ЗАДАЧА ФИЛОСОФИИ — МИР ПРИДУМАТЬ

В чем состоит задача философии? Издавна считается — объяснить мир, дать представление о человеке и его месте в нем. Темпераментный Карл Маркс был уверен, что пришла пора мир изменить. А вот харьковские ученые, кандидаты философских наук Яна Боцман и Дмитрий Гордевский миры... придумывают.

На совместном счету двух философов — они печатаются под общим псевдонимом Александр Зорич — уже шестнадцать романов, действие которых происходит в альтернативных мирах. Они родились в один год, выросли в одном дворе, жили в одном подъезде, ходили в один класс и в одну музыкальную школу, оба сменили первое образование — математика и программирование — на философию, почти одновременно защитились, работают на одной кафедре, в одном университете, обе диссертации были посвящены религии. При этом они не муж и жена, хотя многие читатели уверены в обратном.

— Мы — исключение, — говорит Яна. — Хотя знаем, что в дружбу между мужчиной и женщиной люди сейчас не верят. Впрочем, как и во все времена, если судить по «Запискам у изголовья» одной из моих любимых писательниц, японской фрейлины Сэй-Синагон, жившей в XV веке.

Миры, в которых хочется заблудиться

— Почему, на ваш взгляд, современного образованного человека привлекает игра в придуманные альтернативные миры, наполненные волшебством, магическим действом?

Дмитрий: Магия привлекает и будет привлекать, потому что она существует и действует. Наука и магия — это две различные формы знания об устройстве мира и о воздействиях на мир. Магия обычно пользуется языком метафор и качественных соотношений, наука — языком цифр и количественных отношений. Магия тяготеет к тому, чтобы быть эзотерическим искусством, а наука, напротив, стала светской, экзотерической сферой культуры. В XVIII—XIX веках в Европе произошел крен в сторону науки. Но не следует забывать, что подобного перекоса тогда не наблюдалось ни в Индии, ни в Китае, вообще больше нигде.

Когда в XX веке стало ясно, что наука поставила мир на грань глобальной катастрофы, но при этом едва ли смогла осчастливить даже «золотой миллиард», о незаслуженно забытой магии вспомнили и она сразу же проявилась в десятках различных аватар. Одной из этих аватар стала фэнтези. Лично мне — и как философу, и как человеку, отягощенному духовными и физическими проблемами, — магия исключительно интересна. Я не имею в виду черные европейские «шутки» с восковыми фигурками и рисованием красных пентаграмм. Интерес представляют восточные и мезоамериканские энергетические концепции человека и мироздания, позволяющие, как минимум, повысить общее «качество жизни» отдельно взятого человека, укрепить здоровье и придать дополнительный импульс творчеству. С другой стороны, магия предоставляет писателю множество ярких образов и новых правил сюжетной игры — как можно пройти мимо?

Яна: Даже в коммунистические, псевдоатеистические времена магические ритуалы использовались активнейшим образом. Например, парады на Красной площади были организованы как однозначно магическое действо — вождь стоял на возвышении, дружина располагалась внизу и демонстрировала свою «крутизну» громкими криками и ритмичными движениями. Или, например, мумия Ленина в Мавзолее — чем это не некромания, чем не вуду? Что же касается фигуры мага, которая для фэнтези является ключевой, с этим сложнее. С отчуждением человека от природы личностей подобного «энергетического уровня» на единицу населения становится все меньше, а потребность в «магах», то есть мужественных и способных принимать рискованные, порою этически неоднозначные решения личностях, осталась. Особенно сильна тоска по лидерам такого рода у молодежи. Именно этой потребностью и подпитывается жанр фэнтези. Можно даже сказать, он на ней паразитирует.

— Значит, все объясняется разочарованием в науке, прогрессе и так далее?

Дмитрий: Наша пресная повседневность требует острых приправ. Космическая фантастика — это горчица. Киберпанк — соус чили. Фэнтези — душистая смесь вроде сухой аджики. Если же рассуждать в философских терминах, то сейчас культура переживает острый кризис маскулинности и феминности, хотя в Украине и России этот кризис выражен слабее, чем в США, например. Так или иначе, мужчине сейчас тяжело чувствовать себя Героем и Любовником, а женщине, соответственно, не менее трудно ощущать себя Героиней и Возлюбленной Подругой. Ну а фэнтези поставляет прекрасные образцы и того, и другого.

Философия
плюс литература равняется…

— Какие основные «страсти», на ваш взгляд, движут людьми?

