Украинская наука: черная дыра в потоках информации

Один из моих коллег не любит французскую зиму и отбывает на это время в Южную Африку, где господствует лето. На мои вопросы о работе там, пожимает плечами — все почти так же, как во Франции. Доступ к электронным средствам массовой информации почти тот же, оснащение лаборатории также. Чернокожие сотрудники и аспиранты даже могут получать моноклональные фрагменты антител, а это одна из наиболее современных и перспективных биотехнологий, ею располагают не во всех странах Европы. Это показывает, как быстро меняется научный мир за последние годы. А какое место занимает Украина? Что нужно для расцвета украинской науки и что мешает этому? Какие изменения нужны ей, чтобы не отставать от общественно-политических изменений, вызванных оранжевой революцией? Эта статья является результатом таких раздумий.

Информационное поле науки

Кое-кто из людей, далеких от науки, считает, что выдающийся ученый — это тот, кто может совершать научные открытия «из себя» — ходит по поляне, нюхает цветы или играет на скрипке — и вдруг в голову приходит гениальная идея. В действительности все иначе. Не только обоснованные фундаментальные знания, но и умение получать и анализировать мощные потоки информации с переднего края науки, умение находить в ней противоречия и решать их необходимы сегодня для научного успеха.

Сейчас в мире выходит 20—30 тысяч журналов, печатающих в год несколько миллионов статей. Можно полностью потеряться в этом информационном потоке, а можно чувствовать себя довольно свободно, используя электронные системы поиска. За исключением отдельных чудаков, никто уже не ходит в библиотеки, не листает страницы журналов, не работает с картонными библиографическими карточками. У всех научных журналов есть электронные аналоги, а поисковая система подбирает за считанные секунды нужные тебе статьи. Остается их распечатать и заняться творческой работой — анализом. Все это делается на своем компьютере, не вставая из-за рабочего стола. А если нужен журнал старых времен, рукопись или раздел из книги, которая есть только в центральной библиотеке — то и здесь вставать из-за стола не нужно, тем более куда-то бежать или ехать в столичный город. Находишь в Интернете каталог центральной библиотеки, определяешь, что тебе нужно, и отсылаешь запрос по электронной почте. Библиотекарь находит искомое, сканирует и высылает в электронной форме прямо на твой компьютер. Быстро, удобно и дешево. Так работают сейчас большинство научных сотрудников мира. А как в Украине?

«Мы не знаем мирового уровня, но успешно работаем на этом уровне»

Первая неожиданность — в Украине нет свободного доступа к электронным журналам. А если есть, то очень ограниченный, случайный и ненадежный. Появляется он только благодаря рекламным акциям издателей и благодетелям. Можно ли провести какой-то системный анализ этой информации? Абсолютно нет. Что уж говорить — даже общенаучные журналы широкого потребления, такие как Science и Nature недоступны.

Второе. Украинцы почти не пользуются электронными поисковыми системами научной литературы, а некоторые даже не знают о них. Поскольку эти системы платные, а государство за них средств не дало. Больше повезло биологам и медикам. Система поиска Pub Med Национальной научной библиотеки США является бесплатной, но очень неудобной, как все бесплатное. Немало дискуссий на страницах «ЗН» было об импакт-факторе (IF), который отображает количество цитирований статей. С помощью поисковой системы Web of science его можно определить за несколько секунд. Но предназначена она для другого — для быстрого и эффективного электронного поиска. Еще лучше работает Scopus. Кроме рефератов из 14000 журналов, он предоставляет возможность перейти к сайту издательству и распечатать полный текст статей. Нужно ли это ученому? Вопрос лишний. Сегодня я не представляю себе, как без этого обойтись. Конечно, и рейтинг ученого можно определить за секунды, а немного попотев — и рейтинг кафедры, института, НАНУ и даже всей страны. Как страшный сон можно только вспоминать работу с толстыми томами Science Citation Index 10—15 лет назад. Так почему украинские ученые лишены таких мощных инструментов поиска?

