 1932—1933 років на Україні: очима істориків, мовою документів» в концептуальном плане значительно уступают ну хотя бы «Працям з дослідження СРСР», издаваемым в 50—60-х в Мюнхене. Культура научного мышления и глубина проникновения в суть событий у историков диаспоры значительно выше. Вместо этого партийные историки пытаются во что бы то ни стало оправдать свою патрональную организацию.

Длинная, едва ли не на половину статьи, авторская прелюдия была необходима Солдатенко для того, чтобы оправдать, провозгласить невиновным большевистское государство в его уничтожении украинского крестьянства. «Так было надо!» — и все тут. Ведь существовала, в самом деле, внешняя опасность — кольцо враждебных государств вокруг молодого первенца социализма, и, чтобы удержаться, необходимо было чем-то пожертвовать. Понятной и чуть ли не естественной жертвой ускоренной индустриализации должно было стать наше крестьянство. К тому же оно было мятежным, сопротивлялось новым властям, а только сытые кони брыкают. Поэтому приморить их голодом, сколь ужасно сие не звучит для каждого человеческого и человечного существа, В.Солдатенко и ныне считает логичным, закономерным и, главное, эффективным государственным мероприятием, эдаким элементом «менеджмента», методом управления. Голодомор, дескать, необходимо воспринимать спокойно, по-научному, советует нам он, ведь эмоции присущи дилетантам и не чистым в душе политикам. Призывая широкую читательскую общественность с пониманием отнестись к проблемам, решаемым большевистским государством (читай — партией), автор вместе с тем говорит об оригинальности своего подхода, хотя еще «Краткий курс ВКП(б)» И.Сталина тоже учил, что временные трудности в первой стране «рабочих и крестьян» были обусловлены прежде всего внешней опасностью. Следовательно, трудно усмотреть здесь какое-то авторское ноу-хау.

В.Солдатенко хочет доказать, что государство не имело ничего против его нации, просто в силу обстоятельств, в которые само по вине коммунистов залезло, оно вынуждено было уничтожать миллионы. И что это по сути меняет? Разве, когда обвиняют режим в планомерном голоде, утверждают, что это делалось из межрасовых зоологических антипатий (хоть и этот вопрос, как мне кажется, еще остается открытым)? Так, в основе лежала прежде всего социальная подноготная: крестьянин-собственник преимущественно живет в Украине, он является «мелким буржуем» по сути да еще и украинцем по национальности. Таким образом, нужно убивать одним махом двух зайцев — буржуя и украинца.

Удивляет, мягко говоря, и другое: уровень историософского понимания нашей истории ХХ ст., продемонстрированный ведущим ученым одного из гуманитарных научных учреждений Украины. Если уж начинать выискивать причины голода 1933 года в прошлом (что, полагаю, является абсолютно правильным подходом), то нужно искать причинно-следственные связи не с победами большевистской революции в Петрограде и нэпом, а с украинским Великим Срывом и Центральной Радой, ведь украинское крестьянство и в 1917-м, и потенциально в 1930-х годах было социальной базой для создания независимого украинского государства, и только сломав и деморализовав его, можно было надеяться на экстенсивное развитие большевистско-тоталитарного государства русских, которому нужны были безземельные, обезличенные, денационализированные рабы-манкурты для «строек коммунизма». Отсюда и неминуемый этноцид украинцев — другого пути у русских большевиков не было, они в самом деле не имели времени. Уже поднимались другие тоталитарные государства — Германия и Италия, — нужно было спешить разделить с ними Восточную Европу, а тут под ногами украинская «гангрена»!

«Изюминкой» статьи В.Солдатенко является аргумент, что массовый террор против крестьян в 1933 г. оправдывает и освящает победа Советского Союза над Германией в войне 1941—1945 гг. Фантомный миф сталинской пропаганды оказывается живучим не только для среднестатистического гражданина Украины, но и для уважаемого ученого. Вообще-то среди его коллег не считается правилом хорошего тона использование условного императива. И все же попытаюсь, со своей стороны, в отличие от автора статьи, позволить себе альтернативный футуристический прогноз прошлого.

Если бы Украина не проиграла освободительную борьбу 1917—1921 гг., она бы не имела проблем с русским большевистским господством. Не было бы ни голода 1921—23 гг., ни, ясное дело, голода-33. При таком раскладе еще не известно, пришел бы к власти в России левак Иосиф Сталин (больше шансов, к примеру, имел Н.Бухарин), а если бы и пришел, то продержался ли бы долго. Ведь без Украины не удалось бы провести в таких масштабах тот социальный эксперимент с пропитанием русского и денационализированного пролетариата. А следовательно, не имея стабильности, особенно после нэпа, большевики уже едва ли смогли бы контролировать ситуацию, и мировой социальный эксперимент, для проведения которого не жаль было России, бесславно (и меньшей кровью) закончился бы намного ранее 1991 года.

Политическая конфигурация в Европе сложилась бы совершенно иная. Даже имея нацистов в Германии и фашистов в Италии, демократические страны без тоталитарной России совершенно иначе вели бы себя с Гитлером и Муссолини. Вообще, была ли бы тогда Вторая мировая война, нужно ли было делать поблажку агрессору в Мюнхене в 1938 г.?

Однако случилось иначе. Украинцы проиграли войну за независимость и вынуждены были заплатить за поражение очень высокую цену — каждого четвертого жителя нашей земли.

Хотелось бы также обратить внимание еще на один красноречивый момент в статье В.Солдатенко. Сознательно или подсознательно он, оценивая прошлое, судит, как говаривал когда-то М.Максимович, «с Боровицкого холма», с позиций неукраинской стороны (хотя это, быть может, как раз и есть для него та пресловутая «объективность», которую он утверждает с первых строк своей статьи до последних).

Почему В.Солдатенко нигде не говорит, что с украинским народом, собственно говоря, воевала оккупационная власть, насильно навязанная ему? Народ ее не выбирал, она была принесена с севера на остриях муравьевских трехгранных штыков. И обращалась она с этим народом как оккупант, захватчик, колонизатор. Почему мы сегодня должны «понять и простить» ту не нашу власть за ее модернизацию за счет украинского народа и за победу над Германией кровью и трупом украинского человеческого материала?

Трагическая мы нация, если наши (?) историки продолжают до сих пор смотреть на свою историю сквозь российские очки. С их точки зрения — да, не было геноцида, ведь в имперском видении существует единый славянский народ, две части которого немного по-разному называются. И мы еще считаем, что время национальной (государственнической) историографии миновало. Да нет, она, получается, еще вполне актуальна, если жива-здорова хорошо известная общая советская историографическая школа, одним из представителей которой декларирует себя этой статьей В.Солдатенко.

Как тут не позавидовать мудрому еврейскому народу, который проблему Холокоста (или, по измененной терминологии, — «шоаха») вывел в общемировую цивилизационную плоскость, пока мы все еще ковыряемся с вопросом: планово ли, «внепланово» ли нас истребляли? А разбираться в деталях нужно еще долго и долго. Возможно, стоит создать специальный научно-исследовательский институт, украинский Яд Вашем, и многотомную Книгу памяти, и Государственный музей, не менее грандиозный, нежели Музей Великой Отечественной войны (который, может, наконец-то станет к тому времени уже музеем Второй мировой). Хотя основной вывод, уже сегодня сделанный не только «шумными дилетантами», но и дипломированными историками, думаю, останется неоспоримым — это был запланированный террор голодом, и не стоит цепляться к нюансам.