«БРИТАНСКИЙ ЛЕВ» ВОЕННОГО ИСКУССТВА

Продолжая рассказ о главнокомандующих союзнических армий во время второй мировой войны, хотелось бы остановиться на личности национального героя Великобритании — фельдмаршале Бернарде Лоу Монтгомери Аламейнском. Даже поверхностное сравнение двух героев — генерала Джорджа Паттона (см. «ЗН» №30, 1998) и Монтгомери — может дать довольно выразительную картину взаимоотношений между двумя союзниками, США и Великобританией, различий между способами действий американских и английских войск. Постоянно сталкиваясь в одних и тех же районах боевых действий (Северная Африка, Сицилия, Нормандия), эти двое просто возненавидели друг друга, настолько силен был дух соперничества. Если для Паттона, которого назвали «американским Жуковым», важнейшим делом был результат битвы, то Монтгомери всегда пытался так спланировать каждую операцию, чтобы человеческие потери были минимальными. За что его нередко называли «мягкотелым, нерешительным, не самым талантливым». В отличие от своего американского коллеги Монтгомери никогда не курил, не пил кофе и был абсолютным трезвенником. Зато оба были обладателями резкого, эгоцентричного, неуживчивого характера, что порой мешало продвижению по службе. За неслыханное самомнение и самодовольство Монтгомери ненавидели не только американцы. Так же, как Паттона постоянно опекал бывший однокашник из Вест-Пойнта Эйзенхауэр, Монтгомери пользовался горячей поддержкой генерал-лейтенанта Брука. Фельдмаршал проявил себя блестящим бойцом в пустыне, трижды избежав осады своей армии. Битву под Эль-Аламейном в октябре 1942 г. по значимости часто сравнивают со Сталинградским сражением. В течение всей войны эти двое — Паттон и Монтгомери — напоминали породистых рысаков на дерби, попеременно опережающих друг друга на полкрупа. Возможно, это было гонкой на выживание, в результате которой британский фельдмаршал намного опередил американского коллегу, пережив его более чем на тридцать лет.

Третий сын епископа ан- гликанской церкви на острове Тасмания Бернард Лоу Монтгомери родился 17 ноября 1887 г. В 1908 г. закончил военное училище в Сандхерсте и начал службу в Королевском Йоркширском пехотном полку. К его величайшему сожалению, после тяжелого ранения в самом начале первой мировой войны, продолжал службу в качестве штабного офицера. Главное, что уяснил для себя Монтгомери после той войны, необходимость беречь жизнь каждого солдата. За редкое умение планировать операции подобным образом он сразу был признан мастером пехотного боя. В отличие от американских коллег, а также своего будущего оппонента лично, в перерыве между войнами Монтгомери времени зря не терял. Пока американские военные откровенно скучали и томились бездельем, он служил в Индии, Египте и Палестине в качестве инструктора и командира бригады. В метрополии всегда находились места для военной службы. В апреле 1939 г. он был назначен командиром 3-й дивизии британских экспедиционных сил во Франции. При упомянутой выше поддержке генерал-лейтенанта Брука Монтгомери получает в июле 1940 г. идентичное звание и назначается командиром 5-го, затем 12-го пехотного корпуса, а в декабре этого же года становится командующим Юго-Восточного округа метрополии. Так же, как и Паттон, он считался асом в муштре и тренировках на выносливость своих солдат. Однажды на учениях один полковник сказал ему, что умрет, если пробежит еще несколько миль. На что Монтгомери ответил, что ему совершенно все равно, где тот умрет — на поле боя или на учениях.

В августе 1942 г. в автокатастрофе погибает командующий 8-й армией генерал Готт, что дает Монтгомери долгожданный шанс: его назначают командующим британскими войсками в Северной Африке. Прежде успехами в этом регионе мог похвастаться лишь молодой немецкий фельдмаршал Роммель: его войска взяли порт Бенгази и продолжили наступление до Эль-Газала. Планы англичан захватить всю Ливию и решающим образом изменить обстановку провалились. К середине июня войска Роммеля взяли хорошо укрепленную крепость Тобрук и вышли к ливийско-египетской границе. 28 июня англичане сдали Мерса-Матрух, и на следующий день немецкие войска вышли к Эль-Аламейну. Эта железнодорожная станция, расположенная в 95 км к западу от Александрии, дала впоследствии имя двум главным сражениям североафриканской кампании.

