АКАДЕМИЯ КАК ОПЛОТ «ЗДОРОВОГО КОНСЕРВАТИЗМА»

Н ациональная академия

наук переживает кризис: материальный, кадровый и моральный. Думаю, что причина кризиса не только в тяжелом экономическом положении страны и политической нестабильности общества. Страна не настолько обеднела, чтобы не иметь никакой возможности поддержать академию и обеспечить сохранение и развитие фундаментальной науки. На мой взгляд, главные причины морального кризиса и потери авторитета академии в следующем.

Первая: руководство академии не поддержало реформы, не обеспечило сосредоточение интеллектуальных сил страны на разработке и осуществлении реальных программ реорганизации экономики, культуры и самой науки.

Вторая: руководство страны с недоверием и предвзятостью относится к НАН, ошибочно полагая, что академия - это ее президиум (министерство науки), президент, аппарат, а не сильные коллективы институтов, научные школы, талантливая молодежь, серьезный научный потенциал в области физики, математики, кибернетики, биологии, химии, механики, геологии, обществоведения. К этому можно добавить: если правительство не обеспечивает выплату зарплаты и тепла в лабораториях, этим также определяется его отношение к фундаментальной науке.

Третья: в обществе, с одной стороны, уже давно поддерживается невежественная мысль о монопольном положении НАН, а с другой - зреет непонимание ее нынешней роли и места в условиях возникновения еще четырех отраслевых бюджетных и нескольких десятков «общественных» академий. Сама НАН не сумела определиться в этой ситуации и объединить научные силы всей страны на главных тактических и стратегических направлениях фундаментальных и прикладных наук.

Есть, очевидно, и другие причины, но я хочу в этой статье остановиться на упомянутых.

Как это ни странно, но руководство НАН не разделяет общепринятого понимания места и роли фундаментальной (теоретической, поисковой, чистой) науки. Технократизация НАН, как-то объяснимая в недалеком прошлом, должна была бы в период реформ постепенно превратиться в нормальный путь развития стратегических направлений современного естествознания и обществоведения. Однако, руководители президиума академии продолжают ориентировать ее на узкий практицизм, который ничего, кроме вреда, для теоретической науки не может принести. Наши технократы, очевидно, не понимают или не хотят понимать, что ориентация большинства наших институтов на решение текущих тактических задач ограничивает научную мысль, лишает научное творчество самостоятельности, независимости и преемственности, а также отрицает внутреннюю логику саморазвития науки. Какие бы конкретные задачи не ставила практика перед наукой, решение этих задач может быть осуществлено лишь после достижения определенных ступеней развития самого процесса научного познания. В технократическом руководстве НАН, наоборот, все более утверждается игнорирование самостоятельности и независимости внутренней логики развития науки. Стремление к узкому практицизму, недооценка роли теории и принижение теоретического мышления приводят к прожектерству, нигилизму, утрате способности видеть фундамент современных научных направлений, теорий, понятий, гипотез. А если добавить к этому, что президиум НАН не приемлет иных методов развития науки, кроме административных (серьезные научные дискуссии по проблемам фундаментальной науки и ее организации в НАН уже давно не проводятся), то приходится признать, что тяжелое положение НАН определяется не только ее материальным обнищанием, а и косностью, консерватизмом, застоем, которые, к сожалению, имеют место в академии, но совершенно несовместимы с подлинной наукой и могут привести к опасным для ее будущего последствиям.

