ГЕНОМ ОПРЕДЕЛЯЕТ НЕ ВСЕ, ИЛИ ПОЧЕМУ У НАШИХ БОЛЬШИХ ПОЛИТИКОВ-МУЖЧИН ОТСУТСТВУЕТ ЖЕЛАНИЕ ОСТАВИТЬ ПОСЛЕ СЕБЯ ВЫДАЮЩИЙСЯ СЛЕД?

12 февраля в США произошло событие, на которое у нас не обратили должного внимания — президент страны Джордж Буш объявил, что консорциум ученых нескольких стран, среди которых решающую роль играли американские исследователи, закончил составление чернового варианта человеческого генома. В который раз за последние годы президент мощнейшей страны мира озвучивает результаты новейших исследований своих ученых, сообщает обществу о том, что его ждет в ближайшие годы в связи с прорывом в terra incognita.

И тут возникает естественный вопрос: о каких прорывах мы слышим из уст нашего Президента?…

Нельзя же считать вниманием к науке то обстоятельство, что наиболее раскрученных академических бонз все чаще показывают в последнее время в качестве «свадебных генералов» на весьма неуклюжих рекламных презентациях! На ум приходит грустное до слез признание сатирика ушедшего века: «Жуть — о чем приходится писать нашим литераторам! В то время как в Европе пишут о вещах тонких и высоких, прокладывающих дорогу в будущее, мы разгребаем дерьмо и никак не можем вырваться за пределы первых двух заповедей: не убий… не укради… Когда же на страницах наших газет займемся чем-то достойным цивилизованного человека?»

Какие знакомые мотивы на фоне всего, что творится в родном отечестве… Будто и не прошло ста лет с тех пор, как написаны эти строки…

Однако хватит о грустном. Праздник весны, радостный Женский день стучится в дверь. Он настраивает всех на рыцарский лад. Все мужчины ломают голову над тем, как пооригинальнее поздравить своих любимых. В редакцию «ЗН» позвонила группа действительных членов НАН Украины (мужского пола) и спросила: решится ли газета опубликовать их поздравление и лучшие пожелания Юлии Тимошенко? Как сообщили звонившие, выступление Юлии Владимировны на «четвергах» в Доме ученых оставило у них глубокое впечатление, и они надеются обсудить с ней многие другие замечательные идеи…

Но еще через неделю действительные члены НАНУ позвонили еще раз и уже без всякого энтузиазма сообщили о том, что передумали, потому что «вы же знаете, в какой стране мы живем». И доверительно добавили — академия уже поплатилась третью состава только за то, что однажды попробовала поддержать не того президента, который победил на выборах. Мол, еще один промах может ей боком выйти…

Чур меня! Об этом больше ни слова!… Давайте, дорогой читатель, забудем хоть на мгновение о том, что творится вокруг нас, оторвем головы от мелочных забот и обсудим вопросы, которые поднимают человека над унылой прозой жизни и показывают, что было бы по плечу нам, если бы мы вместе с цивилизованной частью человечества занимались тем, чему научены в школах и институтах…

Собственно, об этом и состоялся разговор корреспондента «ЗН» с Анной Валентиновной
ЕЛЬСКОЙ — человеком, который никогда не гнался за сиюминутными наградами от сильных мира сего, занимался настоящей наукой и своими бесспорными научными достижениями, международным авторитетом завоевал нелегкое право говорить то, что думает. В нашей стране это дорогого стоит.

— Анна Валентиновна, прежде всего хотелось бы понять — с чем связана спешка в работе над геномом человека? Ведь консорциум ученых планировал закончить работу, если я не ошибаюсь, в 2003 году. И вдруг президент США сообщает об открытии в начале 2001 года?

— Действительно, проект планировалось закончить значительно позже, но почти 80% работы удалось сделать за последние 15 месяцев, поскольку были развиты мощные технологии, фактически, созданы целые фабрики и заводы для расшифровки.

Зам. директора по науке Института молекулярной генетики НАН Украины, заведующий отделом трансляции генетической информации, академик НАНУ, профессор молекулярной биологии и генетики, заслуженный деятель науки и техники Украины. Один из авторов открытия в области изучения молекулярных механизмов реализации генетической информации.

Медицинский институт закончила в Донецке, аспирантуру — в Институте биохимии в Киеве. Во время аспирантуры работала у известного ученого Баева в Москве и в Новосибирске. Когда окончила аспирантуру, получила приглашение от французского академика Жана Пьера Эбеля. Как женщину и беспартийную не пустили.

