ВО ЛЬВОВЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ МОГУТ ВЕРНУТЬ ЛИЦО

Обычное дело — творческая молодежь из провинции стремится самореализоваться в столице. Примером исключения из этого правила может служить биография Сергея Горбенко, первого и единственного человека в Украине, занимающегося пластической реконструкцией. В 1998 году Сергей перебрался из Полтавы во Львов. Конечно, этот город не имеет сегодня концентрации капиталов, позволяющей полнокровно развиваться научным и художественным проектам. Однако у Львова еще достаточно резервов, чтобы и впредь считаться крупным культурным и научным центром.

В Полтаве работы С.Горбенко никого не интересовали. Сергей бросил им же созданный Центр антропологических исследований и приехал на консультацию в Киев. В Министерстве культуры сказали, что полтавчанина с его идеями может приютить только Музей истории религии (МИР) во Львове. (Хотя могли направить и в столичный Институт искусствоведения, фольклористики и этнографии НАН Украины им.М.Рыльского, в котором занимаются антропологией.) Директор Львовского МИРа Владимир Гаюк не боялся создавать новые структуры в наше неопределенное время, например, рискнул учредить при музее Институт религиеведения.

ОТ ЯЩЕРА — ДО АДМИРАЛА

Пластическая реконструкция преимущественно занята восстановлением документального внешнего вида (прежде всего головы) человека путем последовательного наращивания «мягких тканей» («мышц», «кожи», «глаз» и т. д.) При этом учитывают все опорные точки на черепе, а также — анатомические, возрастные, половые и другие индивидуальные особенности. Данному искусству Горбенко обучался во время стажировки в антропологической лаборатории Института этнографии и антропологии РАН имени Миклухо-Маклая, которым руководит ученица Михаила Герасимова Г. Лебединская.

В родном краю такую школу Горбенко пройти не мог. Дело в том, что, зародившись в начале ХХ столетия, украинская антропология в конце 20-х годов прекратила существование. Ф. Вовк со своими учениками имел неосторожность изучать антропологические особенности и этнические признаки украинцев. Такие исследования расценили как лженауку, «которая используется врагами коммунизма и интернационального единства трудящихся для обоснования расизма и особенно для подрыва дружбы между братскими украинским и великим русским народами». Многих антропологов репрессировали. До пластической реконструкции дело не дошло.

Российских коллег сия чаша миновала. Михаил Герасимов в 30—40-х годах начинал издалека. «Делал» ящеров, мамонтов, обезьян. Только потом ему позволили «перейти на личности». Герасимов создал галерею из двухсот человеческих голов, в частности скульптурные портреты Марии Достоевской, адмирала Ушакова, киевского князя Ярослава Мудрого. Знаменитого антрополога спасло то, что его работы использовались для обоснования идеологических доктрин. Нужно было доказать теорию эволюционизма, происхождение человека от обезьяны, государственно-этническое единство восточных славян, необходимость централизованной власти...

ЯРОСЛАВ БЫЛ НЕ ТОЛЬКО МУДРЫМ, НО И ХРОМЫМ

За восемь лет работы в «жанре» пластической реконструкции Сергей Горбенко создал 12 скульптурных портретов. Наивысшим его творческим достижением стала реконструкция черепа галицкого князя Ярослава Осмомысла. И дело не столько в самой личности реконструируемого, хотя его «послужной список» сам по себе заслуживает внимания. (Прозвище Осмомысл сей князь получил от современников за чрезвычайный ум. Во время его правления западные рубежи Руси почти 30 лет не знали иностранной интервенции. Он укрепил имидж государства в Европе, построил знаменитый Успенский собор в Галиче. Князю Осмомыслу посвящено много лестных строк в древнерусских летописях, в «Слове о полку Игореве».) Упомянутая работа заняла в истории украинской антропологии этапное место. Как отмечает в рецензии к монографии Сергея Горбенко «Ярослав Осмомысл» Степан Макарчук, профессор, заведующий кафедрой этнологии Львовского национального университета имени И.Франко, молодой исследователь «... на исполнении конкретного научного задания проверил свой синтетический историко-антропологический метод...» Восстанавливая документальный скульптурный портрет Осмомысла, Горбенко применял результаты антропологических, палеопатологических, патологоанатомических, генеалогических, историографических и других исследований.

Репутация Ярослава Пастернака, открывшего в 1937 году во время раскопок Успенского собора древнего Галича саркофаг с останками Ярослава Осмомысла, в археологической науке безупречна. Однако в современной научной среде появились скептики, усомнившиеся в принадлежности найденного скелета указанному князю. Они требовали ответов на массу вопросов, среди которых: «Почему найденный саркофаг был скромно украшен?» и «Почему саркофаг находился в притворе, а не на месте хотя бы каплицы?». Анализ зубов похороненного указывал на более молодой возраст, чем определенный ранее для усопшего князя. Осложняло положение и то, что с 1939 по 1991 год останки Осмомысла считались утерянными, пока повторно не были обнаружены львовскими археологами в крипте Собора Святого Юры во Львове. Первооткрыватель спрятал их туда в деревянном ящике (нареченном впоследствии «сундучком Пастернака»), предчувствуя приближение новой войны.