Для современной фундаментальной науки характерно нарастание абстрактности знания. Она возвышается до такого уровня, когда некоторые ее разделы не могут быть представлены наглядно и недоступны пониманию большинства людей. Это логико-математические и знаковые модели, когда определенные черты моделируемого объекта выражаются в абстрактных формулах. Они сегодня далеки от применения в практической жизни, но не может быть сомнения в том, что познанные законы природы создают и расширяют возможности использования в интересах экономики и культуры. Например, достижения в различных областях биологии неизбежно и в недалеком будущем приведут к кардинальным, переломным преобразованиям в сельском хозяйстве, медицине и охране окружающей среды. Но для этого необходимо обязательно обеспечить развитие фундаментальных проблем биологии как теоретической основы прикладных исследований и их применения. Как было бы хорошо для нашей фундаментальной науки, если бы в министерствах экономики и финансов Украины усвоили эти элементарные истины и нашли те 2 - 3% от доходов государства для ее развития. Абстрактные и интегрированные науки, ох, как нужны нашей державе! Ведь они рано или поздно приведут к серьезным предложениям для решения масштабных задач ее экономики, культуры, образования и здравоохранения. Длинный путь цивилизации свидетельствует, что бесполезных исследований в области истинных фундаментальных наук не бывает. Об этом же говорит и опыт НАН. За годы советской власти мы привыкли к требованию, чтобы каждая наука была утилитарной, отвечала требованиям времени, обеспечивала успешное развитие экономики, культуры, других областей жизни, и в этом нет ничего предосудительного: кто из ученых не хочет, чтобы результатами его исследований воспользовалось государство или отдельное предприятие. Однако истинный ученый всегда против субъективизма, политизации, соединения науки и власти. Для меня лично неприемлемо не только привычное понятие «придворный историк» или «придворный философ», но и «придворный биолог». Но, к большому сожалению, такие понятия не отошли в прошлое: и сегодня есть биологи, историки, философы, экономисты, другие специалисты, которые не могут или не хотят отстоять научные истины и возразить власть имущим. Пуще всех других качеств и черт академический ученый должен ценить независимость. Он зависим только от истины.

Меня коробит, когда узнаю, что какой-то ученый или, тем более, целый коллектив вопреки научной истине «поддерживает» все, что идет от высших инстанций. Очень удивился, когда только один член НАН из более чем десяти критически высказался на заседании президиума академии о программе Президента Украины, хотя в кулуарах таких высказываний было значительно больше. Разве так должна НАН и ее президиум повышать свой престиж в глазах государства и его народа. Президент страны, ее правительство, министерства, политические партии самых различных направлений должны иметь возможность всегда воспользоваться надежной, объективной, неидеологизированной и честной консультацией, советом, аргументацией, помощью институтов и специалистов НАН, особенно экономистов, социологов, экологов, философов, языковедов, политологов, правоведов и многих других. Роль нашей академии и в том, чтобы нетерпимо и жестко протестовать против всех проявлений лженауки, идеологического или финансового диктата.

К большому сожа-

лению, в последнее десятилетие НАН перестала влиять на экономику и политику страны, перестала быть одной из решающих движущих сил общественного развития, утратила присущий науке опережающий характер и определяющие ориентиры для всех сфер деятельности общества - строительства экономического базиса, разработки политической стратегии и тактики, создания методологии государственных реформ в управлении обществом, формирования государственной политики в области культуры, образования, социальных проблем и межнациональных отношений. Отдельные ученые академии участвуют в этой работе, но академия в целом уже много лет не выступает ни создателем программ и проектов реформирования всех сфер жизни молодого государства, ни серьезным оппонентом, ни независимым экспертом. Академия не выполняет требования собственного устава осуществлять «подготовку независимой оценки процессов общественного, научно-технического и культурного развития, а также экологического состояния в Украине и разработку соответствующих предложений и рекомендаций по этим вопросам».

Такая позиция руководства академии относительно выполнения своей главной роли не могла не привести к потере авторитета академии, ее престижа и места, которое она раньше занимала в стране. Нелепые утверждения о том, что есть какие-то силы, стремящиеся к разрушению академии, не имеют под собой никаких аргументов и оснований, кроме нежелания руководителей академии понять, что именно они своими действиями и бездействием поставили ее в положение саморазрушающегося объекта. Все это видят в Украине, кроме академика Б.Е.Патона и его команды. Последние не хотят и слышать о даже самых либеральных предложениях по реформированию академии. Особенно большую боязнь академических технократов вызывают предложения, чтобы фундаментальные и гуманитарные науки существовали преимущественно на основе государственного протекционизма, а прикладные - за счет хозяйственных договоров.

Еще больше раздражает наших руководителей требование многих ученых демократизировать академию на основе повышения роли Общего собрания НАН, которое по ее уставу является высшим органом академии, определяющим научную политику в государстве в области фундаментальных наук и решающим вопросы организации научной деятельности, внутренней жизни академии, формирования и выполнения бюджета и многие другие. Неоднократные предложения отдельных ученых расширить в интересах демократизации жизни академии представительство институтов в Общем собрании НАН за счет научных сотрудников, которые делегируются научными собраниями этих институтов, отвергаются, дабы сохранить «здоровый консерватизм» академии. Избрать членом академии с нарушением элементарных норм научной этики - это можно, это, по-видимому, и есть «здоровый консерватизм», а допустить в состав Общего собрания НАН представителей научных коллективов - это... нарушение традиций академии. Ни одно предложение членов академии по реформированию НАН, сохранив при этом ее лучшие традиции, не проходит.