В 1989 году, когда времена изменились, стажировалась во Франции у Нобелевского лауреата Марианны Грюнберг-Манаго — первой женщины, ставшей президентом Французской академии. Побывала во многих странах, где проводятся серьезные исследования в области молекулярной биологии и генетики. Считает, что, к сожалению, это пришло поздновато…

Когда-то древние лекари говорили: лечить надо не болезнь, а больного. Эта мысль приобретает сегодня новое звучание, поскольку появилась возможность определить индивидуальный геном и знать, какие нарушения предопределяют предрасположенность к заболеваниям, ответ на то или иное лечение, наличие наследственных заболеваний. Знание даст возможность лечить, к примеру, не аллергию на определенное вещество, а установить и ликвидировать нашу способность давать патологическую аллергическую реакцию. Это совсем другая — генная медицина!

Среди людей есть носители ВИЧ-инфекции, которые никогда не заболеют, есть такие, кто практически не восприимчив к такой инфекции. Все это показывает, насколько по-разному следует проводить профилактику здоровья каждого человека, начиная со дня рождения, а, может быть, даже со дня зачатия.

Заманчивые перспективы открывает генетически направленная трансплантация. Сейчас выводят специальные породы свиней, которым введены гены совместимости. Их органы могут быть использованы для трансплантации человеку. Возможен и другой подход — выращивание здоровых органов из необходимой клеточной популяции.

— Но у клеток есть собственный возраст, и новый орган не будет молодым…

— Нет, речь идет о так называемых стволовых эмбриональных клетках во взрослом организме, которые в том же возрасте, что и в эмбрионе. Если выделить эти клетки и развить из них определенные органы, ткани, они будут полностью совместимы с данным индивидом. К тому же можно осуществить необходимые генетические воздействия на них при создании. Это открывает колоссальные перспективы…

— То есть можно будет время от времени «обновлять» человека. И это совсем не похоже на работу сегодняшних центров эстетической хирургии, это будет реальное обновление?

— Да. Причем это не единственный и, может, не самый легкий путь. Чисто гипотетически, если мы подойдем к расшифровке генов, ответственных за естественное отмирание клеток и старение — так называемый апоптоз — мы сможем научиться манипулировать и ими. Гипотеза из области фантастики переходит в реальную науку, чем и объясняется бешеная гонка в этом направлении.

— Наверняка наших читателей интересует вопрос о том, насколько новое открытие продвинет медиков в понимании природы онкозаболеваний?

— Открыто около 30 рецессивных и 100 доминантных онкогенов, которые определяют развитие тех или иных опухолей. Обнаружены аномалии хромосом, которые приводят к развитию рака. Следует ожидать важных открытий, связанных с защитными механизмами, с пониманием различных психических заболеваний...

— В любом открытии таится угроза человечеству. Вас не пугают перспективы новых открытий?

— Естественно, открытие генома, кроме определенных преимуществ, несет и потенциальную опасность. Но чтобы избежать опасностей, нужно создавать регулирующие законы, комитеты по биоэтике, которые должны работать на уровне законодательства во всех странах. Остановить запретами, как известно, ничего невозможно. Разумнее направить развитие в нужное русло.

Меня больше пугает другое — различие между странами уже сейчас огромное. И оно будет нарастать, как снежный ком, не только по уровню благосостояния, но и по уровню интеллектуального развития, по уровню общей культуры, здоровья. Поэтому очень важно, чтобы целый ряд новейших технологий появился у нас в стране. Потенциально пока такая возможность есть, профессионализм наших ученых в области молекулярной генетики и биологии достаточно высок.

Хотя страна в целом и не участвовала в расшифровке генома, но отдельные ученые в институте имени Элеоноры Рузвельт в США — наши члены-корреспонденты. Алла Владимировна Рындич и Вадим Моисеевич Ковсан принимали участие в идентификации некоторых генов на 21-й хромосоме, генов на 3-й хромосоме, связанных с лейкемией. Их сотрудники выполняли часть работы в Киеве. То есть мы имеем профессиональный потенциал. Пора создавать центр, который бы расшифровывал индивидуальные геномы…

— Интересно, каковы масштабы средств, уходящих на такие исследования в мире?

