«И кто-то на этом еще имеет хорошую прибыль…»

Среди ученых весьма часто встречаются люди, категорически не желающие признавать принципиальной новизны в научном направлении под названием «нанотехнологии». Они считают, что нанотехнологические находки были известны еще китайцам, арабам и индийцам многие тысячи лет назад. Так что никакой принципиальной новизны в этом, мол, нет и вся эта суета затеяна для того, чтобы отхватить лишний ломоть от бюджетного пирога. Первыми почувствовали запах жареного американцы, а наши ученые якобы лишь вовремя подхватили хорошо распиаренную идею…

Вот отрывки из некоторых писем с подписями и без оных, которыми засыпали редакцию «ЗН».

«Наши ученые умеют вешать лапшу на уши доверчивых журналистов. Нанотехнологии — любимая тема для выбивания денег».

«Конечно, в меру испорченности ума можно нанотехнологии называть нанонаукой для наноученых за наноденьги и т.д., однако собаки лают, а караван идет...»

Правило редакции «Зеркала недели»: в спорной ситуации обращаться к первоисточнику. Обозреватель «ЗН» встретился с первым вице-президентом НАН Украины, научным руководителем академической программы фундаментальных исследований «Наноструктурные системы, наноматериалы, нанотехнологии» академиком Анатолием ШПАКОМ и задал ему несколько вопросов на актуальную тему.

— Анатолий Петрович, на первые публикации о нанотехнологиях в «ЗН» пришли остро критические письма от ваших академических коллег. Во многих из них утверждается, что нанотехнологии — это околонаучная мистика для получения финансирования. Какими соображениями руководствовалась академия, когда организовывала эту программу?

— Сомнения и домыслы относительно какого-то международного сговора вокруг нанотехнологий в принципе не верны. Всем неверующим достаточно взглянуть на то, какие крупнейшие научные имена поддерживают это направление и каких реальных успехов ученые добились за последние годы. Безусловно, новые направления не возникают на пустом месте. В мире были наработки, гениальные прозрения, случайные находки, которые можно отнести к нанотехнологиям. Но все это лишь подтверждает то обстоятельство, что данное направление давно вызревало в недрах науки. Сейчас же очень важные открытия подтолкнули исследователей к выводу: за порогом 100 нанометров находится мир с такими особенностями, освоение которых может создать людям совершенно новое качество жизни, решить многие труднейшие проблемы в широком диапазоне: от медицины и экологии до энергетики и вообще найти ключ к решению принципиально неразрешимых задач при прежних подходах.

Ну а то, что есть сомневающиеся, свидетельствует лишь о том, что наша наука находится на правильном пути развития. Очевидно и то, что о нанотехнологиях мы мало рассказываем людям. В наномире происходят совершенно новые физические явления. В атомных нанообразованиях действуют законы, не свойственные массивным материалам. Понимание их позволит найти подходы к вопросам, ответы на которые до сих пор мы находили большей частью случайно. Именно наномир, объединяющий специалистов различных научных направлений, позволяет с единых позиций подойти ко множеству различных проблем. Здесь даже можно сделать важный философский вывод: ученые возвращаются к единому естествознанию, которое пока еще поделено на множество отдельных наук со своими подходами. Такое единение наук, кстати, существовало на заре их бурного развития в эпоху Средневековья, и в историческом контексте мы все, конечно, видим, к какому прогрессу человечества оно в конечном итоге привело.

— И все же сомнения — полезная вещь в науке. Широко разрекламированная лет двадцать назад высокотемпературная сверхпроводимость оказалась всего лишь одной из обнадеживающих идей, которые не дали практического выхода. Не свидетельствуют ли следующие один за другим провалы целых научных направлений (особенно это заметно в поисках новой энергетики: термояд, магнитогидродинамический метод получения электричества, а сейчас, судя по всему, и многие направления так называемой альтернативной энергетики) о том, что мы стоим на грани какого-то системного научного кризиса?

— Тем не менее оснований для пессимизма нет. В науке все направления не могут давать позитивный результат и не следует упрекать ученых в каком-то транжирстве бюджетных средств. Все они пытаются искренне доказать, что их путь наилучший. Но жизнь — строгий цензор. Она отбирает далеко не все.

— Хорошо, сузим тему: не получится ли так, что и нанотехнологии окажутся на обочине истории науки?

— Вот здесь могу утверждать совершенно определенно: нет, нет и нет! Тем более что нанотехнологии — это не одно какое-то направление. Это система подходов к науке, которая уже многократно и на самых различных примерах доказала свою продуктивность. На мой взгляд, все то, что мы наметили в академической программе, не является данью моде. Это родилось из традиционных, хорошо развитых украинских научных школ в физике твердого тела, химии поверхностей, супертонких пленок, коллоидной химии и кластерных материалов, порошковой металлургии, ультрадисперсных технологиях. В значительной степени нанотехнологический подход давно развивался и в Институте электросварки имени Е.Патона в отделе электронно-лучевой сварки у академика НАНУ Б.Мовчана.