Приятным открытием для меня был полный электронный каталог библиотеки Вернадского. Он не без недостатков, но, учитывая масштабы работы по его созданию да еще и в условиях массового игнорирования информационных потребностей научных сотрудников, это был настоящий подвиг. Тем не менее возникает интересный вопрос. Как известно, основную часть иностранной периодической литературы много лет получала не эта библиотека, а институты НАНУ. Сводного каталога нет, линков к каталогам этих библиотек — тоже. Начинаю проверять сайты институтов НАНУ. Информация о библиотеках есть, электронных каталогов нет. Так что, до сих пор ученые НАНУ отстали настолько, что пещерным способом перелистывают засаленные карточки в деревянных ящиках? Ситуация абсурдна даже для Азии и Африки, не то что для Европы.

И дело не в кризисе финансирования, а в кризисе профессиональности и ответственности лиц, руководящих наукой. Конечно, деньги на информационное обеспечение нужны, но значительно меньшие, чем на проведение исследований. Трудно представить, сколько усилий и лишних средств расходуется на исследования, являющиеся неэффективными и не современными лишь потому, что они происходят во тьме. Поэтому нужна целостная программа неотложных мер на национальном уровне. Эффективной мерой может быть только закупка около 2000 названий электронных журналов с организацией свободного доступа к ним со всей страны. Нелишне напомнить, что электронные журналы намного дешевле бумажных. Для них не нужны ни бумага, ни типографии, ни помещения для хранения, ни штат по обслуживанию. А работать с ними могут многие люди одновременно. На следующем этапе нужно довести это число хотя бы до 4000 за счет научного обмена, контактов между научными обществами и пр. И только тогда Украина догонит Африку.

Что и как мы печатаем

В мире есть тенденция к переходу от национальных до межнациональных научных изданий. Но национальные журналы продолжают существовать, на них есть спрос, в частности в сфере национального высшего образования. Позвольте привести некоторые цифры, касающиеся одного научного направления — химии. Импакт-фактор канадского химического журнала — 1,2; польского — 0,6; индийского — 0,5; турецкого — 0,4; а украинского — 0. Такой результат — простое следствие того, что этот журнал не только не распространяется в электронной форме, а у него нет даже своей web-страницы. Из всех украинских журналов самый лучший этот показатель, отысканный мной в Интернете, для «Експериментальної онкології» — 0,165. Но и это очень и очень мало. Простите, если я кого-то не нашел, но лучший сайт, отвечающий всем требованиям, только у «Українського математичного журналу». Этот журнал в электронной форме распространяется несколькими зарубежными издательствами, поэтому сайт и создан в их стандарте. С сайтов «Українського фізичного», «Українського біохімічного» и некоторых других журналов можно получить статьи в электронной форме. Но отсутствие встроенной поисковой системы и привязки к мировым поисковым системам делает использование этих публикаций мировым научным сообществом весьма маловероятным.

А как же флагман украинской научной мысли — журнал «Доповіді НАНУ»?

Помню, какой большой честью была публикация в этом журнале. Его редколлегию составляли корифеи украинской науки. Статью в журнал мог представить только академик и только на основании нескольких параллельных рецензий. А вот сейчас я не нашел ни электронного аналога «Доповідей», ни даже его web-сайта. Может, и сейчас статьи направляют академики. Только куда — в информационный могильник, где их никто из коллег не найдет?

Что побуждает украинских ученых направлять результаты своих тяжких творческих поисков в такие могильники научной информации? Некоторые говорят: «Так проще. Поскольку нам трудно преодолеть жесткие западные стандарты и языковый барьер». Замечу, что даже в Турции, несмотря на относительно неплохой рейтинг собственных журналов, существует государственная программа стимулирования публикаций за границей. Пусть эти премии небольшие (примерно $100—300 в зависимости от рейтинга журнала), тем не менее они часто окупают и затраты на подготовку статьи, а может, и на услуги переводчика. Я регулярно получаю такие премии, и это приятно.

Есть и такие аргументы: «Главное напечатать. Кому нужно, тот эту информацию найдет». Эти авторы не представляют, что сегодня никто не найдет, даже если и очень захочет. Чем выше рейтинг журнала, тем статью легче найти. Научная продукция — это интеллектуальный товар, имеющий свою цену. Можно его продать в фешенебельном бутике на Крещатике, можно дешевле — в супермаркете, еще дешевле — на барахолке, а можно и выбросить на свалку. Так и с публикациями — лучшие статьи публикуют в лучших журналах. Происходит своеобразное соревнование ученых с редакторами журналов. Журналы пытаются отобрать для публикации лучшие работы, а ученые — посылать свои статьи в лучшие журналы. К сожалению, украинские ученые почти исключены из этого соревнования.