— Счет идет на многие миллиарды долларов. Важно то, что удалось создать консорциум, работающий в области человеческого генома. Это более 20 мощнейших центров в шести странах: США, Великобритания, Германия, Франция, Япония и Китай…

— Неужели и Китай?

— Да и это очень симптоматично. В Китае тратятся огромные средства на развитие молекулярной биологии и молекулярной генетики. Исследования требуют скрупулезности, методичности, что свойственно китайцам. Кроме того, много китайцев получили прекрасное биологическое образование в США и европейских странах, они вернулись домой и создают собственные центры. Китай быстро становится ведущей страной в развитии биологии.

— Украина или Россия имеют шанс влиться в этот консорциум?

— В Советском Союзе когда-то была создана программа «Геном человека», в которую вошли и украинские ученые. Когда рухнул Союз, все распалось. К сожалению, мы не приняли участия в работе консорциума, который создали американцы, но отметились, помогая лидерам. Россия также не входит в круг участников проекта, но многие русские ученые участвовали в работе.

— Украинские ученые еще могут вскочить на подножку уходящего поезда?

— Сейчас актуально создание нового проекта «Протеом», то есть установление и расшифровка всех белков, работающих в человеческом организме: обнаружение их, сопоставление с генетической картой нашего генома и выявление всех функций. Это задача не менее сложная, чем та, которую удалось решить. Под знамена новой программы привлекаются ученые многих стран. Кстати, это то, в чем могли бы принять участие украинские ученые. У нас есть очень хорошие группы белковиков, умеющих работать в этом направлении. Если получить определенную сумму денег, кстати, не гигантскую, а вполне посильную, мы можем включиться. Надо только проявить политическую волю…

— Что не дает умереть украинской генетике?

— Нас спасает только совместная работа с иностранными учеными, например, с французами, американцами, японцами. Кроме небольших международных грантов, выполняем совместные работы с иностранцами. У нас это называется работой «челночным» способом — люди едут на полгода-год работать в США и другие страны, выполняют определенный объем работы, возвращаются, что-то делают здесь, затем опять едут туда.

— Кому принадлежат в таком случае разработки?

— Если есть соглашение о сотрудничестве, как у нас с французами по изучению биосенсоров, то результат принадлежит сторонам в равной степени.

— Вы говорите о тяжелом положении генетиков, но у нас доля биологов всегда была ничтожно мала среди прочих ученых. Это старая болезнь — страна советов самозабвенно «клепала» инженеров и физиков, не понимая, что век физики в значительной степени уже на излете…

— Следует обратить внимание еще вот на что — и в самой биологии процент молекулярных биологов и молекулярных генетиков у нас тоже очень мал. И ситуация не улучшается — в Киевском национальном университете им.Т.Шевченко борются, чтобы из-за тяжелого материального положения не закрыть филиал кафедры молекулярной биологии. Если такое случится, не будет возможности даже передать опыт следующему поколению…

— То есть по сути Лысенко у нас побеждает Вавилова теперь, когда во всем мире налицо полная победа генетики?

— Победа Лысенко мне кажется невозможной, но оказаться безнадежно отсталыми и малограмотными в данной области — это нам реально угрожает. А малограмотность чревата чем угодно. Снижение общей культуры у студентов приведет к катастрофе, потому что даже для обсуждения новейших достижений науки нужна высокая культура общества. Если этого нет, расцветает мракобесие. И на это работает все: исчезновение научно-популярных журналов, которые раньше были очень читаемы, отсутствие научно-популярных фильмов, стабильной передачи о науке на ТВ. У нас попадаются только редкие вкрапления науки в развлекательные передачи. Ну, не может человек только развлекаться, надо бы и подумать иногда.

— На научных конференциях по генетике у нас и в Москве я не раз видел одну и ту же сцену — выходит какой-нибудь профессор из сельскохозяйственного вуза (своеобразный «привет от Лысенко») и обращается к иностранному коллеге с претензией, что тот в своих генетических исследованиях не учел какой-то «парапсихологической компоненты»... Наступает недоуменная пауза — иностранец не может понять, о чем идет речь… Я видел в этой ситуации, как академик Скрябин со сдержанной брезгливостью объяснял иностранному коллеге, что хочет наш профессор. После этого на лице у иностранца появлялось выражение крайнего удивления: куда он, мол, попал?..