Молодой мастер пластической реконструкции мог бы отделаться фразой вроде — «это скульптурный портрет, выполненный на основании черепа, который приписывается тем-то и тем-то тому-то и тому-то». Но подобный подход Горбенко показался ненаучным.

Детальное антропологическое обследование скелета выявило патологическую деформацию элементов левой кости бедра. Болезнь Пертеса обуславливала хромоту. Обращение к летописям подтвердило открытие: Ярослав Осмомысл остерегался физических нагрузок, часто уклонялся от личного участия в походах и боях, полагаясь на доверенных бояр. Горбенко сравнил этот случай с зафиксированной в летописных источниках болезнью Ярослава Мудрого. Последний, как оказалось, был не только мудрым, но и хромым. Патологию на костях Ярослава Мудрого в 1946 году обнаружил профессор Рохлин. Наследственное заболевание оправдывало версию принадлежности обследуемого к династии Рюриковичей.

Но на территории Успенского собора могли находиться и захоронения наследников Осмомысла: Владимира ІІ Ярославовича, Романа Мстиславовича, Мстислава Мстиславовича Удатного. Горбенко проследил действие «блуждающего патологического гена» по всему генеалогическому древу Рюриковичей, а также его (гена) распространение на венгерскую и польскую королевские династии. Известной хвори, «подаренной» Рюриковичам Рогнедой, у трех упоминавшихся наследников Осмомысла летописи не отметили — вероятность проявления наследственных болезней с каждым новым поколением уменьшается.

Характер деформации костей и рентгенограмма дали С. Горбенко основание определить возраст Осмомысла — 50—55 лет. В чертах лица Осмомысла Горбенко определил характерные особенности трех этносов. Из скандинавского, славянского и греческого типов ощутимо превалировал первый. Реконструированный череп Осмомысла имел общие черты с черепами Рюриковичей в средней части лица. Это, учитывая общеизвестные данные о происхождении древнерусских князей, также подтверждало истинность проведенной идентификации.

На основании полученного фактического материала и дальнейших исследований Горбенко сделал вывод, что в найденном доктором Я.Пастернаком саркофаге ХІІ столетия Успенского собора средневекового Галича был действительно захоронен галицкий князь Ярослав Осмомысл. И только после завершения идентификации Горбенко выполнил по методике Герасимова — Лебединской пластическую реконструкцию лица князя.

ОНИ СОШЛИСЬ — ХИРУРГ И АНТРОПОЛОГ...

Несколько раньше пластическую реконструкцию черепа этого князя по методике североамериканской антропологической школы выполнил канадский профессор Зенон Погорецкий. Он пользовался только фотографиями черепа Осмомысла, опубликованными Я.Пастернаком. Исследуя данный фотоматериал и выполненные З.Погорецким соответствующие рисунки, Горбенко обнаружил, что некоторые существенные части костей (особенно лица) и даже отдельные кости отсутствовали. Вывод напрашивался сам собой: Погорецкий ошибся в строении глаз и общей высоте лица. Некоторые недостающие фрагменты черепа Горбенко нашел среди других костей в «сундуке Пастернака». Сам же выдающийся канадский археолог накануне второй мировой войны попросту не успел более полно поработать над найденным им материалом.

Уверенность в исправлении ошибки антропологического авторитета мало кому известному исследователю без научных степеней давало его специфическое первое образование. Сергей закончил медицинский факультет Полтавского медицинского стоматологического института. В интернатуре специализировался по ортопедии и травматологии. Удачно для пластической реконструкции в нем соединились медик, антрополог, историк.

За реконструкцию Осмомысла и за применение синтетического метода Сергей Горбенко в 1996 году получил степень кандидата медицинских наук. К слову, это могла быть его вторая защищенная кандидатская диссертация — первую он готовил при кафедре оперативной хирургии и топо- графической анатомии Украинской стоматологической академии в Полтаве. Но на завершающем этапе, когда чисто медицинская научная работа была готова на 99 процентов, Горбенко вдруг перестали вдохновлять крысы, которых нужно было десятками препарировать в целях эксперимента.