В качестве примера огромных потерь от пренебрежения этим фактом можно привести историю с гениальным украинским биологом Сергеем Гершензоном, которого помнят многие коллеги и которого я имел счастье знать лично. Дважды с помощью его публикаций открывались новые научные направления (мутагенное действие вирусов и обратная транскрипция), за которые присуждались Нобелевские премии. Но его последователи печатались в лучших журналах, и премии получили они. Мой совет уважаемым коллегам — старайтесь печататься в журналах, соответствующих уровню ваших работ, и старайтесь не продешевить. И пусть вас не пугают отказы. Сделайте правильные выводы по замечаниям рецензентов, переработайте статью и посылайте снова туда же. Как соредактор нескольких международных журналов замечу: у нас большее уважение вызывают авторы, отстаивающие свои позиции, нежели исчезающие после первого отказа. У меня было два случая, когда после категорического отказа в журнале низшего уровня работа успешно печаталась в журнале высшего уровня. Последний случай произошел с моим киевским учеником. Почти до отчаяния довела его разгромная рецензия одного из известных журналов. Я предложил статью радикально переработать, а потом отослать в лучший в мире профильный журнал. Решение редколлегии этого журнала о публикации работы, подписанное нобелевским лауреатом, — это ли не лучшая награда молодому ученому?

У меня в голове не укладывается третья группа аргументов — «Отечественные публикации нужны для защиты диссертаций». Ведь при современном состоянии с отечественными журналами и диссертации, и публикации идут в одну братскую информационную могилу. И только с подъемом уровня журналов возможна и форма диссертаций, широко распространенная на Западе. Поэтому диссертация составляется из копий опубликованных трудов, к которым только прибавляется расширенный обзор литературы (чтобы показать эрудицию диссертанта) и общее обсуждение и выводы, где бы подчеркивался его личный вклад.

Нужны ли отечественные журналы вообще?

Очень нужны, но они должны стать другими. Они должны сплачивать национальное научное сообщество в определенной отрасли знаний и быть более сориентированными на студенческую аудиторию. Если мы хотим сохранять и обогащать украинскую научную терминологию, то преобладающим языком публикаций должен быть украинский. Журналы должны преимущественно содержать обзоры с переднего края науки, нужные и ученому, и преподавателю. Это должно значительно повысить импакт-фактор, поскольку аналитические и критические обзоры, как правило, намного больше цитируются, чем оригинальные сообщения. Необходимы также дискуссии с прогнозами направления развития отечественной и мировой науки, аналитические статьи о конференциях. Все это должно быть доступно для использования в электронной форме не только в научном институте, но и в компьютерном классе вуза и даже в интернет-кафе.

Быть или не быть украинской научной книге?

В отличие от журнала, книга со времен Гутенберга и по сегодняшний день всегда печатается на бумаге. Но ее никто не найдет, если о ней нет информации в Интернете. Пытаюсь разыскать web-сайт известного в Украине издательства «Наукова думка» и не могу — все время попадаю на фирму в Днепропетровске, функционирующую под этим названием. Так существует или нет это издательство в Украине? Неужели похоронены и недоступны для поиска в Интернете все издания минувших лет? Становится просто страшно.

Мировая тенденция такова, что в перспективе бумажными останутся только некоторые виды научной продукции. Это прежде всего учебники и монографии, то есть такие ее виды, когда труд в целом, а не его часть будет нужен читателю. Это научная продукция длительного употребления. А бумажные варианты всех видов политематических сборников научных работ и материалов конференций должны исчезнуть. Нужно обратить внимание на эти тенденции.

Расчистить могильники диссертаций и сохранить потомкам достояния корифеев науки

Сооружение в районе метро «Лыбидская» в Киеве интересно не только своей архитектурой. В нем размещен Институт научно-технической и экономической информации. Именно сюда поступают тексты всех диссертаций, защищаемых в Украине. Доступ к диссертациям сложный, никакого web-сайта или каталога диссертаций в Интернете нет. Колоссальный объем потенциально нужной информации гибнет.