По моему мнению, руководство НАН проводило до сих пор внешне эффектные «реформы»: проводило выборы новых членов академии, главным образом тех, кого хотело само руководство, создавало новые институты, «пригревало» депутатов Верховного Совета - работников академии, высказывало свои симпатии определенным кандидатам в Президенты страны. Но по существу в академии все сохранилось в прежнем виде или изменилось к худшему. Члены академии в абсолютном большинстве поддерживают такую «стратегию», и в этом главная их и вина, и беда. Никто не выступил, в частности, против создания многих новых слабосильных гуманитарных институтов, которые удовлетворяли карьерные интересы лиц, использующих конъюнктуру «строительства национальной государственности и национальной культуры», но не диктовались научной целесообразностью и кадровыми возможностями. Все эти надуманные учреждения, судя по ходу обсуждения путей реформирования НАН, очевидно, сохранятся в ее структуре. Более того, как бы это ни было грустно и странно, всерьез обсуждается самоубийственное предложение сохранить полностью на бюджетном финансировании только два института естественных наук (Институт математики и Институт теоретической физики), хотя во всем мире сегодня за счет налогоплательщика финансируется и биология, и теоретическая химия, и вся фундаментальная наука. Невозможно понять, как можно, вопреки здравому смыслу, уставу академии, элементарным понятиям о месте, роли, значении и материальном положении фундаментальной науки, разделить ее на два сорта. Но в список «второстепенных» на равных попали Институт проблем литья и Институт ботаники, Институт физической химии и Институт сверхтвердых материалов, Институт электросварки и Главная астрономическая обсерватория, Институт биологии южных морей и Институт проблем машиностроения. С цинизмом и пренебрежением к истинной науке всерьез говорится о полном сохранении достаточно весомой бюджетной части финансирования институтов, которые выполняют заказы промышленности и ею же должны финансироваться.

Все вышесказанное, конечно, не говорит о том, что НАН и все ее институты находятся в состоянии спячки, застоя, деградации. В каждом институте и даже в президиуме НАН есть люди неравнодушные, по-настоящему озабоченные судьбой академической науки. Они весьма критически оценивают ситуацию, ищут и предлагают пути реформирования Национальной академии. Например, многие члены НАН в своем письме в комиссию НАН по реформированию академии отмечают слабые места в ее жизнедеятельности: непропорционально большой состав НАН, засоренность случайными людьми и учреждениями; низкая эффективность и качество научной продукции в большинстве научных групп; старые, неэффективные формы организации научного процесса; устав, не позволяющий вести реальные реформы; отсутствие по крайней мере минимального гарантированного научного бюджета, ясной и эффективной процедуры его распределения; отток активной и талантливой молодежи в бизнес и зарубежные лаборатории; создание большого количества околонаучных центров, вузов, ассоциаций, которые превращают приобретенные учеными фундаментальные знания в «быстрые деньги», отобранные из государственного бюджета, одновременно не обеспечивая настоящих научных исследований; отсутствие научных приоритетов, отвечающих роли и миссии науки в нынешнем государстве; апатия и деморализованность большинства научных сотрудников; потеря надлежащей поддержки со стороны правительства. Многих пугает возможное сохранение в составе НАН технологических институтов, которые обладают блестящей способностью всегда находить способ перетащить «одеяло финансирования» на себя и объявить себя хранителями чистоты самой фундаментальной из фундаментальных наук. Некоторые предлагают использовать германский опыт реконструирования науки бывшей ГДР и опыт «Общества Макса Планка» в организации нашей академической науки.

М ногие сотрудники ака-

демии хорошо понимают крайнюю необходимость изменений в структуре и функциях высшей научной организации страны и выступают с продуманными, аргументированными и конструктивными проектами необходимых преобразований. Многие гуманитарии хорошо понимают, что учреждения общественных наук могли бы укрупниться, усилить свои творческие возможности, отказаться от традиционных ретроспективных и описательно-фактографических работ, сконцентрировав свои усилия на разработке, серьезном обосновании и проверке методами моделирования планов национального развития. Например, создании концепции развития украинского языка и общей концепции языковой политики, разработке научных основ приватизации сельскохозяйственных угодий и многих других. Но руководителей институтов и отделений беспокоит одно: не допустить ликвидации даже самых слабых институтов и сохранить все, как есть. Президиум против этой вредной тенденции тоже не выступает.