Объединение всех этих направлений под общей идеологией позволяет быстрее развивать их. Важно то, что это не только чисто теоретические построения. Многое уже применяется в промышленности, начиная от напыления лопаток турбин, позволяющее им работать при гораздо более высоких температурах и более низких механических нагрузках, до разнообразных медицинских направлений (покрытия для искусственных суставов: тазобедренных, коленных, где нужно обеспечить биосовместимость и необходимые коэффициенты трения, при лечении травм костей и черепа, новые лекарственные формы и средства их доставки к больному органу в онкологии...).

В связи с новыми подходами сегодня переживают новое рождение, казалось бы, традиционные направления, например титановое производство. Нашими разработками все активнее интересуются не только передовые заводы Украины, но и зарубежные фирмы. Показательный пример — у нас в институте часто бывают американские делегации с того же «Боинга».

— Академик В.Немошкаленко еще в 90-е годы предлагал вложить 200 млн. долларов в оборудование для совершенствования технологии производства титана. Мол, она себя окупит. Это предложение вызвало дискуссию, и против предложения вашего бывшего директора были выдвинуты серьезные возражения. По прошествии десяти лет как вы оцениваете ситуацию: окупило бы себя то вложение, если бы оно было сделано?

— Чтобы сделать то, что предлагал В.Немошкаленко, сегодня нужны гораздо большие средства — все подорожало. Сейчас Украина не лидер в титановом производстве, но у нас есть свое сырье, есть комбинат в Запорожье, есть институты, которые давно занимаются проблемами электросварки, материаловедения, металлофизики. Нами созданы новые технологии, ориентированные на конкретные применения титановых сплавов в авиации, космосе. Бум, который наблюдается в мире по титановым композициям, титановым сплавам, свидетельствует: то, что предлагал В.Немошкаленко, по-прежнему актуально. Нужны серьезные вложения для налаживания производства, чтобы не продавать за рубеж только полуфабрикат.

На основе нанотехнологий появляются совершенно новые возможности конструирования материалов. Показательный пример — недавно Нобелевскую премию получили французские и немецкие ученые за материалы на основе металлов с аномально высоким магнетосопротивлением. У нас тоже есть замечательные достижения. Сплавы, которые производятся в Украине, просто великолепны, кроме того, мы делаем нанопорошки, сложные композиты. При этом проводятся фундаментальные исследования, имеющие резонанс в мире. Они дают толчок к принципиально новым практическим разработкам.

Очень много сделано у нас по тонким пленкам. Хотел бы отметить фильтры для станций мобильной связи, позволяющие оградить человека от вредного влияния электромагнитного поля.

— Эта разработка уже применена?

— Мы пробовали реализовать проект вместе с Минпромполитики Украины. Но для запуска в производство необходимы десятки миллионов гривен. Если бы в стране было налажено соответствующее производство, можно было бы пойти на такие траты и была бы создана очень конкурентоспособная продукция. Отдавать пленки за границу нерентабельно. Хотя чисто физически задача решена очень изящно.

В Украине под общую нанотехнологическую идеологию была закуплена уникальнейшая аппаратура, и сейчас в академии организованы центры коллективного пользования, где ученые совместно проводят свои исследования. Так, на единственном в Украине зондовом микроскопе атомного разрешения мы смогли изучить нанодисперсные апатитоподобные системы, на основе которых созданы медицинские препараты, обеспечивающие быстрое срастание костей. Эти материаловедческие исследования позволяют решить важную медицинскую проблему. Причем на таком уровне, на каком сами медики ее бы никогда даже и не поставили. Здесь наше сотрудничество с ними может оказаться очень плодотворным.

— В какой институт ни приду, все занимаются разными сторонами одной проблемы…

— В этом и сила академии — мы можем исследовать проблему с разных сторон. Так, Виталий Дубок в Институте проблем материаловедения занимается разработкой апатитоподобных материалов. Но уже объяснение тонких физических процессов, исследование структуры, взаимодействия с живыми тканями — это наша часть общего дела. Кроме того, к изучению проблемы подключены многие лаборатории и кафедры. Интересно, что такие же перспективные результаты по срастанию костных тканей недавно получены в центре Илизарова в Кургане.

Физика наноструктурных материалов помогла исследовать процессы, связанные с атомными замещениями в кальциевых структурах. Отсюда потянулась ниточка к изучению поведения стронция и кальция в организме после чернобыльской аварии, особенно по хрупкости и долговечности костных тканей. Но эти работы, на мой взгляд, еще не окончены.