Немецкие войска глубоко вклинились в оборону противника, но прорвать ее не смогли. В начале августа Роммель решил провести новое наступление у Эль-Аламейна и все же взять Колер и Александрию.

И вот 18 августа прибыл новый главнокомандующий английской армии — генерал Монтгомери, придумавший расположить свои войска так, чтобы Роммель нанес удар по левому флангу. А там приказал создать огромные минные поля, которые немецкие солдаты впоследствии называли «садами дьявола». Из-за этого маневра ожидания Роммеля на быстрый прорыв линии не оправдались, и с 31 августа немецкие войска находились в глубокой обороне, чему способствовала усиленная британская авиация. Этот перелом роковым образом отразился на всех последующих операциях германской армии, и в конце октября Монтгомери прорвал оборону немцев у Эль- Аламейна. Несмотря на приказ командования стоять насмерть, в ноябре Роммель сдал Тобрук, а в январе 1943 г. войска Монтгомери заняли Триполи. Таким образом, итальянцы — союзники немцев — лишились последней части своей колониальной империи в Северной и Восточной Африке, на создание которой ушло более полувека. Англичане могли гордиться одержанной победой, ведь целых два года в жестокой борьбе они удерживали свои позиции на Средиземном море. Причем не только не отступили, но и перешли в наступление.

В конце марта 1943 г. после почти месячной подготовки Монтгомери перешел в наступление против линии Марет. Главная оборонительная полоса противника тянулась поперек 32-километровой дороги между горами, окружающими пустыню, и Средиземным морем. С тыла немецкие войска были прикрыты от возможного удара длинным и непроходимым высохшим озером. Так же, как у Эль- Аламейна, Монтгомери тщательно приготовился. Он сосредоточил четыре дивизии против главного оборонительного рубежа немецких войск. Начав бой, он направил подвижной новозеландский корпус в обход «непроходимого» фланга оборонительных сооружений линии Марет, которую построили французы. Когда фронт противника дрогнул, Монтгомери ввел в прорыв 8-ю армию и начал преследование врага на север вдоль побережья Туниса. В это же время американские войска Паттона продвинулись к Эль-Геттару. Немцы боялись допустить союзников в свой тыл и к коммуникациям, поэтому им пришлось снять войска с южного фронта, где шли бои с Монтгомери, и перебросить их на фланг, чтобы остановить отвлекающее наступление Паттона.

10 июля 1943 г. 8-я армия Монтгомери высадилась на Сицилии, и, к величайшему разочарованию Паттона, британскому генералу там отводилась главная роль. Однако при сосредоточении своих огромных сил, Монтгомери испытал большие трудности, чем Паттон. Американские войска грузились только в трех портах — Оране, Алжире и Бизерте. Порты же погрузки войск Монтгомери были разбросаны вдоль всего пути: Бенгази, Александрия, Порт-Саид, Хайфа и Бейрут. Готовясь к вторжению, британские войска проводили учебные высадки даже на побережье Красного моря.

Вообще Сицилийская кампания состояла из нескольких этапов, первым из которых была высадка союзников, а завершающим — захват порта противника Мессины, через который немцы эвакуировались на Апеннинский полуостров. Английские войска должны были уничтожить противника в районе Катании. Но, несмотря на успешное начало операции, немцам удалось отбить все попытки англичан десантироваться у Кассино. Вермахт создал сильную оборону у подножия Этны и, оказывая твердое сопротивление, грозил сорвать быстрое продвижение Монтгомери к Мессине. Лишь к середине августа немецкие и итальянские части отступили далеко за гребень Этны. До этого 8-я армия Монтгомери была остановлена перед Катанией на дороге к Мессине. Там путь англичанам преградила дивизия «Герман Геринг», задачей которой было не допустить союзников к аэродромам в районе Гербини. Монтгомери не мог преодолеть сопротивление противника на прибрежной дороге, поэтому перебросил часть своих сил на участок Оливера Лиса для проведения обходного маневра через центральную часть острова. Американцы были уверены, что на этом направлении пространства достаточно для обеих союзных армий. Четыре дороги к Мессине можно было легко распределить между двумя параллельными направлениями. Для прорыва обороны требовалась ударная мощь обеих армий, и американцы считали, что одному Монтгомери с поставленной задачей не справиться. К 15 августа стало ясно, что до конца кампании в Сицилии остаются считанные часы. Из Мессины через пролив сновали паромы, перевозившие спасавшихся немцев. Но для британского и английского генералов главным был вопрос — кто из них первый войдет в Мессину. В 6 ч 30 мин утра 17 августа взвод 3-й американской пехотной дивизии вступил на окраину Мессины. Германские войска полностью эвакуировались, оставив пустой город. За все время воздушных бомбардировок были полностью разрушены тысячи зданий. В 8 ч 25 мин утра дозор от 45-й американской дивизии подошел к городской ратуше. Разница между захватом города с разных сторон американскими и английскими войсками составила, возможно, несколько минут. Борьба амбиций двух генералов в итоге вылилась в 40-дневную кампанию, вряд ли весомо повлиявшую на общий ход боевых действий.