Конечно, диссертация в качестве рукописного научно-квалификационного труда, как правило по уровню ниже научной публикации. Но взвесьте, какой огромный труд вложен в их написание. Часто диссертации содержат очень серьезный критический обзор литературы, новые идеи и обобщения, более подробное описание методик исследования, чем в публикациях. Так не полезно ли было бы этим достоянием воспользоваться не только двум-трем оппонентам, а более широкому количеству исследователей? Кстати, только гласность может быть надежной защитой и от низкопробных работ, и от плагиата.

Украинское общество стало чрезвычайно подвижным. Ученые идут в политику, политики защищают диссертации. Так не право ли каждого избирателя ознакомиться с докторскими диссертациями таких выдающихся политиков, как Литвин, Янукович, Табачник, Витренко, Семиноженко? А студенты, аспиранты? Разве не должно у них быть легкого и свободного доступа к диссертациям своих профессоров? Сейчас уже есть технические возможности для того, чтобы каждая защищенная в Украине диссертация была доступна для ознакомления каждому гражданину Украины. Так зачем же пренебрегать такой возможностью?

Украинской науке есть чем гордиться. Но имена украинских ученых в мировой литературе вспоминаются все реже и реже. Мы сами в этом виноваты, поскольку нигде в Интернете не найти оригинальных работ наших корифеев. К тому же в мире уже выросло новое поколение ученых, считающих, что то, чего нет в Интернете, нет нигде. А ученые старшего поколения вспоминают старые времена листания страниц библиографических журналов и карточек как страшный сон, и никакая сила не вынудит их вернуться к этому.

Сейчас еще часто вспоминается (может, сотни и тысячи раз) и Давыдовское расщепление электронных спектров, и фактор Пекаря в теории переноса электрона, имена украинских ученых связаны с другими открытиями. Но уже без ссылки на оригинальные труды. Почему? Ответ один — эти оригинальные труды негде найти. Фундаментальные исследования по биохимии моего учителя Владимира Белицера вспоминаются в американских учебниках — и опять же без ссылок. А другие открытия, принадлежащие Украине, такие как экситонные эффекты в молекулярных кристаллах, теория цвета органических красителей Киприанова и много других, почти забыты. И они будут забыты, если оригинальные труды корифеев нашей науки не появятся на украинских веб-сайтах и не станут доступными широкому кругу ученых.

Наука и общество

Под таким названием в свое время издавался один из научно-популярных журналов. Были и другие. Были научно-популярные фильмы, программы на телевидении, публичные лекции ученых. Наука пропагандировалась, и в обществе утверждалось мнение о ее необходимости. Но многое изменилось в последнее время. Страницы газет и журналов заполонили гадалки, «целители», астрологи... Безусловно, в каждом обществе есть определенное количество людей, предрасположенных к мистике, но то, что происходит в Украине, вне здравого смысла. А где же вы, ученые? Если нет средств на науку высокого уровня, то их и не будет, пока вы не убедите рядового плательщика налогов в необходимости этих затрат. И абстрактные высказывания наподобие «гибнет мозг нации» здесь неуместны. Нужна добросовестная кропотливая просветительская работа. Ее упадок нельзя оправдать ничем. Это прекрасно, что в Украине есть такие энтузиасты, как физик Василий Шендеровский, но где другие? Обращаясь к общей аудитории, ученые должны не только удовлетворять тягу народа к познанию, но и объяснять действие различных факторов, которые влияют или могут повлиять на жизнь человека. Что такое генно-модифицированные растения, в чем опасность коровьего бешенства, каковы перспективы генной терапии наследственных болезней, почему распространяется вирус СПИДа и нет от него эффективных лекарств? На эти и многие другие вопросы должны отвечать ученые.