Яна: Я думаю, основная страсть человечества — развлекаться. Вторая — как можно меньше думать и решать. Ну и третья — страсть к продолжению рода. А такие «классические» романные страсти, как честолюбие, желание любить, познавать, мстить и повелевать, в современном мире проявлены довольно слабо. Девяносто процентов населения любой «развитой» страны больше всего на свете любит, увы, смотреть телевизор.

— А вашими героями?

Яна: Наши герои, как правило, крайне влюбчивы, крайне честолюбивы и ужасно любознательны. «Низменные» страсти — а именно жажда удовольствий, азарт и похоть — им, как правило, тоже не чужды. Нередко ими движут страх или инстинкт самосохранения.

Дмитрий: Однако тут есть тонкость. Если, скажем, я, будучи человеком из плоти и крови, постоянно нахожусь во власти сложной композиции чувств-полутонов, то герои книг не всегда могут позволить себе столь сложный внутренний мир. Если роман пишется с оглядкой на школу «психологической прозы», то персонажи могут позволить себе любить, страдать и радоваться в десяти, в сорока регистрах — как это происходит, например, в нашем романе «Карл, герцог».

— Что же есть любовь?

Яна: Жертвенное, самоотверженное чувство, а не синоним «привязанности», как сейчас. Любовь в современном мире чрезвычайно редка, даже самая обыкновенная, при постоянной занятости у людей попросту не остается энергии.

Дмитрий: Сейчас любовь на 80 процентов есть продукт социального конструктивизма и только на 20 — нечто подлинное. Культурные установки и веления социума постоянно тащат Человека куда-то мимо конкретного Другого в область достаточно абстрактных категорий. «Работай! Иначе не выплатишь кредит за свой дом». «Посмотри телевизор! Иначе не узнаешь о новых убийствах в Афганистане». «Вожделей к Синди Кроуфорд! Она — эталон плотской красоты». Тысячи подобных императивов создают духовный климат в каждой отдельно взятой голове, а в совокупности таких голов — миллиарды.

Яна: По количеству социальных потрясений список возглавляют, конечно, Маркс с Энгельсом. По «индексу цитируемости» лидером будет Зигмунд Фрейд, который первым вскрыл и продемонстрировал механику темных сторон человеческой личности и ввел язык для анализа психики. Для двадцатого века это было огромным потрясением. Древний человек, впервые увидевший свое отражение в зеркале, поразился, наверное, не меньше. Одна из самых ярких фигур восточной философии — древнекитайский мыслитель Конфуций. Его учение настолько потрясло древних китайцев, что в 555 году его обожествили. Кстати, в Китае до сих пор очень почитаемы потомки Конфуция — потомки в шестьдесят пятом (!) колене.

— В каком из придуманных вами миров вы хотели бы жить?

Яна: Ни в каком — не хватило бы мужества и личной силы. Во всяком случае для того, чтобы жить там в качестве героини.

Дмитрий: Меня вообще не тянет за пределы этого мира. К радикальному эскапизму я не склонен. Но если бы нам взаправду предоставили возможность сотворить или преобразовать мир, мы бы, пожалуй, взялись за это дело. Жаль ведь упускать такую возможность — второй раз ведь не предложат! И это был бы мир, который ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может спасти красота.

…Так что такое романы Александра Зорича?

— Это бегство от жизни, — уверен маститый критик постарше. — Не отрицаю, среди прочих разновидностей эскапизма, то есть способов убежать от реальности, чтение романов Александра Зорича не самый худший вариант. И все-таки это занятие сродни наркомании. Тоже своего рода зависимость, и весьма опасная. В длинной череде торговцев «опиумом для народа» этот сочинитель стоит отнюдь не в последних рядах. Его романы — это всего лишь сладкий яд выдуманных миров, сфабрикованный для удовлетворения ложных потребностей слабых душ. Как писал Беранже, «…честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». И пусть не смущает вас прекрасный художественный язык его книг и обманчивая красота его героев — лучшие сорта опиума тоже когда-то были яркими цветами мака.

— Нет-нет, это призыв к счастью, — не согласен критик помоложе. — Смелость, красота, изящество — все, чего так недостает нам в наших буднях, есть в романах Александра Зорича. А может быть, наши будни не так уж и серы и проблема в том и состоит, что прагматизм надел шоры на наши глаза? И романы просто помогают нам увидеть привычный мир таким, каким он есть — прекрасным и яростным? Почувствовать себя героем, несущим ответственность за свое счастье и за свое несчастье. Разглядеть в себе силы противостоять и бороться, любить и ненавидеть — искренне и яростно. Книги Зорича дают нам возможность прожить историю человеческой культуры в своем воображении и найти затем в настоящем наше подлинное «я».