Пока на Сицилии шли бои, в Риме под давлением короля Виктора Эммануила члены Большого фашистского совета отправили Муссолини в отставку и арестовали его. Новое правительство подписало капитуляцию, после чего войска союзников были переброшены десантом на материк. В самом начале 1944 г. Монтгомери вместе с Эйзенхауэром и другими генералами прибыл в Лондон для подготовки вторжения во Францию. Операция получила название «Оверлорд», и в ходе ее планирования англичане и американцы опять погрязли в нескончаемых дебатах, прениях и обсуждениях. Вторжение через Ла-Манш всегда рассматривалось англичанами как второстепенная операция, приоритет отдавался действиям в Италии. Черчилль говорил: «Падение Италии создаст у германского народа чувство одиночества и может стать началом конца Германии». Американские и английские стратеги рассматривали проблему с разных точек зрения и никак не могли прийти к общему мнению. Американцы опасались, что постоянное стремление англичан вести боевые действия в Средиземноморье приведут к исчерпанию ресурсов, необходимых для вторжения через Ла-Манш. Со своей стороны англичане считали, что неуклонное стремление американцев провести вторжение через пролив помешает добиться успехов на Средиземном море. В конце концов объединенный комитет начальников штабов пошел на компромисс. Для проведения операции выделялось 29 дивизий с задачей «высадиться и закрепиться на плацдарме, с которого можно было бы предпринять дальнейшие наступательные операции». Была установлена дата начала операции — 1 мая 1944 г. Намечалось уже осенью 1943 г. перебросить со средиземноморского театра военных действий в Англию четыре американские и три английские дивизии. В директиве, выработанной на конференции в Квебеке в августе 1943 г., было сказано следующее: «Поскольку для одновременного обеспечения операции «Оверлорд» и операций на Средиземном море не хватает ресурсов, наличные ресурсы должны распределяться с учетом главной задачи — обеспечить успех операции «Оверлорд». В конечном счете Черчилль не только согласился с увеличением сил вторжения во Францию, но и предложил усилить на 25% первый эшелон морского десанта, первоначально намеченный в составе трех дивизий.

Как обычно, начались споры о том, кто станет главнокомандующим сухопутными войсками. Несмотря на численное превосходство американских войск, ни один из полевых командиров армии США не мог сравниться по авторитету с Монтгомери и Александером. На определенном этапе кампании временный пост главнокомандующего сухопутными войсками, который занял Монтгомери, упразднялся, а сам он стал командующим 21-й группы армий, объединявшей британские и канадские войска. По свидетельствам коллег, по натуре сдержанный и пунктуальный Александер никогда не обижался на то, что почести по завершению различных кампаний обычно доставались не ему, а подчиненным командирам. Именно поэтому, ссылаясь на воспоминания современников, фигура Монтгомери в берете заслонила Александера. Даже американцы, в частности Брэдли, оценили талант «Монти» по организации «классического» сражения, то есть тщательно подготовленного наступления при вторжении во Францию. Форсирование Ла-Манша должно было проводиться строго по плану, импровизации в управлении войсками абсолютно исключались.

Лишь через несколько недель после высадки, когда союзники начали наступление с захваченного плацдарма, от их командования потребовалось обеспечение непрерывного успешного управления войсками. Монтгомери всегда настаивал на том, чтобы войска наступали по всему фронту равномерно, даже если бы для этого пришлось замедлить темпы наступления. Американцы же всегда предпочитали стремительно продвигаться вперед, не сдерживая инициативы своих войск.