Только с убедительными аргументами можно лоббировать интересы науки в органах власти. А сегодня с точки зрения законодателей прямое финансирование НАНУ — это дыра в бюджете, это деньги, которые не возвращаются в полной мере с пользой для общества, для плательщиков налогов. Можно избрать академиками всех депутатов, не только председателя парламента, но разве тогда эта проблема исчезнет? Факт, что в НАНУ есть ученые, работающие в сфере фундаментальных наук, но за жизнь не прочитали ни единой лекции для студентов, а вся их отдача обществу сводилась к печатанию статей, которые никто не читал, и написанию отчетов, которые едят мыши. Есть ученые, работающие в прикладных науках, и ни одна из их разработок не вышла за стены лабораторий, не стала конкурентоспособным продуктом на рынке. Это не вина, а беда этих людей, беда всей системы организации науки. А вина тех, кто наукой руководит и цепляется за старые формы ее организации. Принципы этой организации, распределения финансов и кадров, критерии оценки труда научных сотрудников были заложены еще в сталинские времена и никогда после этого серьезно не пересматривались. Они явным образом не отвечают требованиям сегодняшнего дня. И если ученые и общество придут к соглашению относительно более перспективной системы организации науки, то надо с этим согласиться. Нужно спасать не Академию, а науку.

Что делать и чего нельзя делать

Хоть реформы и созрели, их нельзя проводить в условиях острого дефицита информации. Сейчас наука Украины находится в черной дыре. Так астрономы называют космические объекты, ни одна информация из которых не может вырваться, даже свет. Черная дыра создалась не только по отношению к мировой науке, но и к гражданам своей страны. Информационные блоки существуют и в самой науке, между институтами и факультетами, между учеными, работающими в соседних комнатах. Это тяжело бьет по украинской науке и будет бить дальше. В наиболее трудной ситуации будет НАНУ, у которой нет иной общественной функции, нежели сама наука. Еще раз говорю, коренная реформа крайне необходима, но ее проведение в условиях информационного вакуума очень опасно.

Поэтому мой искренний призыв ко всем великим Украины. Начните с того, что создайте собственные веб-страницы, на которых разместите максимум информации о себе — ваши публикации, патенты, диссертации (собственные и те, которыми вы руководили), лекционные курсы. Ради украинской науки не пожалейте на это ваше время, силы, деньги. Проложите линк от вашего веб-сайта к сайту учреждению, где вы работаете, вашего научного общества, Академии, если вы являетесь ее членом. Руководители научных учреждений, сделайте веб-сайты достойными ваших учреждений. Редакторы журналов, руководители научных издателей, вытяните из черной дыры ваши издания, сделайте все публикации доступными в Интернете. Тогда с этим материалом смогут работать и лица, принимающие кадровые решении, и науковеды, анализируя, что где есть и кто есть кто.

А далее нужно создать Национальную базу данных об украинской науке с мощной поисковой системой. Это должен быть и украинский аналог, и дополнение к Web of Science. Его целью будет и спасти от полной информационной гибели классические труды титанов украинской науки, и задействовать в информационный поток все напечатанное в последнее время (включая диссертации, тезисы конференции, различного рода сборники работ), и быть объединительным фактором для украинской научной общности. Это должна быть национальная программа, которая позволит привлечь к ней и центральные органы, и отделы информации научных учреждений, и библиотеки.

Реализация этих мер кардинально изменит всю систему аттестации и переаттестации кадров, и мы увидим, что здесь революции не нужны. Но некоторые реформаторы украинской науки хотят начать реформы с того, чем они должны закончиться — отменить ВАК, поручив окончательное решение по диссертациям ученым советам, отменить ученую степень доктора наук, поскольку такой степени нет в США, и пр. К чему это приведет в условиях информационного вакуума? Просто некоторые ученые советы начнут торговать кандидатскими дипломами, а купивший такой диплом сможет сразу же баллотироваться в академики. Научный мир сейчас двигается совершенно в ином направлении. В условиях легкого доступа ко всем трудам научного сотрудника (публикации, патенты и пр.) его становится легко оценить персонально, и роль научных степеней резко падает. Почему в США нет степени, эквивалентной нашему доктору наук? Потому что нет в этом потребности. Ученые США научились давать честную и объективную оценку достижений и перспектив своего коллеги, и дополнительная диссертация к этой оценке ничего прибавить не может. А для того чтобы этого достичь, разве нужны кардинальные реформы аттестации или крупные дополнительные средства?

Следовательно, считаю, что самая тяжелая ситуация в украинской науке сейчас именно в информационной сфере. Наибольшее преступление по отношению к ученому — это завязать ему глаза, принудить работать во тьме, не видя горизонтов современной науки.

И в завершение. Огромная моя благодарность коллегам, приславшим мне важную информацию, мнения, замечания.