Еще пример. Сегодня распределением бюджетных средств между институтами занимаются несколько человек в аппарате президиума, что порождает субъективизм, недовольство директоров и членов академии. Предложение передать эти функции отделениям наук НАН, открыв для них счета в банке, или же специальной бюджетной комиссии, создаваемой Общим собранием из состава его членов, никак не воспринимается президиумом или отбрасывается.

Бедой и грехом президиума НАН всегда был уравнительный подход при решении вопросов сокращения, финансирования, подготовки кадров и других. Никто не хочет заняться тяжелой, кропотливой и неблагодарной работой по определению уровня теоретических разработок каждого института (публикации, их цитирование в престижных научных журналах, доклады на международных научных собраниях, международные и национальные премии и т. д.). Конечно, легче решить: сократить на 25% все институты. И никого не волнует в президиуме, что такой странный подход принесет огромный вред украинской науке и культуре. Сокращение на 25% Института электросварки, который плодотворно и много работал, выполняя конкретные технологические задания и получая финансирование со стороны мощных оборонных министерств бывшего Советского Союза, вряд ли принесет ощутимый вред сварочной науке. Мой же родной Институт ботаники, в котором работают единственные в Украине небольшие (от 2 до 10 ученых) коллективы систематиков и флористов, геоботаников, микологов, лихенологов, бриологов, альгологов, фитохимиков, ресурсоведов, фитогормонологов, цитологов и экологов, от любого сокращения очень пострадает, а Украина лишится и тех единичных специалистов, которые сегодня еще сохранились. Например, в области бриологии (наука о мохообразных) еще недавно в институте работало 10 - 12 человек. Теперь мы уже имеем только двух молодых ученых. Сократить их - значит потерять целое направление ботанических исследований, которое хорошо развивается во всех европейских странах. Можно ли вообще посягать на классические фундаментальные науки, которые академия лелеяла все 75 лет своего существования?! Хочу подчеркнуть, что я отношу себя к категорическим и твердым противникам сокращения численности в институтах классических, базовых наук, определяющих уровень культуры и образования в стране. Такая моя позиция зиждется на следующих соображениях. Первое: в НАН сосредоточены не худшие, а наиболее сильные специалисты в различных областях этих наук, в массе своей имеющие важные преимущества перед другими, «неНАНовскими» научными коллективами, и нелепо начинать сокращение с более сильных. Второе: в связи с известными причинами учреждения уже сократились до опасных размеров. Третье: пока нет качества для работы (приборы, реактивы, автоматизация, компьютеризация), нельзя идти на уменьшение количества. И четвертое: здесь я процитирую Д.Бернала: «Ни одно открытие любой степени эффективности не может быть сделано без подготовительной работы сотен сравнительно незначительных и лишенных воображения ученых. Эти последние собирают большей частью, даже не понимая, что они делают, необходимые данные, на основании которых великие люди могут работать». Хочется надеяться, что Государственная комиссия по реформированию науки понимает это и убедит Президента Украины не допустить «разгона» НАН.

В то же время недопустимо страдать гигантоманией, упиваться астрономическими цифрами и былым (часто сомнительным) величием, отстаивать гигантскую структуру НАН.

У ченые Академии не

только критически и самокритически оценивают состояние науки в переживающей кризис Украине. Озабоченные судьбой отечественной науки, они стремятся проанализировать разные возможные и невозможные варианты переустройства структур и жизнедеятельности академии и предложить реальные и конкретные пути ее реформирования. В частности, на мой взгляд, заслуживают внимания и тщательного рассмотрения предложения о необходимости в кратчайшее время силами академии подготовить проект закона о Национальной академии наук, который стал бы противовесом разрушительным и неквалифицированным законопроектам, которые публикуются и становятся предметом общественного обсуждения. Есть предложения произвести не только укрупнение институтов, но и объединение близкопрофильных отделений. Вместе с тем, большинство ученых не считают целесообразным в угоду некоторым западным образцам передавать кафедрам университетов фундаментальные академические институты. Лучше отдать предпочтение органическому взаимовыгодному объединению институтов с факультетами и кафедрами государственных и частных вузов путем привлечения специалистов академии к педагогическому процессу и участия работников и студентов вузов в выполнении общих проектов.