Следует отметить, что назначение Монтгомери командующим английскими войсками во время вторжения через Ла-Манш подействовало на всех ободряюще. «Худощавая физиономия аскета над высоким воротником свитера невоенного образца менее чем за год стала символом победы в глазах всего союзного лагеря. Ничто так не делает генерала знаменитым, как успех в сражениях, а Монтгомери добивался успеха с такой верой в силу британского оружия, что английский народ, уставший от бесчисленных поражений, чуть ли не обожествил его», — вспоминает Омар Брэдли. Американцы признавали, что легендарный Айк (Эйзенхауэр), при всей своей простоте общения, никогда не мог вызвать такого восторга у американских солдат, с каким они приветствовали Монтгомери.

В конце января 1944 г. из-за нехватки материальных ресурсов, особенно десантных судов, было решено перенести вторжение через Ла-Манш с начала мая на июнь. Еще до прибытия Монтгомери в Англию английский штаб 21-й группы армий начал детальное планирование различных аспектов вторжения, вошедших в план операции «Оверлорд». 7 апреля Монтгомери устроил генеральную репетицию вторжения во Францию по карте. В репетиции принимали участие командующие военно-воздушными, наземными и морскими силами. Всего было две такие репетиции, на них присутствовали Эйзенхауэр и Черчилль, а на второй — король Англии. Рельефная карта Нормандии шириной с улицу была развернута на полу большого зала в здании школы. Предполагалось, что в Нормандии британская и канадская армии должны отвлечь резервы противника, сковав их на восточном фланге плацдарма союзников. Таким образом, пока Монтгомери сковывал резервы немцев у Кана, американцы должны были прорвать их фронт на западе и глубоким обходным маневром выйти к Парижу. С точки зрения национальной гордости такая отвлекающая миссия была для англичан жертвой, так как пока американцы продвигались в обход внешнего фланга, англичане должны были сидеть на месте и сдерживать немцев. Но в стратегическом отношении такое разделение было вполне логичным, ведь именно к Кану устремились бы вражеские резервы. Немцы не могли не считаться с опасностью английского наступления на Кан. От Кана до Сены по прямой меньше 80 км, до Парижа — только 200, а до линии Зигфрида — 500. Еще большие опасения у противника должен был вызвать открытый характер местности. За Каном простирались небольшие холмы, представляющие собой идеальную территорию для действий танков. Можно понять немцев которые склонны были поверить в намерения Монтгомери прорвать их фронт в районе Кана и развивать наступление к границам Германии.

Когда на репетициях Монтгомери говорил о своих планах по захвату Кана, он был настроен очень оптимистически. Показывая на Фалез, он утверждал, что его танки прорвутся в этот город в первый же день высадки. Расстояние от побережья до Фалеза по дороге всего 50 км, но Монтгомери потребовалось 68 суток, чтобы туда добраться. Его неудачи вызвали разговоры о необходимости смещения с должности. Монтгомери обвиняли в нерешительности, медлительности действий. Эйзенхауэр требовал организовать прорыв, но Монтгомери с чисто британской сдержанностью отвечал, что вполне доволен сложившимся положением. Все же 25 июня его войска перешли в наступление, но на следующий же день, натолкнувшись на сильное сопротивление немцев, остановились. Монтгомери, учитывая опыт предыдущих неудач, настоял на использовании крупных сил стратегической авиации. К началу июня союзники не только захватили порт, давший возможность закрепиться на занятых позициях, но и за короткий срок сумели увеличить численность своих войск на берегу. Войска выгружались непрерывно, и дней за двадцать одна только американская армия представляла собой более грозную силу, чем армии Монтгомери и Паттона вместе взятые во время сицилийской кампании. В английском секторе 65-километровый фронт Монтгомери круто поворачивал от Комона к Байе, затем снова вдавался в оборону противника западнее Кана и выходил к укреплению восточнее реки Орн. На этом плацдарме Монтгомери умудрился втиснуть четыре корпуса в составе 16 дивизий, в том числе пяти бронетанковых. За 25 дней после начала высадки было переброшено более миллиона союзных войск.