ГОРБЕНКО ОСТАВИЛ ФРАНЦУЗСКИХ АНТРОПОЛОГОВ С ГОРБАТЫМ НОСОМ

Слава о Горбенко долетела до Франции, где пластическая реконструкция получила широкое развитие. В прошлом году его пригласили в лабораторию биологической антропологии Музея человека в Париже. Это был фактически вызов на пластикореконструкционную дуэль. Каверзные французы «подсунули» нашему соотечественнику череп почти что его землячки — аланки из некрополя романо- галльского гарнизона V—VII веков французского города Пунтуаз. (Аланы, родина которых — Северное Причерноморье, в качестве наемников присутствовали во всем Средиземноморье, пребывая на службе римских администраций.) Череп «аланки из Пунтуаза» оказался весьма специфическим. Каверза состояла в том, что голова антропологической модели вследствие искусственной деформации была вытянута по высоте. (Такие признаки у древних аланов и сарматов свидетельствовали о принадлежности к аристократическому сословию.) Сергей принял вызов.

Против украинца боролись три французских специалиста. Их работа существенно отличалась от скульптурного портрета, выполненного нашим ученым. Дискуссия развернулась главным образом вокруг носа. Хозяева настаивали на прямой форме. Горбенко же обнаружил, что единственная сохранившаяся правая носовая кость смещена по фронтальной плоскости назад. Поэтому он счел, что спинка носа должна быть выше, а главный атрибут лица — волнисто-горбатым. Для доказательства своей правоты гость в присутствии специально собранных антропологических звезд Франции провел повторную реставрацию правой носовой кости в соответствии с линией швов. И победа нашего «антропологического оружия» не оставила никаких сомнений.

Мало того, Сергей позволил себе изменить прическу «мадам аланке». Поднятые высота лба, височной и затылочной костей дали Горбенко основание предположить, что линия роста волос у этой амазонки была более высокой, нежели у человека с недеформированным черепом.

Среди шляхтичей средневековой Речи Посполитой утвердилась «сарматская мода» (а аланы — потомки сарматов). Польские, литовские и украинские аристократы мужского пола с конца XVI до первой половины XVIII века выбривали волосы надо лбом, висками и затылком. В результате люди с нормальными черепами внешне становились похожими на людей с искусственно вытянутыми черепными коробками. Таким образом знать Речи Посполитой подчеркивала свое гипотетическое происхождение от воинственной сарматской аристократии первых столетий нашей эры. На этом строилась известная историкам идеология «сарматизма».

Руководствуясь всем вышеозначенным, Горбенко предположил, что шляхта подражала «истинным сарматам», и украсил восстановленный скульптурный портрет гостьи из прошлого сдвинутой к макушке шапочкой коротких черных волос. То, что аланка была жгучей брюнеткой, доказывалось наличием некоторой монголоидности (специфическое строение глазных орбит, большая ширина носа, щипцеобразный прикус), которую аланы получили в результате этнических контактов с тюрками.

Французы оказались людьми, способными внять логическим доводам. Горбенко полюбился наследникам галлов с первого черепа и получил повторное приглашение. Для передачи опыта.

В ОЖИДАНИИ БУМА ЧЕРЕПОВ

Появлению Горбенко музейщики и археологи Львова обрадовались несказанно. Восстановление портретного сходства по черепам для украинских науки и культуры чрезвычайно актуально. До сих пор из-за отсутствия в Украине специализированного научного антропологического учреждения уникальные археологические находки, антропологические коллекции вывозились в Польшу или Россию (в зависимости от того, какая часть страны, в какой период и под чьим контролем находилась). После развала СССР «кости» застревали в тех научных или просветительских учреждениях, чьи специалисты их откопали. Теперь антропологические находки можно сконцентрировать в одних руках. Для этого два года назад С.Горбенко при уже упоминавшемся Львовском МИРе «пробил» Институт антропологии. А сейчас «пробивает» Музей антропологии.

Романтик Горбенко надеется учредить галерею рыцарей. Один скульптурный портрет (рыцаря Фредерика Гербурта) для будущей коллекции он уже воссоздал. Возможно, она будет экспонироваться в Подгорецком замке или в самом Львове. В его планах — и создание музея восковых фигур. Не такого, как в Киеве, где персонажи банально позируют: «Хрущев» просто сидит, «Горбачев» просто стоит... Горбенко желает достичь уровня Музея Гривва в Париже, где вокруг героев «бурлят» конкретные события, выстраиваются целые сюжетные сценки. Например, там воссоздана церемония похорон Наполеона.

С персонажами для будущего львовского музея восковых фигур никаких проблем не предвидится. В самой столице Галичины их можно наскрести вагон и маленькую тележку: основатель города Данило Галицкий, череда польских королей и австро-венгерских императоров (которые часто сюда наведывались по служебным делам), книгопечатник Иван Федоров, магнат-ловелас Потоцкий... А чем не герой — родившийся во Львове Мазох?! Лично мне очень хотелось бы увидеть в будущем музее композицию, где бы центральной фигурой был Бедный Йорик (чей череп, кстати, до сих пор используется в качестве театрального реквизита). А Гамлет-подросток пусть бы топтался где-то на втором плане в качестве благодарного зрителя. В обществе королевского шута принцу датскому в голову не приходили бы мысли типа «Быть или не быть?»