Я хорошо знаю, что многие члены академии считают назревшим вопросом внесение существенных изменений и дополнений в устав НАН. В частности, предлагается внести в устав пункты, предусматривающие участие в работе Общего собрания НАН с правом решающего голоса представителей институтов, избранных (непременно тайным голосованием) их научными собраниями в количестве одного - двух от 100 - 150 научных сотрудников. Мне лично кажется, что пришло время внести в устав и следующие новые положения, относящиеся к функциям Общего собрания НАН. Последнее рассматривает и утверждает по представлению постоянной комиссии Общего собрания по вопросам бюджета и финансирования бюджет академии с распределением по институтам; рассматривает и утверждает устав НАН, изменения и дополнения к нему, если президиум НАН, или одно из отделений наук, или одна из постоянных комиссий Общего собрания, или не меньше 10 членов НАН внесут предложения по этому вопросу; формирует отделения наук и постоянные комиссии Общего собрания; избирает для проведения сессии Общего собрания председателя и секретаря Общего собрания, которые действуют в соответствии с положением о них, утверждаемом Общим собранием; рассматривает и утверждает ежегодные планы сотрудничества с зарубежными учреждениями, организациями, обществами, план издания научных работ и план научно-информационной работы, планы и отчеты отделений и постоянных комиссий Общего собрания, которые создаются решением последнего. По моему мнению, необходимо создать такие постоянно действующие комиссии: по уставу, регламенту работы Общего собрания и этике членов академии; по бюджету, зарубежным связям, издательской деятельности, материальному обеспечению, библиотечному делу. Конечно, могут быть рассмотрены и другие предложения. Например, на мой взгляд, необходимо из 14 отделений наук в интересах дела сохранить 6 - 7, среди которых такие: физики и механики, математики и кибернетики; химии и геологии, биологии, общественных наук.

Следует обсудить более общий вопрос развития и организации науки в Украине. Убежден, что давно следовало бы создать в Украине мощную и сильную Украинскую академию технических наук на базе технических институтов НАН Украины, министерств и ведомств.

В таком случае в Украине будут существовать и работать пять академий: технических наук, медицинских наук, аграрных наук, педагогических наук и правовых наук. Все они будут решать современные прикладные, отраслевые научные проблемы, а НАН Украины - перспективные проблемы фундаментальных наук. Возможно, к отраслевым следовало бы добавить академию искусств; тогда бы Украина имела научное обеспечение всех сфер человеческой деятельности. Естественно, есть альтернатива и такому решению: объединить с НАН Украины все существующие отраслевые академии в качестве ее отделений.

Подобные предложения уже много лет высказываются отдельными учеными, институтами и отделениями, однако постоянно и настойчиво отвергаются президентом НАН, как и предложения о повышении роли НАН в строительстве нового независимого Украинского государства.

За суетой преобразования академии нельзя забывать о главнейшей ее заботе, а именно: привлечении в науку достойной смены, способной внести новое, оригинальное, смелое в различные отрасли фундаментальной науки. Это вопрос вопросов. Для решения важнейшей и труднейшей стратегической задачи необходимо два условия. Первое - сохранить сильнейшую часть научных коллективов всех классических институтов. Второе - искать и находить в университетах и институтах страны очень одаренных молодых людей, которые пойдут в науку не ради куска хлеба, высоких окладов, свободного времени (как часто бывало в прежнее время), а ради реализации своих научных целей, интересов, замыслов, мечты молодости. Таких людей в Украине, слава Богу, много.

Интеллектуальной академической элите присущи поиск, новаторство, анализ и смелые решения. Она не может не понимать необходимости перемен в жизни НАН, которых требует сама жизнь и о которых выше я подробно говорил. Но что делать институтам академии, их коллективам, если при решении почти всех вопросов президиум академии руководствуется чиновничье-бюрократическими, административными подходами, не хочет освобождаться от них, упорно придерживается устаревших регламентаций и привычек, архаической субординации (это в сообществе ученых вообще кажется патологическим).

В период, когда идет переустройство общества, обустройство новой жизни в Национальной академии неизбежно.