К 1 июля западные корреспонденты уже начали острить по поводу неоднократных неудач Монтгомери под Каном. Эйзенхауэр изо всех сил старался не выдать своего неудовлетворения или разочарования, но вскоре сам поехал к Монтгомери для обсуждения дальнейших планов. Монтгомери жил в прицепе, построенном для одного итальянского генерала и захваченном у Роммеля в Ливии. У него было три адъютанта: американец, канадец и англичанин. Вечером 7 июля 460 тяжелых бомбардировщиков в течение 40 минут бомбили Кан. В ходе боев за этот старинный город было уничтожено более 14 тысяч зданий. (Интересным с исторической точки зрения является то, что более десяти веков назад в Кане жил нормандский герцог — Вильгельм Завоеватель, в свое время покоривший Англию.) На следующее утро 21-я группа армий перешла в наступление, которое хоть и закончилось взятием города, но не оправдало надежд на создание решающего перелома. Сначала перевес был на стороне британцев, но к 20 июля Монтгомери отдал приказ отступать. Свободная западная пресса начала паниковать: казалось, что все действия союзников на плацдарме зашли в тупик. Возможно, опосредованным поводом послужила дождливая погода. Унылые настроения были наиболее ярко выражены в одном газетном сообщении, появившемся за два дня до прорыва: «Критики стратегии Бернарда Монтгомери обвиняют его главным образом в том, что он старается действовать наверняка и тем самым превращает осторожность в порок». Кан был важным узлом дорог, но захват города имел лишь побочное значение. Основным было оттянуть германские войска к английскому фронту и облегчить американцам захват Шербура. Отвлекающий маневр, предпринятый Монтгомери, блестяще удался, но сам он стал объектом критики. Многим было трудно понять, что чем больше немецких дивизий он оттягивал на себя, тем труднее ему было двигаться вперед. В течение еще четырех недель англичане продолжали сковывать превосходящие силы противника, несмотря на то, что общественное мнение требовало молниеносной войны. Англичане, выполняя пассивную роль, держались стойко и терпеливо. Что только обострило непримиримое соперничество между двумя армиями, ведь Паттон продвигался в глубь Франции молниеносно.

Однако бои — боями, а должности — должностями, точнее сказать бои за должности — боями. В августе Монтгомери был назначен заместителем Эйзенхауэра на время вторжения. Тот поручил ему временные обязанности по оперативному контролю над американской группой армий, пока сам со штабом не переберется во Францию. Уравнение в правах американского командования с командованием 21-й группы армий Монтгомери англичане восприняли как очередное преднамеренное оскорбление национального героя. Не зная о первоначальном соглашении, содержавшемся в плане операции «Оверлорд», который предусматривал англо-американское равенство в области командования, английская пресса утверждала, что роль Монтгомери умалили, чем «обидели» английский народ вообще. Если посмотреть на все эти внутренние дрязги со стороны: зачем американцам, чья доля в сухопутных войсках составляла две трети, английский главнокомандующий? В конце концов «должностные» страсти улеглись к концу августа, тогда же Монтгомери было присвоено звание фельдмаршала. Но разговоры о том, чтобы вернуть его на пост главнокомандующего сухопутными войсками, не утихали долго, вплоть до Арденн.

После разгрома вермахта в Нормандии и выхода союзных армий в Восточную Францию Монтгомери предложил направить основной удар на северо-восток. Он настаивал на необходимости наступления севернее Арденн, чтобы до зимы захватить плацдармы на восточном берегу Рейна и овладеть Руром с севера. Брэдли и Паттон считали целесообразным нанести мощный удар южнее и форсировать Рейн в районе Висбадена и Мангейма. При этом северный фланг союзных войск оказывался под ударом немецкой группы армий «Б», против которой и был направлен план Монтгомери. Если тактика последнего озадачивала Брэдли, то Эйзенхауэра она просто пугала. Но, рассмотрев оба предложенных варианта, Эйзенхауэр решил, что наступление следует провести по обоим направлениям, назвав это «стратегией широкого фронта». В отличие от американцев, почти не встречавших организованного сопротивления, британцы столкнулись с боеспособной немецкой группой «Б». 19 августа Монтгомери замкнул кольцо окружения в Шамбуа, в 25 километрах юго- восточнее Фалеза. При этом было захвачено в плен более 70 тыс. немецких солдат. И опять начались бесконечные совещания английских и американских командиров по поводу координированности дей- ствий. Американцы предвидели, что продвижение их войск через боевые порядки англичан внесут путаницу. 80 тыс. американских солдат, которые прошли на север, должны будут вернуться назад и пересечь дорогу англичанам, двигающимся к Сене. 30 августа английские войска начали наступление. После жестоких боев за Руан 3 сентября британцы вступили в Брюссель, а на следующий же день захватили Антверпен. Монтгомери решил, что сможет закончить войну в 1944 г., и обратился к Эйзенхауэру с просьбой о бесперебойном снабжении его армий. Но тот отдал группам армий приказ преследовать немцев до Рейна, на границе которого следовало остановиться и подтянуть тылы. К середине 1944 г. продвижение союзников приостановилось.