К нанотехнологиям в медицине сейчас привлечено внимание во всем мире. В НАНУ выполнен ряд работ высокого уровня. Например, у академика Б.Мовчана созданы уникальные жидкости с частицами нанометрового диапазона, с помощью которых медики попробуют лечить рак по новой методике. В НАНУ сейчас работают над многими многообещающими идеями, но чтобы довести все до практического применения, необходимо хорошее оборудование. Такие работы, как говорится, «на коленках» не сделаешь.

К счастью, нам в последние годы очень помогло правительство и Верховная Рада, поэтому удалось провести неплохую модернизацию экспериментальной базы. Помощь началась с 30 млн. гривен в год, а в 2008 году строка в бюджете «средства на оборудование» составила 80 миллионов гривен. К сожалению, из этой суммы мы фактически четверть тратим на тендеры, налоги, таможенные сборы.

Кроме того, на тендерах, как правило, сложно купить тот прибор, который нужен для научной работы.

— Неожиданно было узнать в центре у Мовчана, что и нашим ученым удается продать сделанное ими оборудование в передовые институты мира…

— Да, в Международном центре электронно-лучевых технологий Института электросварки им. Е.Патона изготавливаются комплексы очень высокого уровня. Они проданы в Голландию, США, даже Францию, где выпускаются аналогичные комплексы.

— Еще кому-то в НАНУ удавалось добиться такого успеха?

— Можно отметить радиотелескопы декаметрового диапазона Института радиоастрономии, комплексные иммитаторы факторов космического пространства, созданные в Физико-техническом институте низких температур. Но в целом экспорт научно-технической продукции НАНУ ограничивается сегодня лишь отдельными высокотехнологическими компонентами. Так, академику Николаю Новикову удается продавать, но не комплекс, а готовые элементы для бурильного инструмента, исходный порошок, материалы. Харьковский НТК «Институт монокристаллов» по заказам зарубежных научных центров и фирм изготавливает уникальные сцинтилляторы. Но вообще-то нам трудно довести изделие до завершенного состояния даже в том случае, когда самая дорогая «изюминка» для него сделана нами.

— Эта странная ситуация очень наглядно видна в Институте термоэлектричества у Л.Анатычука. Он продает самые интеллектуально насыщенные элементы, а в Китае или Японии их оснащают и выходят с готовым изделием на рынок…

— И кто-то на этом еще имеет хорошую прибыль. Мы, к сожалению, делая самое сложное, не научились создавать конечный продукт. Объяснений этому много. Важно и то, что у нас не отработаны все детали обращения с интеллектуальной собственностью. Поэтому с нами зачастую несправедливо ведут себя зарубежные партнеры. Сейчас остро стоит вопрос по подготовке в этом деле экспертов, которые бы легко ориентировались на международном рынке интеллектуальной продукции и могли бы на равных участвовать в жесткой борьбе за то, чтобы продавать украинские достижения на мировом рынке.

— Вы, наверное, знаете — в Украине уже появились молодые менеджеры, которые динамично работают в венчурном бизнесе?

— Да, отдельные примеры есть. Но в целом как таковой венчурный бизнес в Украине еще совершенно не развит. На мой взгляд, здесь все упирается в отсутствие необходимой законодательной базы. У нас, с одной стороны, много ограничений по использованию интеллектуальной собственности, а с другой — нет стимулов, которые поощряли бы ученых прикладывать сверх­усилия. Ну а с молодежью вообще катастрофа. Ее привлечение в сферу науки, в том числе в сферу нанотехнологий, — очень важная проблема общегосударственного значения.

— Знакомясь с украинской наукой, можно поверить, что наши ученые в недалеком будущем прорвутся к фундаментальным высотам, более того, что со временем среди них появятся нобелевские лауреаты. В академии есть хорошие традиции, прекрасные наработки — нужно только расправить крылья и оторваться от земли. Но как, научившись делать открытия, выращивать на их основе общественно полезный продукт? И не ракету, которая сгорит через несколько секунд, а троллейбус, который будет возить людей 20 лет, пылесос, который будет долго и безотказно служить, лекарство, которое будет хорошо лечить.

— Вы затронули важную и в то же время тяжелую тему. Продукции массового потребления, направлениям, обеспечивающим жизненный уровень, мы раньше уделяли мало внимания…

— А сейчас?

— Если говорить о прикладных разработках, есть существенные сдвиги к лучшему. Но сегодня у нас нет государственного сектора, который занимался бы этим, а бизнес-структурам хочется сэкономить и вообще перескочить нелегкий этап, связанный с капиталовложениями. Похоже, что им легче где-то купить лицензию, чем доводить до ума наши разработки. Хотя, доведя их до изделия, они имели бы несравненно более хорошие бизнес-перспективы…

P. S. Это интервью обозревателю «ЗН» академик Анатолий Шпак дал в феврале 2008 года. Как только оно было вычитано Анатолием Петровичем, еженедельник предлагает его читателю.