— Представляю состояние Кости (Скрябина. — Прим. А.Р.). Лженаука, безусловно, развивается на безграмотности, на отсутствии достаточной культуры и знаний. Нам нужно в университеты внедрять новые биологические дисциплины. Может быть, делать это за счет того, что сужать преподавание традиционной ботаники, биологии, зоологии, пусть меня простят биологи. Нужно больше знакомить молодежь с последними достижениями молекулярной биологии по международным стандартам — ведь за этим будущее.

— Интересно, уровень исследователей там и у нас вы можете сравнить?

— Я работала в разных университетах США, Франции, Японии, Германии. Повторю шаблонные слова — средний уровень ученых моего поколения резко не отличается от уровня иностранных. Правда, это касается представителей лучших академических институтов и крупных университетов.

Но это — пока! Думаю, что небольшое отставание, которое уже можно заметить, будет резко прогрессировать. Потому что система образования, с моей точки зрения, стремительно ухудшается. И то, к чему мы идем, не вызывает оптимизма. Молодежь стремится закончить аспирантуру на Западе. У нас еще защищают диссертации, но сразу же уезжают за рубеж, а там уже наша сеть большая. Друзья-коллеги всегда подскажут, где есть место для работы. Мои ученики, сын работают в США. К счастью, многие из этих людей, несмотря на здешние жизненные трудности, хотят вернуться назад.

Но в нынешних условиях они себя здесь реализовать не могут. А для молодого человека это очень важно. Неестественно, когда на работе приходится думать, как «через левое ухо войти в правое». На Западе ты можешь прямо идти к цели. Важно иметь идею, а все остальное — не проблема. Если мне нужен был во время работы в США какой-то реактив, я получала его в течение одного-двух дней. Для работы у себя в институте я вынуждена была из Японии тайком от таможни везти необходимую для хроматографической системы лампу. Мне ее подарили, так как купить ее я не смогла бы. У нас вообще жуткие таможенные правила, когда нужно что-то провезти для научной работы, сталкиваешься с целым рядом непреодолимых формальностей.

— А как у них? Ведь там таможенники всегда начеку?

— Например, в США вы можете получить из Германии препарат во льду через 12 часов без всяких таможенных досмотров, деклараций — прямо из самолета. Специальные фирмы занимаются доставкой и никаких проблем. Для этого есть определенные законы и регулирующие правила. А у нас…

Иногда наивные иностранцы, желая нам помочь, высылают официальным путем какие-то препараты, штаммы, антитела. Но пока получим разрешение на их получение, все испортится и пропадет на таможне…

— Все выглядит у нас как-то беспросветно. Сейчас накануне весны и почитаемого многими Женского дня хотелось бы услышать о чем-то более жизнерадостном.

— Когда-то на международном конгрессе я была избрана председателем дискуссии по вопросам положения женщин в науке. Общий вывод участвующих: во всех странах (и слаборазвитых, и высокоразвитых) — женщинам нужно в полтора-два раза приложить больше усилий, быть более способными и талантливыми, чтобы достичь того же уровня, что и мужчина. Ситуация благоприятно меняется в США, во Франции. У нас пока что нет. Мне кажется, у нас женщины с этим смирились. У них в менталитете, я бы сказала, заложена обреченность. По-видимому, в нашем социуме они не видят перспектив и поэтому печаль разлита на лицах.

— Ну вы-то не выглядите ни печальной, ни обреченной, а уж если говорить о карьере, то в Украине пальцев одной руки хватит, чтобы перечислить ученых-мужчин, которые достигли в науке чего-то сравнимого с вами…

— Мне очень повезло, потому что я с аспирантского времени работала рядом с Геннадием Харлампиевичем Мацукой, который на удивление (я до сих пор убеждена, что это совершенно уникальное явление среди мужчин!) толерантен, с пониманием и поддержкой относится к окружающим. К сожалению, у многих людей, занимающих высокие посты в науке, встречается ревнивое отношение к тем, кто подрастает. Нашему же институту потрясающе повезло с директором и этого мнения придерживаются все мои коллеги.

— Насколько могу судить, женщины, которые чего-то добиваются в науке, люди достаточно мужеподобные, по-видимому, с плохо скрытым геном У. Вы составляете некое исключение. Как вам удалось пробиться?