Тогда Монтгомери предложил оригинальный выход из создавшегося тупика. «Если бы набожный, абсолютный трезвенник Монтгомери, шатаясь от похмелья, явился в штаб верховного командования объединенных сил, я был бы не так удивлен, как тем смелым предложением, которое он выдвинул», — вспоминает Брэли. Фельдмаршал предложил при помощи десанта создать узкий коридор в Нидерландах по направлению к Арнему. Тем самым вермахт оказался бы отрезан от западной части Голландии, а союзники, обойдя линию Зигфрида, вышли бы в Рурский район, откуда путь — прямо на Берлин. Несмотря на то, что Эйзенхауэр считал обеспечение подхода к Антверпену с моря более важным, чем выход на Рейн, он позволил Монтгомери уговорить себя и временно отказался от зачистки устья Шельды. Предпочтение было отдано операции, которая с помощью крупных военно-десантных соединений должна была обеспечить выход союзников за Нижний Рейн. 17 сентября в намеченных районах начали высаживаться парашютисты, затем после мощной артподготовки в наступление перешли танковые части. Однако с первых же часов операции, названной «Маркет-Гартен», оказалось, что немцы располагают более крупными силами, чем рассчитывал Монтгомери. На опыте России и Франции вермахт привык быстро реагировать на удары, наносимые в тыл. Поэтому ожесточенные бои переходили в контрнаступление германских войск. Англичанам не удалось достичь внезапности, которая была главным фактором успеха операции, следовательно, о молниеносном броске через Рейн теперь не могло быть и речи. В конце концов, после упорных боев в течение недели Монтгомери отдал приказ об отводе английских частей за Рейн. Несмотря на то, что англичанам удалось сохранить захваченный плацдарм, немецким войскам, численность которых была в четыре раза меньше, удалось сорвать далеко идущие планы фельдмаршала и не пропустить его армии к Рурскому району. Теперь Эйзенхауэр жалел, что принял решение переключить все усилия на Арнемскую операцию вместо того, чтобы выбить противника из устья Шельды и обеспечить транспорту возможность заходить в порт Антверпена. Из 9 тыс. английских парашютистов обратно вернулось менее 2,5 тыс. Следует отметить отличительную черту англичан: их доблесть особенно ярко проявляется в трудные минуты, и в результате героические действия затмевают факт поражения. Сражение под Арнемом подтвердило эту английскую традицию. Монтгомери повернул назад, не достигнув своей цели, но его войска проявили такую доблесть, что стратегическая неудача отошла на второй план. Правда, англичане захватили предмостное укрепление через Вааль, но это также стоило им огромных жертв. Лишь спустя полгода Монтгомери удалось форсировать Рейн, но и то почти на 80 км вверх по реке от Арнема. Действия же по очистке Шельды от противника, отодвинутые на второй план, тянулись весь октябрь. Только к 26 ноября этот важнейший для союзников путь был открыт для судоходства.

Впоследствии Монтгомери неудачу в Арнеме объяснял плохой погодой. Действительно, на второй день наступления пасмурная погода сорвала доставку грузов и подкреплений по воздуху. За все время операции истребительная авиация союзников имела лишь два летных дня. Скрепя сердце Монтгомери признавался, что его «легкий» путь оказался усыпан скрытыми терниями.

Как известно, 16 декабря 1944 г. вермахт и войска СС пошли в свое последнее крупное наступление. Союзники поначалу легкомысленно приняли это за отвлекающий маневр. В первый же день Монтгомери заявил, что «в настоящее время противник перешел к обороне на всех фронтах. Его положение не позволяет начать крупную наступательную операцию. Более того, он любой ценой должен избегать маневренной войны, поскольку не имеет для этого ни горючего, ни транспортных средств. Кроме того, его танки не могут соперничать с нашими». Как глубоко он заблуждался! Немецкие танковые части неслись к Маасу, сметая все на своем пути. 20 декабря Эйзенхауэр запросил у Монтгомери оценку обстановки, а через два дня возложил на него командование всеми частями союзников севернее участка прорыва. Это вызвало новый шквал инцидентов, трений и осложнений между американцами и англичанами. Прибыв на место, Монтгомери обнаружил американские войска полностью дезорганизованными. Командующие армиями не только не видели Брэдли, но и не получали от него четких указаний, о чем он доложил в телеграмме Черчиллю. Это, разумеется, английская версия, которую американцы начисто отрицают — попробуй разберись! С наступлением нового года в обстановке на фронте наступил перелом. Монтгомери сообщил, что 3 января он начнет наступление на северной стороне Арденнского выступа. В канун нового года Билл Уолтон, парашютист-корреспондент журнала «Тайм», писал: «Никогда еще мир не переживал столь тяжелый год, который вряд ли стоит вспоминать».

Как только прошел период непосредственной опасности, опять пришло время взаимных обвинений. Хрупкая дружба между союзниками, которую изо всех сил старался поддерживать Эйзенхауэр, снова подверглась суровым испытаниям. Британская пресса объясняла арденнский прорыв отсутствием единого командования сухопутными войсками. Американцы обижались на то, что Монтгомери считали Георгием Победоносцем, единственным героем-спасителем разбитых американских армий. Впоследствии сам Монтгомери напишет, что если бы он возглавил все сухопутные войска в Европе в сентябре 1944 г., то арденнского прорыва, стоившего американцам 80 тыс. жизней, не произошло бы. Не смею проводить никаких сравнений, но почувствуйте разницу — что значит, когда люди сражаются не за свою родину… Борьба амбиций, претензий и бесконечный спор «кто главнее». Как уже рассказывалось в статье о генерале Паттоне, страсти улеглись после выступления Черчилля в Палате общин 18 января 1945 г.: «Фельдмаршал Монтгомери, действуя с чрезвычайной быстротой, сосредоточил мощные английские резервы на решающих стратегических направлениях… 1-я американская армия, входящая в состав группы армий под командованием генерала Брэдли, была немедленно и весьма эффективно усилена войсками армии генерала Паттона из района Меца... Генерал Брэдли командовал американскими войсками, фельдмаршал Монтгомери — английскими. Все эти войска сражались отлично… Пусть никто не поддается на ухищрения спетников, когда вопросы, имеющие первостепенное значение, успешно решаются мечом». Мудрому Черчиллю удалось усмирить гордыню задиристых вояк.

После победы в Арденнах англичане вернулись к отвергнутой ранее идее прорыва в Рур с севера с последующим выходом к Берлину. В феврале 1945 г. 21-я группа армий разгромила зажатые между Рейном и Маасом войска противника, и 23 марта первые английские батальоны форсировали Рейн. Но 3-я американская армия Паттона сделала это на день раньше, чем гордится до сих пор. Оставив позади блокированную в Руре группу армий «Б», Монтгомери повел войска к устью Эльбы. Главной его целью был захват Северо-Германской равнины и выход к Берлину. Но тут на первый план выступила большая политика. Вопрос о том, кто первый войдет в Берлин — союзники или Красная Армия, обсуждался на уровне высшего политического руководства. Армии Монтгомери в спешном порядке направились в Данию, чтобы не позволить Сталину оккупировать эту страну и обеспечить Советскому Союзу выход в Северное море.

4 мая 1945 г. фельдмаршал Бернард Монтгомери принял капитуляцию всех частей вермахта в Северо-Западной Германии, Дании и Нидерландах. В январе 1946 г. в знак признания военных заслуг он получил титул графа Аламейнского. После войны был командующим британскими оккупационными войсками в Германии. Затем в течение двух лет возглавлял Имперский Генеральный штаб. В 1948—1951 гг. Монтгомери занимал должность председателя комитета главнокомандующих Совета обороны Западного Союза, а с 1951 по 1958 г. был первым заместителем верховного главнокомандующего вооруженными силами НАТО в Европе. В 1958 г. он вышел в отставку. После чего, согласно Советской военной энциклопедии, «стал выступать за смягчение международной напряженности и предостерегать от угрозы германского милитаризма». Монтгомери был награжден всеми высшими наградами Великобритании, а также советскими орденами «Победа» и Суворова. Вплоть до самой своей смерти в марте 1976 г. Монтгомери писал мемуары, главной темой которых была резкая критика американского военного командования…