— В ученом совете института кто-то сказал: «Аня, конечно, женщина до мозга костей, но когда говорит на ученом совете, сразу же чувствуется мужская хватка». Если говорить о везении, мне на самом деле повезло с двумя мужчинами. Об академике Мацуке я уже сказала, но, в первую очередь, мне повезло с мужем. Далеко не каждый мужчина выдержал бы свою половину, которая работает по три-четыре дня, не выходя из института и не приезжая домой. Мой муж не психовал в ответ, а привез однажды… раскладушку и подушку на работу. Он очень толерантно относился к моему увлечению наукой.

— То есть домашние дела не согревают вашу душу?

— Нельзя сказать, что я совсем забросила семью. Нет, я и готовлю, и занимаюсь семьей по мере моих возможностей, но во все моменты, когда мне нужно отречься от семейных обязательств, муж меня очень поддерживал, хотя и сам занимался наукой серьезно. Такое внимание мужчины очень важно! Чтобы женщина сделала карьеру, надежная опора в виде настоящего мужчины для нее имеет колоссальное значение. К сожалению, подавляющее число женщин попросту не могут опереться в трудную минуту на своих закомплексованных или ленивых мужей. Это катастрофически отражается на их судьбе.

При этом я не считаю счастливыми женщин, которые достигли успеха в научной карьере, пожертвовав личной женской жизнью. Сейчас в Америке наблюдаю такую тенденцию — многие американки сначала делают карьеру в науке, а потом обустраивают семейную жизнь и рожают детей, когда им за сорок. Считаю, что это в какой-то мере потеря полноценности жизни. Чтобы сочетать то и другое, нужно, чтобы, во-первых, женщине повезло с мужем и плюс к этому должно быть еще несколько сложных и редких совпадений.

— Возможно, женская эмоциональность помогает им не потеряться в пока малоблагоустроенном мире?

— Да, у нас повышенный уровень эмоционального ответа. По-видимому, он связан с хромосомой Х. Когда я наблюдаю свою реакцию, других женщин на достаточно неприятные события и сравниваю с мужскими, то эмоциональный ответ у женщин несравненно выше. Это мешает и я все время пытаюсь сдерживать в себе, как в руководителе отдела, зам. директора института подобные страсти. Первая эмоциональная реакция может далеко завести…

— Может быть, именно поэтому нередко о женщинах в Украине говорили с уважением, что это «единственный настоящий мужчина» в стране? Достаточно вспомнить Лесю Украинку, да и сейчас, когда начинаешь набирать обойму из пяти настоящих мужчин в Украине, то что-то ни одного мужика с … все только с галстуками. Спрашивается после этого — следует ли себя сдерживать так, как это делают сегодня мужчины?

— Я тоже считаю, что Юлия Тимошенко с ее целеустремленностью, бескомпромиссностью вот уже более года демонстрирует качества, которые мы привыкли связывать с истинным мужским характером. Мы как-то сбрасываем со счетов, что наших мужчин в силу многих обстоятельств общество не научило быть настоящими мужчинами, поэтому нас удивляет, когда эти качества мы неожиданно для себя обнаруживаем в женщинах. Но опять же не следует все валить на головы бедных мужчин. Здесь все так перепутано. Мне их искренне жаль, и я не хотела бы кого-то обидеть.

Что меня удивляет в наших больших политиках-мужчинах — отсутствие желания оставить после себя выдающийся след. Ведь у каждого из них есть возможность поднять страну, сделать из Украины развитую державу! Надо только решиться, проявить волю… А вот у Тимошенко такое желание есть. У нее честолюбие не в том, чтобы положить еще больше денег к себе в карман (хотя уверена — она понимает не хуже других, как это сделать), а в том, чтобы сделать что-то по-настоящему значительное, чтобы люди запомнили ее и поблагодарили.

Почему нет такого желания у многих наших бизнесменов — этого я не могу понять. Возьмите известные примеры — того же Рокфеллера. Достаточно вспомнить, какие он организовал научные центры! Кроме того, что это снижало ему в какой-то степени налоги, это еще и оставило его имя навеки в памяти благодарных людей…

— В случае несчастья со здоровьем наши толстосуммы всегда могут поехать на лечение в лучшие клиники мира...

— Увы, благородное творческое честолюбие, которое могло бы принести пользу нашей науке, развитию передовых технологий, без которых трудно представить будущее Украины, у нашей элиты, если позволительно ее так назвать, напрочь отсутствует…

— Веселая у нас получилась беседа об открытии генома человека…

С праздником весны, с Женским днем, дорогая Анна Валентиновна. Разрешите пожелать вам и всем удивительным украинским женщинам здоровья и успеха в их нелегком деле.